Удивившись, я проверил себя. Нет, я не ошибся. И та же рухлядь — ящики и обломки бетона.
Поднял лампу еще выше. Всмотрелся. Рука, в которой я держал лампу, начала уставать. Я влез на бетонную глыбу, возвышавшуюся над прочим хламом.
Ничего нового я не увидел.
Тогда я поднес лампу к стене и осветил номер туннеля. Я не мог ошибиться. Это был именно тот туннель, где я сидел вчера. Но робота не было.
Исчезновение полутонны стали на маленькой лунной станции, изолированной от всего мира защитным колпаком, непроницаемым даже для космических лучей (почти), когда на Станции только два человека и больше — вы точно знаете — никого, — это могло озадачить, не правда ли?
Случались, конечно, проникновения на базы в роботной оболочке, а уж угон роботов кое-где был одно время чуть ли не обычным явлением (фревилевских некоторые потребители до сих пор не брали, потому что он не считал нужным ставить на них противоугонные приспособления)…
Бегом я добрался до лифта и поднялся в рабочий отсек.
Картина, которую я увидел там, умилила бы, растрогала бы меня и стала бы для меня укором — не будь я так взбудоражен. Надя — разумеется, с лицом великомученицы — сидела за старенькой машиной, давно списанной, но еще работавшей иногда, если у нее (у машины, то есть) бывало настроение. Надежда трудилась, — считала наши задачки, предназначенные для фревилевских автоматов серии «А».
Выполняла мое указание. Спасала план.
— Автоматы подводят, — нашелся я, — но люди никогда.
Она не повернула головы. Старые роботы крутились возле нее, только мешая работать.
Я подошел поближе, шепотом:
— Надюха, ответь «да» либо «нет». Ты не перетаскивала 77-48А?
— Больно надо, — снизошла она до меня.
— И не приказывала это сделать?
— Еще чего!
— Но, может, ты знаешь, где он сейчас?
— Юрков!
— Что?
— Катись.
Я оглядел роботов.
— Выгони их отсюда! — распорядился я. — Какого черта они тут толкутся? Гони их в шею!
Закончив монолог, я почувствовал себя лучше. Не продолжить ли инспектирование Станции?
В дебри трубопроводов установки для регенерации воздуха могло завести только безделье. Здесь бывали одни автоматы, здесь их работа, а не наша. Но раз уж меня сюда занесло, я решил по крайней мере окинуть взглядом это несовершенное сооружение.
И увидел 77-48А.
Он неловко свисал надо мной, заброшенный верхней частью на антресоли, которые шли над установкой. Лежи он там поаккуратней — я не заметил бы его.
Я ухватился за швеллер, подтянулся, перевалил через барьер.
Да, это был он.
Вдоволь наудивлявшись, я вернулся в рабочий отсек.
Там все было по-прежнему, и я возмутился:
— Ты что же, не слышала? Ты не слышала, что я тебе сказал?
— Они не уходят.
— Это еще что за штучки? А ну, ребята, проваливайте!
Роботы засуетились.
— Спокойно, Юрков. Позволь, я уж сама как-нибудь справлюсь со своими делами.
— Мне эти номера не нравятся. Что значит — не уходят? Знаешь, в таком случае ты их вовсе отключи. На что они сейчас вообще нужны?
Я подкатил к ней рогатое чудище-дезассамблятор.
— Ладно, — сказала Надежда.
Я ждал, не уходил.
— Ладно, — сказала она. — Сейчас я их отстраню от работы.
Я опаздывал на совещание.
О, эта говорильня! Когда дошла очередь до меня, все в эфире, казалось, приутихли — ждали, что будет. Но я легко отделался на этот раз. У меня был заготовлен один ответ на все вопросы. Я так и сказал — приняты меры для выполнения плана, и план будет выполнен.
Что ж, мне удалось избежать выговора. Чем припугнули меня в прошлый раз? Я с трудом вспомнил: поставили на вид. В виду я имел все эти меры поощрения и наказания, вместе взятые! Лунная закалка приучала хладнокровно относиться к выговорам диспетчера, обдумывающего в своем уютном кабинете на Земле, как бы поучительнее обойтись с вами. Мне бы эти заботы. Нас выручали расстояния. В крайнем случае диспетчер мог залететь на орбитальную базу. Это уже было событием. До нас он не добирался. Выезды на периферию были столь сложным и героическим для работников аппарата науки, что могли быть связаны разве что с инспекторской поездкой кого-нибудь из координаторов. Тогда в свите оказывался, конечно, и наш региональный диспетчер. Но это такой редкий случай, что о нем не стоило и говорить.
Поучения я не слушал. Однажды только проснулся, когда вдруг выбило связь. На секунду на Станции пропала энергия. Даже меньше, на полсекунды. И сразу энергия появилась снова. Тут же и связь, понятно, восстановилась.
— Что это у вас? — немедленно заинтересовался диспетчер.
Пришлось объяснить — пропала энергия.
— Это я понял! Выясните, в чем дело, и доложите.
Но я сообразил, как надо сделать, и стал жаловаться на реактор, который давно следовало отремонтировать.
Останавливали же работу, когда чинили колпак! Почему бы сразу и реактор не привести в порядок? И при всем честном народе принялся стыдить диспетчера за то, что он не выполняет своих обещаний по доставке запасных частей к реактору.
— Вы что, с Луны свалились? — сказал диспетчер.
Я рассчитывал, что у него есть совесть, и, раз я его пристыдил, он теперь от меня отстанет. Но его еще хватило посоветовать мне обойтись подручными средствами. Он, видите ли, всегда так делал в аналогичных ситуациях. Но ведь в его время и реакторы были такие, что их удавалось ремонтировать кустарными способами!
Ну, ладно. Я и не рассчитывал на взаимопонимание.
Мне только надо было, чтобы он не привязывался ко мне по разным пустякам вроде обесточивания Станции на жалкие полсекунды.
Само по себе это весьма странно, но какое дело диспетчеру?
Когда я вернулся в рабочий отсек, Надежды там не оказалось. Работа была брошена на середине очередной таблицы. Я прошелся по пустому отсеку, посмотрел задачу, сложил в стопку раскиданные бумаги.
Потом поискал Надежду в соседних отсеках. Ее там не было. Я двинулся к себе, посидел в своей комнате.
Решился.
Пошел к Надежде.
Постучал; никакого ответа. Позвал; то же самое. Я подождал, подождал — и приоткрыл дверь ее комнаты.
Она была пуста.
Я отправился на поиски. Думал — она тоже бродит где-то здесь. Сейчас наткнусь на нее. Вернулся в рабочий отсек, обошел весь верхний уровень. Нигде ее не было.
Я вспомнил, что наказывал ей, когда видел в последний раз.
Побежал в отсек для роботов.
Они лежали рядом, три наших старых робота, и с ними четвертый, новичок 53-67А. Я наклонился, чтобы проверить, дезассамблировала ли их Надежда. Оказалось, она не сделала этого.
