Ознакомительная версия.
– Гражданин, прошу предъявить ваши документы. Так, иностранный паспорт, иностранные визы, а говорите по-русски без акцента и рожа у вас рязанская. Пройдёмте, гражданин, нужно кое в чем разобраться.
Кто-то скажет о тоталитаризме, всеобщей подозрительности и тому подобном, что якобы не красит наше советское общество. Но точно тоже, но на западе, ещё и сопровождаемое постоянным доносительством на своих соседей о том, что у них не подстрижен газон, что хозяин выпил больше меры и тому подобное уже считается высшим проявлением демократии и развитого гражданского общества. На западе к вам быстрее подойдёт полисмен, чтобы проверить, кто вы такой, что здесь делаете и какая вам нужна помощь, чтобы убраться отсюда подобру-поздорову.
Зато, когда человек выбирается за границу, он вдыхает полной грудью и начинает делать то, что, по его мнению, может делать свободный человек и тут же получает дубинкой вдоль спины:
– Мистер, герр или сеньор, все сэры и пэры, и вы в том числе свободны делать только то, что предписано правилами, а то, что не предписано, то запрещено. Ферштеен?
Для непонятливых дубинка на поясе.
Представители Запада приезжают в Россию, чтобы оторваться, пожить естественной жизнью, попробовать непродажной любви, увидеть людей, для которых непродажная любовь повседневна, а западное отношение к своему телу даже как бы и порицаемо.
Женщины в России опасны и даже весьма, особенно для доверчивых иностранцев. Я тоже считаю себя уязвимым для женских взглядов, и поэтому стараюсь не глядеть на переводчицу Интуриста, которая такой необыкновенной красоты, что, извините меня иностранцы и всякие там фанаты, но Мэрилин Монро рядом с ней будет выглядеть блекло. Поэтому западные кинофестивали и не жалуют русских актрис, которые сразу начинают затмевать небосвод и всем становится ясно, что «оскары» даются не тем, кому нужно давать и то, что эти призы в основном конъюнктурны.
А дед Сашка обнаглел сверх меры и шлёпнул переводчицу по кругленькой попке, отчего она, переводчица, залилась краской. Издержки профессии.
Разместились в «Метрополе». Говорили только по-испански. Аргентинцы, ведь. Москва менялась на глазах. Бывший московский градоначальник стал хозяином страны. Все деньги вливал в Москву, а на Россию махнул рукой. Нельзя градоначальников ставить командовать Россией. Они то Кемскую волость кому-нибудь подарят, то всю Россию в свою вотчину превратят или жене своей на кормление отдадут.
Утром после завтрака пешая прогулка на Красную площадь. Традиция. Нашли предлог отказаться от посещения мавзолея Ленина. Не люблю смотреть на мумии и на восковые фигуры. Похоже на шабаш мертвецов. Умерший человек должен быть предан земле. Если тлен человека не берет, то это Бог не даёт человеку исчезнуть. А все остальные мумии держатся только на снадобьях да на искусстве мумификаторов. Вот и посмотрите, кого из великих властителей Бог своим вниманием отметил? Никого. Ни одного. Мощи какого царя выставлены на поклонение? Нет таких.
В пять часов пополудни скорый поезд повёз нас на Украину и далее на Варшаву.
Через неделю мы пересекли испанскую границу. Почти десять лет нам потребовалось, чтобы приехать в Испанию. Самолёт. Костер. Замок Иф. Африка. Франция. Австралия. Кругосветка. Российский вояж. И вот мы в Испании. Мадрид. «Из Мадрида на небеса» («De Madrid al cielo») говорит древняя поговорка.
И действительно, только там начинает казаться, что до неба можно дотронуться рукой. Другая поговорка гласит, что «Мадрид можно променять только на небо, да и то если там будет дырочка, в которую можно будет на него смотреть». Но это все лирика, а вот откуда мне начинать поиски Гитлера и Мюллера? И почему я должен начинать с Мадрида? Какие у меня есть основания кроме приснившегося сна? Никаких, но с чего-то нужно было начинать. Единственная зацепка – это данный мне маршрут на аэродром в окрестностях Мадрида. Но какой аэродром? Самый заметный – международный аэропорт «Барахас». Туда мы и направили свои бренные стопы, ещё в поезде заказав места в отеле «Hilton Airport».
– Сеньор Дуарте Казанова? – переспросил меня портье в гостинице.
– Да, – ответил я.
– Сеньор из Буэнос Айреса? – снова спросил портье.
– Да, а в чем дело? – спросил я.
– Сеньору письмо, – сказал портье и подал мне конверт из пожелтевшей от времени бумаги. На конверте было написано моё имя и приписка – «из Буэнос-Айреса».
– Как давно лежит здесь это письмо? – спросил я.
– Давно, сеньор, – ответил портье, – я здесь работаю уже восемь лет, так вот оно уже было в ячейке.
Как мне ни хотелось сразу вскрыть письмо, я все-таки дождался, когда наш багаж будет доставлен и номер и только тогда вскрыл конверт. На листке бумаги, сильно наклонённым влево почерком, по-немецки было написано:
«Если вы читаете это письмо, то я не ошибся в ваших талантах. Не вздумайте меня искать. Это опасно. Ваш Миллер».
Точно. Это Мюллер. Убрал одну палочку с точками умляута во второй букве фамилии и получился Миллер. Зачем городить огород? Армия ФРГ стала разрабатывать свою униформу под влиянием НАТО. А социалистические немцы сняли свастику и имперские орлы с формы, и получилась традиционная немецкая униформа. Миллер бы был отличным немцем и так же рьяно защищал бы безопасность немецкого государства рабочих и крестьян, был бы членом социалистической единой партии Германии, как он это и делал во времена Рейха. Десять прошедших лет это уже срок давности для этого письма и все предостережения потеряли силу.
Я не знал, что портье, как только мы зашли в лифт, поднял трубку телефона, набрал какой-то номер и сообщил, что письмо вручено адресату, а адресат размещён в номере четыреста пять.
Помывшись и переодевшись, мы пошли в ресторан. По пути дед Сашка отправил открытку с видом Мадрида на адрес своей квартирной хозяйки и компаньона. «Все в порядке. Целую. Алехандро». На открытке штамп отеля и красивая марка. Мечта коллекционера-филателиста. И весточка для Миронова. Его человек будет регулярно заходить к хозяйке, и осведомляться об известиях от её квартиранта.
О Мадриде можно ничего не говорить. Все равно это будет Мадрид. Во всех мировых столицах город режет наполовину какая-нибудь речка. Дунай, Сена, Темза, Москва. По Мадриду бежит речка Мансанарес. А с 1919 года функционирует метрополитен. В городе почти два миллиона человек. В Мадриде двадцать один городской район со звучными наименованиями, бесчисленное количество площадей и огромное количество всевозможных памятников. Почему я говорю об этом в превосходной степени? Да потому, что их в Мадриде больше, чем в любом другом городе мира. Да и мы с дедом Сашкой не окрестности приехали осматривать. Дед все просил показать ему место, где быков забивают на потеху публике.
Ознакомительная версия.
