и борьбу. В первом письме задача была проста — пережить. Теперь пора понять — зачем? Если раньше приходилось идти, то теперь идти некуда. Внезапная теснота оглушила трезвостью. Свет пробивается фрагментами, писать дается с трудом, но я хотя бы вижу. Можно оценить свое состояние, раны, целостность скафандра. Окружение пугает уродством, раскрывает обратную сторону реальности. Сколько ни смотри, логики в этом нет. Была пустыня — теперь тесный лабиринт, чьи изгибы и стены смешаны в комок, центр которого — это я. Ловушка для мысли. Хочется найти во всем этом логику, систему. Чем больше наблюдение, тем лучше работает капкан. Куда важнее не наличие ответа, а отсутствие его применения. Похоже, здесь я и умру. Так будет лучше, на дне цивилизации. Порой бросает в дрожь, хороший будильник. Учтиво со стороны жизни, преподнести смерть не спеша, позволив распробовать. Голод и обезвоживание толкают ресурс во все стороны — вот и слова вспоминаются, обороты придумываются. Умру с красивым словом — романтично. Препарировав надежду, познается бедное богатство. Воздух есть, боли нет, время исчезло. Память маскируется, самоотверженно идя на жертву, в угоду… Вот оно. Достоинство имеет мало форм, статичное и ленивое, лишь кнут помогает, да и то от погоды зависит. Недостатки можно развить, применить и адаптировать. Недостаток — пластилин, достоинство же непогрешимо и линейно. Искалеченное достоинство становится придатком. Слишком простые формы, чтобы уметь жить, — остается лишь выживать. Недостаток же зависит от многих углов и целей, где тесно морали и нравственности. Нужно жить, а не выживать. Когда живешь, недостатки естественные, как стихия без компаса. Это и спасло меня? То, что должно было убить, что привело сюда и не дает памяти собраться в линию для вывода. Или все это лишь ради одного — принять скорую смерть? Изнеможение задействует все ресурсы, толкает кровь быстрее. Слепо разгоняя жизнь, предвкушая отсутствие альтернатив. Все это развлечение, чтобы мозг помог телу. Твердая линия поведения — хитро. Уважаю. Интересно, куда заведет эта тропа? Пора поддаться чему-то большему. Что еще делать в безысходности? Конец все равно один. Мир останется после меня. Время принять это. Раз так, то, может быть, все же оставить послание? Совершить что-то важное напоследок. Умереть никогда не поздно. Мысли эти важны. Начинаю вспоминать, откуда здесь и почему, больше деталей. Страх догоняет следом образы и сцены. Бледные вспоминания хотят большего, придется потакать обвитому вокруг образа провокатора хранителю невинности. Меня используют, но наличие придает ценности, отсутствие лишит последнего. Видеть знание и знать просто так не бывает и не может. Носитель знания важен выбором, плохой человек не будет владеть этим, должна быть цель. Я найду ее, компромисс получен, образ направлен. Если не смогу написать еще, читатель, то знай, что если ты жив сейчас, то не просто так. Цель есть, теперь есть, то мой дар.
Двери кабинета закрылись. Настя села на стул и спрятала лицо в ладонях в борьбе с сильнейшим стрессом. Держать себя в руках было куда проще при начальнике, но стоит остаться одной — и хват ослабевал. Страх за жизнь Андрея столь силен, что даже вскрытая правда про Бэккера теряется на фоне. А гибель Димы и вовсе отражает всю ошибочность ее планов и отношения к Бэккеру, Авроре и этому Осколку, который лучше бы и не находили вовсе. Простая поездка обернулась такой трагедией… Клот, вероятно, лежит под завалом, Пете же повезет, если не заключат в Тишь. Ей нужно стать лидером, так сказать, повзрослеть. Проявить необходимую должности силу характера и ответственность. Она это знает и хочет, но стоит чуть-чуть подобраться к требуемому состоянию, так страх совершить ошибку откидывает ее обратно.
Ожидая ответа по видеосвязи, Настя разглядывает ламинированные фото вокруг монитора на стене перед столом. Портреты мамы и папы с их свадьбы, школьное фото с тамошними друзьями, аналогичное из медицинского университета с Родой, и также ею распечатанное письмо от Андрея о принятии на должность. Бумага в Монолите редкость, вот она и заботиться об этих фрагментах памяти, слабо доверяя цифре.
Счастливые моменты счастливой жизни.
— Привет, пап! — Порыв эмоций не дал отцу и слова вставить. — Я знаю, ты, наверное, занят сейчас, там были пострадавшие, но вроде бы без детей, вот и я подумала, что у тебя будет минутка поболтать. Ну а если нет, то я смогу подождать, не буду же отвлекать тебя…
— Вдох — выдох, вдох и выдох, — медленно и спокойно произносил он, поднимая руку вверх и вниз, прекрасно орудуя доверительным талантом в любой ситуации. — Вот, видишь, все как всегда — спокойствие и контроль. А теперь, солнышко мое, можешь мне все рассказать.
— Прости меня. — Стыд в ее голосе и поведении удивил обоих.
— Так, Настенька, я не знаю, за что ты извиняешься, и думаю, вряд ли ты сделала что-то плохое, но давай по порядку.
— Во время взрыва пострадал Андрей. Дима погиб. Клот числится пропавшим, — нервно и быстро выговорила она болезненные факты, борясь с желанием попросить папу, используя его работу в больнице, узнать о состоянии наставника. Причем ведь она знает, что Андрей лежит не в городской больнице, а в военной, куда у ее папы нет допуска! К счастью для нее, он был человеком умным и внимательным. Свойство разделять моменты комментария и молчания было у него врожденным инстинктом.
— Меня сделали главой Техгруппы. Ты знаешь, я хотела этого. Но сейчас… сейчас уже не уверена, что смогу… смогу быть… быть человеком, который должен принимать сложные решения.
— Если ты не хочешь, то разве тебя могут заставить?
— Я не знаю. Игорь Козырев сказал, что верил выбору Андрея, из чего следует… Ну я вроде как не должна подвести его. К тому же будет неправильно, если Роде об отце скажет кто-то другой. Надеюсь, она пробудет на раскопках достаточно долго, чтобы Андрей успел встать на ноги. Но, с другой стороны, я должна сказать ей… наверное, будет неправильно… а может, и правильно. Я не знаю! Катарине расскажет Козырев, родителям Димы — тоже он, но… Я запуталась, и это меня раздражает еще больше.
— Ну, смотри, Козырев, как ты и сама знаешь, ввел чрезвычайное положение и ограничил допуск к территории для работы спасательных служб, так? Так. После будут проводить проверку теплосетей, дабы избежать новых взрывов, так? Опять же, именно так. А для этого есть специальные люди, которые, как мне известно, не у тебя в подчинении. Все нужные силы брошены на ликвидацию последствий этого несчастного случая, следовательно, раз тебя еще никуда
