Более того, он вскрыл ножом конверт, вытряхнул снимки на стол и принялся их рассматривать. Правда, всю гамму чувств, одолевавших его при этом, Дон Теодор все-таки сдержать не смог, поэтому периодически по бесстрастному и гладко выбритому лицу заслуженного мастера пробегала судорога то ли изумления, то ли отвращения.
Тишина в комнате установилась такая, что еле слышное раньше урчание холодильника в дальнем углу стало похожим на рев взлетающего аэробуса. Последний снимок спланировал из длинных пальцев мэтра Маслова обратно на стол к своим собратьям по несчастью. Мы с пантерой замерли, как осужденные перед оглашением приговора. Но Бог, видимо, решил сегодня взять нас под свою защиту.
— Недурственно, недурственно! Весьма! — медленно изрек наконец Дон Теодор. — Кто из вас сие сотворил?
— В основном Елена Даниловна, — с готовностью отозвался я. — У нее это лучше получается.
— Пожалуй, — Федя раздумчиво повертел в руках один из снимков и продемонстрировал его нам. — Это кто?
С фотографии на нас смотрела молодая смуглая женщина с копной волнистых черных волос, уложенных в замысловатую прическу, создававшую модную среди молодежи иллюзию «след ветра». Женщина показалась мне смутно знакомой, ее можно было бы назвать красивой, если бы не резко очерченные высокие скулы и слишком узкий, почти клинообразный подбородок, и не длинные, вздернутые к вискам глаза болотного цвета, излучавшие какую-то злую иронию, что ли? Незнакомка была снята крупным планом, поэтому разглядеть, во что она была одета, не представлялось возможным.
Я в затруднении почесал кончик носа и с надеждой покосился на обиженную пантеру по имени Лена. К моему изумлению, второму за последние полчаса, на ее очаровательной мордашке не осталось и следа оскорбленной гордости. Мило улыбнувшись, конечно не мне, а Дону Теодору, она промурлыкала с самым невинным видом:
— Если я ничего не путаю, Федор Кузьмич, это — Надия Рафаиловна Саликбекова, ведущий специалист центра «Световид» по бесконтактным методам лечения.
— Текст к ней будет?
— Разумеется. Даже небольшое интервью есть о перспективах традиционной медицины. Хотя вообще-то у Дмитрия Алексеевича информации наверное побольше, он же весь вечер общался непосредственно с руководителем центра!
Сказав это, Одоевская метнула в меня такой саркастический взгляд, что стало ясно, ничего-то она не простила и не осознала, и будет отныне на моей совести еще одно загубленное женское сердце, надеюсь, последнее. Самое интересное, что в действительности между нами, выражаясь языком женского романа, ничего серьезного не было. А была девичья влюбленность с одной стороны, да почти отеческая забота с другой, редкие прогулки в парке, да дружеские «чмоки» в щечку у подъезда. И вдруг — на тебе! М-да, «чужая душа — потемки, а женская — полный мрак», как сказал один мой знакомый, когда от него ушла четвертая жена.
Мои невеселые размышления снова прервал Дон Теодор.
— А это кто на сцене? — и он продемонстрировал другой снимок.
Там, облитая светом двух софитов, в спокойной и уверенной позе стояла на помосте перед микрофоном моя единственная и желанная, Женщина с большой буквы, мое счастье и погибель!
— Это — Ирина Андреевна Колесникова, учредитель и глава центра «Световид», — я постарался ответить ровным и спокойным голосом, но не был уверен, что у меня получилось.
— Текст есть? — Маслову явно тоже понравилась эта удивительная женщина, потому что он, продолжая держать фотографию перед собой на вытянутой руке, другой рукой, не глядя, включил свою гордость полноцветный плазменный сканер, собираясь заняться компьютерной коррекцией снимка для печати.
— Н-нет, Федор, — пробормотал я, чувствуя, как наливаются краской мои бедные уши. — Но я восстановлю, по памяти.
— Не получится! — фыркнула ревнивая пантера и вызывающе покачивая бедрами прошествовала передо мной к двери.
— Это почему же? — по инерции спросил я, хотя и почувствовал подвох, и нарвался.
— Потому что у тебя в голове со вчерашнего дня сплошные междометия! и юная чертовка торжествующе хлопнула дверью.
Я выругался и полез за сигаретами, потом долго не мог найти зажигалку, а потом Дон Теодор, закончив разглядывать мои пылающие уши, глубокомысленно изрек:
— Женщина бывает не права только до тех пор, пока не начнет говорить… Что, действительно, все так серьезно?
— Серьезней не бывает, Федя, — мне наконец-то удалось прикурить, и я торопливо затянулся пару раз подряд, стараясь унять разгулявшиеся нервы.
— Ладно, как говорится, «пожуем — увидим», — Маслов уже успел отсканировать фотографию и теперь задумчиво разглядывал ее электронную копию на экране монитора. — М-да, от такой женщины, пожалуй, можно немножко сойти с ума, — и он принялся колдовать над клавиатурой, задавая параметры коррекции.
Некоторое время было тихо. Я окончательно успокоился и, докуривая сигарету, лениво следил, как дым длинными сизыми языками медленно втягивается в вентиляционную решетку. Но едва я собрался снова заняться редактированием, Дон Теодор вдруг громко сказал «ни фига себе!» и поманил меня пальцем.
— Дима, иди-ка, полюбуйся на свою ненаглядную!
— Что случилось? — у меня в животе шевельнулся холодный червячок настороженности.
Подойдя к столу Маслова, я взглянул на экран и обомлел. На хорошо знакомой фотографии вместо Ирины у микрофона стояла другая женщина — Надия Саликбекова!
— Ты зачем монтаж-то делаешь? — попытался пошутить я, стараясь отогнать нехорошее предчувствие.
— А это не монтаж, Дима! — Федор выглядел озадаченным не меньше моего. — Я всего лишь запустил программу коррекции освещения объекта, и вот результат!
— Так не бывает! — призвал я на помощь свою любимую фразу. Наверное, произошло наложение кадров, не сработала перемотка.
— Увы! Если бы это было наложение, все фоновые детали были бы смазаны, потому что при ручной съемке полностью совместить два разорванных во времени кадра невозможно, даже при полной неподвижности оператора! — Дон Теодор сказал это в своей обычной безапелляционной манере, и я почувствовал, как пол буквально уходит у меня из-под ног.
— Не может быть, — тупо повторил я мгновенно севшим голосом. — Я же прекрасно помню, что речь произносила Ирина… Колесникова, и никакой Надии даже близко не было! Я там даже не пил, Федя, ничего, кроме сока какого-то.
— Охотно верю, — невозмутимо кивнул он. — Тогда остается только одно разумное объяснение. Обе женщины достаточно похожи, издалека. И при определенном освещении, а там явно имелись софиты или еще что-то подобное, вполне можно спутать одну с другой. Кстати, какого цвета было платье на, мм-м, Колесниковой?
