– Это было необходимо, – отрезал Шаман. – Сколько раз можно повторять одно и то же? Я не годился на роль короля. Я ушел, чтобы кто-то другой мог занять трон. Кто-то более достойный. Ты или Харальд. Я надеялся, что это сделаешь ты, но у тебя так и не хватило мужества надеть корону. Ты никогда не стремился к власти достаточно сильно.
– Я вообще никогда к ней не стремился. Я мечтал сам строить свою жизнь.
Шаман долго смотрел на младшего сына и наконец кивнул в скупом одобрении:
– Ты вырос, Руперт.
– Пришлось. Отец-то мой помер.
Фишер подошла и встала рядом с Хоком. Он на секунду улыбнулся ей, прежде чем снова обратиться к отшельнику.
– Харальд говорил со мной после смерти. Велел мне опасаться отцовского наследия. Мне понадобилось некоторое время – осознать, что он имел в виду, но как только я сообразил, что убийцей можешь быть только ты, я все понял. Кто сильнее, тот и прав. И ты, и он – вы оба всегда следовали этому принципу. Использовали свою власть, дабы проводить в жизнь то, во что верили сами, а всех остальных посылали к черту. Тебе это стоило королевства, а Харальду жизни. Я тоже ступил на этот путь в Хейвене, но ухитрился оттащить себя от края пропасти. Закон и справедливость должны существовать для всех, чтобы защищать мир от таких, как мы. Итак, отец, что мы станем делать теперь? Я не могу позволить тебе уйти. Готов ли ты предстать перед правосудием?
– Правосудием?! – воскликнул Шаман. – Кто вы такие, чтобы судить меня? Я король, а король – это страна. Я совершил необходимое для спасения страны. Никто из вас не вправе порицать мои действия. Я вызвал проблему, позволив Харальду занять трон, и я же положил ей конец единственным возможным способом. Теперь он мертв и страна в безопасности. Я отправлюсь обратно в Лес, чтобы снова стать отшельником. И молите Господа, чтобы долг никогда не призвал меня обратно.
– Для чего? Чтобы снова убивать? Кого ты прикончишь на сей раз, если тебе не понравится, как идут дела? Ламента? Фелицию? Стефена? Ты ни на йоту не изменился, отец. Ты по-прежнему веришь в право сильного.
– Может, я и отрекся от трона, но ответственность с меня никто не снимал, – окрысился Шаман. – Я думал, уж ты-то поймешь, что значит долг. А теперь прочь с дороги, мальчик. Я ухожу.
– Нет, – сказал Хок. – Я не могу отпустить тебя, отец.
– И что ты сделаешь, Руперт? Зарежешь меня, как астролога? Ты способен убить собственного отца? Я убил своего сына, и это едва не уничтожило меня. Никто из вас не понимает, чего мне стоило исполнить свой проклятый долг.
Прямо посреди тронного зала пошел дождь. Крупные тяжелые капли сыпались ниоткуда, все быстрее и быстрее, сливаясь в стройную голубоватую фигуру, сотканную из живой воды. Она огляделась, текучие губы сложились в медленную, ласковую улыбку. Сэр Вивиан шагнул вперед, опустился на одно колено и склонил перед ней голову.
– Вивиан! – окликнула Калли, невольно хватаясь за меч.
– Сэр Вивиан! – неуверенно произнесла королева Фелиция. – Кто эта... особа?
Хеллстром взглянул в спокойное полупрозрачное лицо. Владычица кивнула. Главнокомандующий встал и повернулся к трону.
– Это Владычица Озера, ваше величество. Силы природы, собравшиеся вокруг призрака умершей женщины. Она – дух страны, наша древняя мать, обитающая в сырой земле, сила, которая заставляет расти деревья и травы и питает всех нас.
Шаман медленно двинулся вперед. Надменность исчезла с его лица. Владычица повернулась к нему, и он резко остановился, вглядываясь в ее лицо и не в силах подойти ближе.
– Боже правый... – негромко произнес король Иоанн. – Это же ты, Элеанора...
Изумленный шепот прокатился по тронному залу.
– Королева Элеанора? – переспросил Чанс.
– Мама? – произнес Хок.
– Да, – ответила Владычица. Голос ее звучал, как искрящийся на солнце ручеек, а улыбка осеняла благословением. – Я была ею... Элеанора умерла очень давно, и то, что осталось от древнего Переходного Существа по имени Владычица Озера слилось с ее умирающей душой, чтобы она могла продолжить существование. Теперь я – последнее Переходное Существо в мире людей. С исчезновением Грезы я постепенно растаю – вместе с уходящей магией.
– Мама... – повторил Хок. Он двинулся к ней. Владычица остановила его ласковым, но непререкаемым взором.
– Твоя мать умерла, Руперт. Я теперь Владычица Озера. Дух страны. Я помню тебя, но должна быть матерью для всех. – Она снова перевела взгляд на Шамана, и он затрясся. – Я пришла судить тебя, король Иоанн. У кого на это больше прав, чем у женщины, которая была твоей женой, королевой для короля, матерью убитого тобой человека?
Отшельник рухнул перед ней на колени. По лицу его катились слезы, прочерчивая широкие борозды в глине и синей краске.
– О Господи, Элеанора! Я убил нашего сына! И тебя убил – своей ревностью. И, наверное, убил все, что было хорошего и достойного во мне самом. Я – не тот, кого ты знала, Элеанора, не тот, за кого ты вышла замуж! На моих руках столько крови, что их не отмыть всем водам мира.
– Это уж мне решать, – молвила Владычица Озера. – Примешь ли ты мой приговор, Иоанн?
– Я живьем вырву себе сердце и отдам его тебе, – сказал Шаман. – Делай, что должна, Элеанора.
– Ты совершил ужасное преступление, Иоанн. Успокоение приговора и бальзам наказания – не для тебя. Я забираю тебя. Ты будешь спать в земле, в моих объятиях, и не проснешься, пока не возникнет потребность в тебе. Чтобы в последний раз спасти страну и себя самого.
– Возместить ущерб, – проговорил Шаман. – На самом деле я только этого и хотел. Я так устал, Элеанора.
– Иди ко мне, любовь моя, – позвала хозяйка вод. – И усни вековым сном.
Шаман поднялся с колен и медленно огляделся. Он кивнул сидящей на троне Фелиции и Ламенту, стоящему рядом с ней.
– Храните страну, король с королевой. С вами мое благословение, хоть я и не уверен, что оно представляет какую-то ценность. – Он повернулся к Хоку. – До свидания, Руперт. Надо быть мудрым человеком, чтобы понять, что не годишься в короли, и сильным, чтобы уйти. Я всегда гордился тобой, сынок. И тобой, Джулия. Ты стала мне как дочь, которой у меня никогда не было. Прикрывай ему спину и постарайся сделать так, чтобы он поменьше ввязывался в неприятности. – Иоанн обернулся к Сенешалю. – Один последний дар и приказ тебе, мой верный слуга. Проведай свою бабку, Ночную Ведьму. Она сейчас Мать Ведунья в Академии Лунных Сестер.
По тронному залу прокатился вздох ужаса. Не испугалась только Тиффани. Иоанн улыбнулся.
– После окончания Долгой ночи Ночная Ведьма основала Академию. Я всегда знал об этом, но помалкивал. Каждый имеет право сам найти для себя искупление. Мне подумалось, что следует сообщить тебе об этом, Сенешаль, прежде чем я уйду. Семейные узы бесценны... Я готов, Элеанора.
