найдет. В какой-нибудь крошечный тихий городок, совсем непохожий на холодный дождливый Хейзенвилль. Где нет монстров и старых домов. Где по утрам в окна заглядывает солнце, а вечером оно же окрашивает все вокруг в оранжево-золотистые оттенки.
Да. Я могла бы быть для малыша хорошей мамой.
Как же больно! Казалось, словно в шею воткнули тысячу игл.
– Кто-нибудь! – громко (так мне показалось) позвала я. – Кристина! Алан! Хантер!
На крик должны были выскочить сестры-целительницы, стражи, хоть кто-то!
Но я словно попала в лечебницу из параллельного мира. Пустую, содрогающуюся от раскатов грома, освещаемую лишь вспышками молний.
А если так…
То это и его мир тоже.
Страх и боль заставили подняться. Они гнали вперед, на поиски того, что облегчит состояние. Я знала, где кабинет Кристины, я так часто в нем бывала, что могла бы дойти на ощупь. А еще я знала, что в стеллаже за ее рабочим столом есть полка с зельями. Иногда она давала мне одно из них, чтобы облегчить боль и прояснить разум.
Я не помню точно – какое. Но узнаю его. Должна узнать, ибо терпеть стало невыносимо.
– Они больше не выпустят тебя, – хихикнула появившаяся из ниоткуда Хейвен. – Ты натворила столько дел! Подожгла дом, убила стража, а теперь собираешься вломиться в кабинет целителя?
– Мне нужно лекарство… Мне больно…
– Конечно, тебе больно. Ты ведь ненормальная. Тебе будет еще больнее, когда они залезут тебе в голову.
– Заткнись, Хейвен!
Она воровато огляделась и наклонилась ко мне:
– А если он здесь, Ким? Если он снова тебя заберет?
– Замолчи! – рявкнула я. – Оставь меня в покое! Что тебе надо?!
Хейвен улыбнулась.
– Не могу. Ты меня убила. Лишила будущего. Раз я не могу жить свою жизнь, я буду жить твою.
Стиснув зубы, я взялась за ручку двери. Не слушать ее. Если делать вид, что Хейвен здесь нет, она просто уйдет.
Я ожидала, что кабинет будет заперт, поэтому навалилась всем весом в надежде, что получится сломать замок. И никак не ожидала, что выпаду в комнату, потеряв опору. Вскрикнула, едва успела подставить ладони, чтобы не удариться лицом, и зарычала: свежая, только-только начавшая затягиваться рана снова открылась, заляпав бежевый и наверняка дорогой ковер кровью.
– Ну вот. Ты этого добивалась, Ким? Почему ты всегда приносишь несчастья? Почему из-за тебя всегда случается это?
Я обернулась туда, куда показывала Хейвен, и оцепенела. На диване – я сотни раз лежала на нем, когда целители копались у меня в голове, – сидела Кристина. Сначала мне показалось, она крайне недовольна тем, что я вломилась в ее кабинет после отбоя, и смотрит осуждающе, но потом все же дошло.
Кристина была мертва.
Две дорожки засохшей крови на ее щеках во мраке показались всего лишь потекшей тушью. Она сидела в такой позе, словно опустилась на пару минут отдохнуть и совсем не собиралась умирать. Если я что-то и понимала в убийствах – а детектив Ренсом считал, что да, – Кристина Дельвего знала своего убийцу.
Как и я.
Очередная вспышка молнии осветила стену за женщиной.
«В эту игру можно играть вдвоем. Она уже проиграла. Теперь в лодке осталось трое. Кто следующий? К.»
Здесь, среди деревьев, было сыро и холодно. Я стояла, прислонившись к мокрому стволу дерева, отодвинув ветки, и смотрела.
Как вокруг тела на дорожке суетятся целители, как стражи собирают улики. С волос стекала вода, я промерзла насквозь, но даже не дрожала: в измученном теле не осталось сил. В кармане, надежно закупоренный, лежал бутылек с зельем, взятым из шкафа Кристины. После глотка лекарства мне стало немного легче. И хоть я больше всего на свете хотела лечь и уснуть, заставляла себя идти дальше и дальше, свернув с пути, лишь чтобы посмотреть, как Тая увозят целители.
– Ну и зачем ты сообщила о нем? – спросил Алан.
Я уже привыкла к тому, что детектив двигался совершенно бесшумно. Он, как призрак, следовал за мной, не теряя ни на минуту. Но я уже привыкла и почти не пугалась. Да и не старалась сбежать.
– Думаешь, это поможет тебе избежать наказания? Ты чуть не убила парня. А он хотел тебе помочь.
– Если так заботишься о невинных жертвах, арестуй меня – и иди искать своего убийцу сам, – огрызнулась я.
– Непременно сделаю это, когда ты назовешь имя убийцы.
– Тебе оно ничего не скажет.
– Позволь мне самому решать, Ким. Что ты собираешься делать дальше? Скрываться, продолжать писать угрожающие послания? Ты же понимаешь, что все изменилось и ты больше не страшная и таинственная «К»? За тобой охотится вся стража Хейзенвилля, тебе не позволят выехать из города. Будешь прятаться по помойкам, питаться крысами, до тех пор пока не сдохнешь или не попадешься.
– Ты хочешь остановить убийцу или нет?
– Я хочу знать его имя. И засадить его за решетку до самой смерти.
– У тебя ничего не получится.
Когда Тая увезли, я через парк двинулась в сторону окраин, туда, где можно было снять частный экипаж. Забавно, но я в своей жизни убивала, шантажировала, угрожала и лгала, но почему-то совесть грызла только за взятые в столе Кристины деньги. И хоть они ей были больше не нужны, я чувствовала себя так, словно отплатила ей воровством за доброту и помощь.
Если бы не Кристина, я бы никогда не оказалась на свободе. Не почувствовала себя живой. И не получила бы шанс на возмездие.
– Так куда мы?
– В домик у озера. Он придет туда.
– С чего ты взяла?
– Он сказал.
– А… то есть теперь в твоей голове живет еще и убийца? А не слишком ли много там народу?
Детектив Ренсом начинал злить. Он вел себя так, словно кто-то взял все мои самые раздражающие качества, довел их до абсурда и поместил в одного мужчину.
– Он оставил послание на стене после того, как убил Кристину. Ее кровью.
– Там не было ничего про озеро.
– Зато было про лодку. В детстве мы часто ездили в дом у озера, и папа катал нас на лодке. Каждую по очереди, чтобы не бесились и никто не свалился в воду. Кайла ненавидела эти прогулки и всегда отдавала свою очередь мне, а я сидела и рисовала. Мне нравилось плавать.
– А я думал, твой отец был той еще тварью.
– Не всегда. Иногда казалось, он нас любил. Особенно Кортни. Думаю, когда он понял, что не сможет зачать сына, он сразу решил, что именно она станет главой рода. И
