Ознакомительная версия.
– Ну, слышал, – подтвердил я.
– Так вот, – продолжил старик, – мёртвой водой мертвеца готовят к воскрешению, раны заживляют, отрубленные головы и руки прирастают. Только вот шрамы от аппендицита мёртвой водой смазывать не надо, чтобы не возвращать воспалившийся отросток на место. А потом уже живой водой брызгают, чтобы человека оживить. Так вот, эликсир мой это как живая вода. А вот возвращать человека в прошлое никак нельзя. Нельзя человеку появиться там, где он ещё не родился, например.
– Откуда же ты об этом знаешь, – спросил я, – ты был там, в прошлом, или кто был и тебе рассказал?
– Дак, ведь философия говорит о том, что ничто не возникает из ничего и не уходит в никуда, – сказал дед Сашка, – у всего есть своё начало и свой конец. Так вот и нельзя быть там, где ещё не было начала.
– Ну, ты и намудрил, Кулибин, – засмеялся я, – а как же с будущим?
– А вот это как в математике, – улыбнулся дед, – в плюсе можно быть, а вот в минусе уже быть невозможно. Человек может быть отрицательным или положительным и может состоять из материи, но не из антиматерии…
– А как же Бог? – парировал я. – Он все создал, он же может и назад вернуть.
– Бог может все, – согласился дед Сашка, – как народ допрыгается, так он так все встряхнёт, что с деревянными дубинами будут по автобанам туда-сюда шастать, хорошую жизнь вспоминаючи.
Деда не переспорить. Он занялся своими финансовыми делами, а я пошёл отправлять телеграмму Марии по условленному адресу с приветом от Фреда, чтобы вызвать на встречу Миронова.
После двадцатого съезда партии вал репрессий в России поутих, стали потихоньку выпускать из лагерей политзаключенных и классово-близких коммунистической партии уголовных преступников. Расстреляли Берию. Разогнали органы госбезопасности, круша всех под одну гребёнку и правого, и виноватого, и того, кто вообще не причём. Слышал на парижском бульваре песенку, кто-то из эмигрантов пел по-русски под гитару:
Вчера мы схоронили двух марксистов,
Мы их не накрывали кумачом,
Один из них был правым уклонистом,
Второй же оказался ни причём.
Интересно, как там Миронов? После двух отсидок он должен быть на коне, если только здоровье его не подведёт.
Через пять дней я увидел условный сигнал о готовности к встрече по варианту три. Вариант три – это парк. С соблюдением всех предосторожностей мы встретились.
Миронов постарел, но держится очень солидно. Видно, что на коне.
После взаимных приветствий он сразу спросил:
– Почему ты проигнорировал приказ ехать в Аргентину? Я из-за тебя чуть должности не лишился.
– Думать надо, прежде чем такие приказы отдавать. Если бы я поехал в Аргентину, то ушёл бы в сторону от той цели, которая была поставлена передо мной.
– Как это? – заинтересовался Миронов.
– А вот так, – сказал я, – я был в Испании и видел там и Гитлера, и Мюллера, который сопровождал его.
– Ничего себе, – ахнул Миронов, – а Борман там был?
– Не было там никакого Бормана, они в Испании, в монастыре отсиживались, а совсем недавно тайно покинули монастырь, – сказал я, – а вот сейчас и наступило время моей поездки в Аргентину.
– Ну, что же, поздравляю тебя с удачей, – с чувством сказал Миронов, – за такую информацию орден дадут, как пить дать, а меня тоже можешь поздравить. В генералы вышел, стал начальником управления по розыску военных и государственных преступников.
– Поздравляю, – сказал я, – это что, придётся заниматься ликвидацией преступников? Нашёл, втёрся в доверие и альпинистским молотком по темечку как Троцкого?
– Ну и язык у тебя, – сказал Миронов, – был ты у нас в России, давно бы тебя расстреляли. За отказ ехать в Аргентину, тебя вообще хотели отозвать на Родину.
– Потому и жив, что не в России – усмехнулся я, – Россию лучше любить издалека, крепче любится. И куда бы вы это меня отозвали на Родину? В лагерь что ли, у меня ведь там ни родных и ни знакомых нет.
– Нашли бы куда, – буркнул обиженно Миронов, – сейчас не времена культа личности, ликвидациями не занимаемся. А вот привлекать к суду всех нацистских преступников – это очень важная задача, чтобы фашизма больше не было. Да, кстати, обрати внимание на разработку средств по продлению срока жизни человека, геронтологией называется, очень в наших верхах эта тема интересует. Ещё Сталин ставил эту задачу перед Берией, а Берия перед нами.
– Добро, вопросы геронтологии интересуют и меня, – поддержал я тему, – слава Богу, уже не мальчик и приближаюсь, а вернее, вплотную приблизился к среднему возрасту жизни человека в России. Если наше руководство интересует продолжительность жизни всех людей в стране, то сначала бы надо организовать хорошее питание для них, оздоровление населения, развитие детей, создание благоприятной обстановки в стране в целом…
– Ну, ты и хватанул, – сказал генерал, – это же вторую революцию нужно делать…
– Именно революцию, – подхватил я, – уравнять уровни жизни верхов и низов, чтобы социализм был всюду в отдельной взятой стране, а не только в высших эшелонах власти…
– Ты чего это имеешь в виду? – насторожился Миронов.
– Так, ничего, просто так по-стариковски бурчу, – сказал я, понимая, что интересы народа ещё не скоро станут приоритетом политики нашего государства. – В Германии нужно установить наблюдение за бывшим адъютантом Гитлера Фрицем Даргесом. Он скоро должен вернуться из американского плена. К нему обязательно протянется ниточка от фюрера.
– Что это за личность такая, что Гитлер ему так доверяет, и почему его не было рядом с ним в 1945 году? – спросил Миронов.
– О, тут интересная история, – сказал я, – до Гитлера Даргес служил у Бормана и был проверен на сто раз, поэтому у Гитлера ему поручались самые доверительные поручения. А поссорились они в 1944 году как раз перед самым покушением на фюрера в его ставке «Вольфшанце». Во время совещания в бункер залетели три здоровые мухи и мешали всем слушать мудрости своего шефа. Гитлер приказал Даргесу выгнать мух, и адъютант не справился с этим. Тогда Гитлер отправил его в строй, назначив командиром полка в дивизии СС. А через два дня взорвалась бомба, подложенная полковником Штауфенбергом, и новый адъютант погиб. Вот тогда Гитлер и стал считать, что Даргес к нему был приставлен свыше как ангел-хранитель и только гонор фюрера не позволил вернуть к себе старого адъютанта.
– Кроме нас, за Даргесом будут следить и американцы, – сказал Миронов, – меня больше заботит вопрос твоей безопасности, потому что по этим следам идут разведки многих стран и церемониться с конкурентами они не будут.
Ознакомительная версия.
