Ознакомительная версия.
– Делов-то, – пренебрежительно отозвался домашний дух. – Пусть я в волшбе не первый, да сонную одурь наслать и столетка зеленый может. Когтями щелк – и спит твой благоверный. А вот ежели он тебя сейчас хватится?
– Глупости. Если Ивар в бумаги зарылся, то ему хоть кол на голове теши. А детей я уложила… Да будешь ты рассказывать или нет?!
– Куда ж я денусь, – тяжело вздохнул он. Ссутулился, помолчал, глядя на собственные лапы, и нехотя буркнул: – Расскажу, что можно, дело понятное. Нишкни! Затрепыхалась ужо. Видения – штука такая, с ними никогда не знаешь, что правда, что нет. Оне ить порой прямо говорят, а порой предупреждают только!
– Так ты же вроде хотел посоветоваться? Ну, со своими?
– А я посоветовался. Дак ведь и мудрецы наши – не око всевидящее. Разве что опыту поболе, а так… В общем, молчи и слушай! Хлебом ее не корми, дай попререкаться!
Нэрис послушно притихла. Тон у брауни был серьезный, и раздражать его по пустякам, рискуя остаться ни с чем, ей совсем не хотелось. Еще взбрыкнет, чего доброго, и ломай потом голову – чего от судьбы-злодейки ждать?
– Говорил я со стариками, – после паузы начал хранитель очага, – долго говорил. Все как есть им выложил! И про вас, и про поездку вашу грядущую, и про вчерашнее. Сдуру едва с тобой в море не выпросился – хорошо, язык вовремя прикусил. Мне еще Ирландия по сю пору аукается… Брр! – Он скорчил страдальческую гримасу и, передернув плечами, продолжил: – Как бы то ни было, но меня выслушали. Старое помянули, конечно, не удержались, да судить не стали: мы ведь, брауни, при очаге людском состоим, а какой без вас очаг?.. Стало быть, посочувствовали мне, порасспросили, камланье произвели да бороды узлом и завязали – как быть? Ехать мне с вами, понятно, никак не можно. Да и толку-то? На севере небось своей братии довольно. Еще влезу, как муженек твой, в самое гнездо осиное – всем мало не покажется!
– Так что же делать?
Домашний дух развел лапами:
– Вам – ехать. Мне – предостеречь. Всего рассказывать не велели, чтоб судьбу не искушать, но кое о чем упомянуть дозволили…
Он умолк, будто собираясь с мыслями. Нэрис, вцепившись пальцами в концы шали, вся превратилась в слух. Даже крысы, кажется, прекратили свою извечную возню, и в каменной клети погреба повисла звенящая напряженная тишина.
– Свадьба эта не к добру, – снова сказал брауни. – Врать не буду, ничего такого не видал, но сердцем чую: заварил конунг кашу, все хлебнут по полной миске! Так что вы уж там того… ухо востро держите. Мужу передай, чтоб меж двух мечей не совался – друг о друга не затупятся, а его зацепят. Скажи, чтоб вина хмельного не пил, кольчугу не снимал и на прошлое не оглядывался, целее будет. А пуще всего упреди, чтоб бежал со всех ног, как только дымом потянет! Огонь все преграды сотрет, стужа лютая ему не помеха…
Леди Мак-Лайон медленно кивнула. Черные глазки домашнего духа беспокойно блеснули в темноте.
– Да что там! Супруг твой калач тертый, он небось и без моей указки разберет, в какую сторону повернуть. А вот ты? Ни силы в тебе, ни глаза острого. Каждому слову веришь, каждой слезинкой чужой душу себе рвешь. Оно, мож, и правильно, того не ведаю, а только осторожней будь! Супруга держись, едва снег в воздухе закружит – дверь на засов и наружу ни ногой! А коль так повернется, что лестницу каменную перед собой увидишь да ступишь на нее, не подумавши, – колени в кровь сотри, но одолей, до самой ступенечки последней… И крепко запомни: не оборачивайся, кто бы ни звал! Поняла?
– Примерно.
– Ну вот и ладушки. Слазь с сундука-то, весь подол в пыли. Я, понятно, почищу за ночь, да у меня и так забот… Что?
Нэрис нахмурилась:
– Погоди-ка, дружочек! Я да Ивар – это еще не все. И вчера ночью ты говорил про оборотня. Сказал, что он умрет! Оборотень – это?..
Брауни опустил взгляд, и леди Мак-Лайон в секунду прошиб холодный пот. Значит, она поняла все правильно? И Творимир, он… его…
– Не может быть!
– Все может быть, – глухо отозвался домашний дух. И, собрав волю в кулак, поглядел на бледную воспитанницу снизу вверх. – Убьют оборотня. Я видел.
– Но, может, это просто предупреждение? Ты ведь сам сказал, такое тоже бывает?
– Убьют, – мотнул головой брауни. А потом добавил пустым, бесцветным голосом: – Ножом под сердце кровь не отворяют. Даже я знаю…
Лорд Мак-Лайон, не отвлекаясь на звук скрипнувшей двери, обмакнул перо в чернила и, начав новый абзац, рассеянно спросил:
– Который час?
– Пятый, – отозвались за спиной. Открылась и вновь закрылась крышка дорожного сундука, зашуршали падающие на пол юбки. – Ты бы прилег хоть на пару часов, Ивар.
– Да-да, я уже заканчиваю, – пробормотал он, налегая на перо. И только спустя долгую минуту осознал, что ему никто не возражает. Это было странно. Нэрис, тщась о здоровье мужа, обычно не приветствовала ночных бдений. А если вспомнить, что до рассвета осталось всего ничего и им обоим предстоит долгая дорога…
– Нэрис? – Он обернулся. Увидел сброшенное у кровати платье и каштановую макушку, выглядывающую из горы одеял, вспомнил, что ему даже доброй ночи не пожелали, и поднял брови: – Милая, все в порядке?..
– Да.
– Нет, – нахмурился лорд. И, бросив перо, поднялся. – Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?
– Все хорошо, дорогой. Я просто устала.
Ивар бросил взгляд на перепачканные юбки, сделал вывод и присел на кровать:
– Ясно. Своего мохнатого приятеля ты все же отловила. И чем же он, позволь узнать, так тебя напугал?
Жена молчала.
– Нэрис, или ты мне все рассказываешь, или я еду один.
– Ивар!
– Ну?..
Леди Мак-Лайон вдохнула, выдохнула и отняла лицо от подушки:
– Милый, честное слово, никто меня не пугал. Я и правда устала. А брауни… Ну, он, конечно, прояснил кое-что. Велел опасаться метели, не лезть куда не надо, чего попало на веру не брать и что-то там про лестницу – сам толком понять не может что. А тебе просил передать, чтобы в распри не встревал, огня опасался и прошлое забыл, будто его и не было.
– В каком смысле?
– Не знаю, – она развела руками. – Говорю же, толку от его разъяснений никакого, только зря в погребе мерзла… А! Еще тебе нельзя кольчугу снимать, вот.
– Ну, до этого я бы и сам мог додуматься. Но лестница – это любопытно… Что за лестница?
– Понятия не имею. Но на ней оглядываться нельзя. Мне.
– Только тебе? Почему?
Леди Мак-Лайон вновь развела руками. Советник саркастически хмыкнул:
– Сдается мне, котенок, что кое-кто просто решил сменить тактику. Уговоры-то на тебя давно не действуют, глядишь, хоть припугнуть получится!.. Сама посуди, он же от тебя сплошь общими фразами отделался. Огня бояться, если что, еще с младенчества учат, как и тому, что в метель дома сидеть надо. А уж касательно твоей доверчивости, я вообще промолчу!
Ознакомительная версия.
