— Том похвалил бы тебя, — ответил Бёртон. — При всех своих проказах, он высоко ценил тебя, Алджи, и обожал твою поэзию. Он был одним из самых преданных твоих защитников.
В глазах поэта появилась нехарактерная для него жестокость. — Ты помнишь, как я рассказывал тебе, что в юности мечтал стать офицером-кавалеристом?
— Да. Твой отец не разрешил тебе, и ты, решив доказать себе, что ты не трус, взобрался на Утес Калвера на острове Уайт.
— Точно, Ричард. Тогда я висел на скале на кончиках пальцев, и не боялся. С того случая я никогда не избегал вызова, не обращая внимая на опасность. Меня не пугает мысль о войне, встрече с врагом и схватки с ним. Как и у каждого поэта, корни моего творчества растут из столкновений и конфликтов.
— Что ты хочешь сказать, Алджи?
— А вот что: начиная с этого мгновения я встал на тропу мщения.
Королевская военно-воздушная обслуживающая станция находилась в двадцати милях на восток от Фрайстона. Она предназначалась для постройки дирижаблей, надежды технологистов. Увы, проект провалился из-за цепочки последовавших друг за другом ужасных аварий и взрывов. Неудачи привели к развитию устройств с винтом и крыльями, и один из таких замечательных образцов инженерного гения сейчас полностью занимал самое большое из всех летных полей станции.
Орфей оказался самым колоссальным воздушным кораблем, когда либо виденным сэром Ричардом Фрэнсисом Бёртоном. Винтокрылый, длинный и плоский, с двумя высокими палубами, горбатым грузовым отсеком, находившимся ближе к корме, конической башней впереди и покрытой стеклянным куполом обзорной палубой, занимавшей выдающийся вперед нос. Восемь узких пилонов для винтов отходили от каждого бока корабля — всего шестнадцать — и это делало Орфей самым мощным винтокораблем на свете.
Большая часть экипажа и пассажиров уже была на борту, они были готовы для короткого путешествия в Лондон. Бёртон, Суинбёрн — без лаврового венка — капитан Лоулесс и детектив-инспектор Траунс стояли у подножия посадочного трапа, прощаясь с Монктоном Мильнсом и сэром Ричардом Майеном. Последний, боявшийся летать, собирался отправиться в столицу пневматическим поездом.
— Этот жирный пруссак добился освобождения Пимлико под залог, — сказал Траунс главному комиссару полиции. — Он назвался Отто Штайнрюком, и дал адрес в Эссексе.
— Фальшивый, скорее всего, — добавил Суинбёрн.
— Нет, — возразил Траунс. — Адрес проверили перед тем, как принимать залог. Он существует, и там действительно живет какой-то Отто Штайнрюк.
— Сейчас вы не на службе, детектив-инспектор, — сказал Майен, — но я разрешаю вам продолжить официальное расследование за небольшое время, оставшееся до вашего отъезда, если вы этого хотите.
— Еще как хочу, и благодарю вас, сэр.
Майен кивнул, потом поглядел на корабль.
— Что за монстр! — воскликнул он.
— Первый из нового поколения, — сказал ему Лоулесс. — Мистер Брюнель превзошел самого себя!
— Он донесет вас до Нила?
— К сожалению нет.
— Механические устройства отказываются работать в Области Озер, главный комиссар, — сказал Бёртон. — Им мешает какое-то излучение. Один арабский купец нашел паросипеды Генри Мортона Стэнли, их моторы — мертвее мертвого. Мы опасаемся, как бы Орфей не подлетел слишком близко и не рухнул бы на землю, как камень; и, поскольку никто не знает, где начинается опасная зона, нам остается только идти пешком.
— Кроме того, — добавил Лоулесс, — главная цель этого корабля — скорость, и он очень неэкономичный; а в Центральной Африке раздобыть горючее негде.
— И каким путем вы полетите? — спросил Монктон Мильнс.
— Наш первый перелет — из Лондона в Каир, — ответил Лоулесс, — потом из Каира в Аден, и последняя остановка — Занзибар, где нас ждет транспортный корабль Блэкбёрн с запасами угля. Мы высадим экспедицию, загрузимся углем, перенесем экипажи и запасы продовольствия на материк, и отправился домой.
— Мы наняли сто пятьдесят носильщиков-ваньямвези, и они уже несут по материку купленные на острове запасы, — добавил Бёртон. — Они должны донести их до деревни, которая называется Холмы Дут'уми и там ждать нас. Появившись там, мы им заплатим и наймем новых носильщиков из соседних племен мгота. Потом отправимся вглубь Африки и, надеюсь, достигнем Казеха прежде, чем потеряем экипажи. Оттуда уже на север, к Области Озер и Лунным Горам.
— Ну, парни, — сказал Лоулесс, — мы никогда не окажемся там, если не отправимся, так что я лучше проверю мой корабль, все ли готово. Мы взлетаем через десять минут. Оставляю вас сказать последнее «до свиданья». — Он кивнул Монктону Мильнсу и Майену, прикоснулся пальцем к козырьку фуражки и по трапу поднялся на Орфей.
Сэр Ричард Майен отвел Траунса в сторону и о чем-то ему тихо говорил.
Монктон Мильнс схватил руку Суинбёрна и крепко сжал ее:
— Удачи, молодой человек, — сказал он. — И постарайся остаться в живых, слышишь меня?
— Отлично слышу, старый жеребец, — ответил Суинбёрн. — Не беспокойся обо мне. Ничего со мной не случится. Я настолько незначительный кусочек для льва или крокодила, что они вряд ли заинтересуются мною, и собираюсь настолько пропитать себя джином, что любой москит облетит меня за милю.
— Великолепно, парень! Буду с нетерпением ждать твоих новых стихов.
Суинбёрн уловил взгляд Майена, отдал ему честь и поднялся на корабль.
— Ты уверен, что он выдержит, Ричард? — спросил Бёртона Монктон Мильнс. — Я восхищаюсь им как поэтом, но для тяжелого и полного опасностей путешествия по Африке выбрал бы его в последнюю очередь.
Бёртон сухо улыбнулся.
— Ты не хуже меня знаешь, что он совсем не такой нежный цветок, каким кажется. Он крепкий маленький паршивец, и нужен мне для дел с нагами. В любом случае он никогда не простит меня, если я не возьму его с собой.
— А ты сам? Как ты себя чувствуешь? В последний раз, когда ты пытался добраться до истоков Нила, ты ослеп и несколько месяцев не мог ходить.
— Да, но главным образом потому, что Джон Спик давал мне чудовищную дозу микстуры Зальцмана. Именно поэтому я беру с собой сестру Рагхавендру. Это должно значительно изменить наше здоровье.
Монктон Мильнс задумчиво кивнул.
— Сестринство Благородства и Великодушия — чертовски странная организация. Я никогда не понимал, как они ухитряются ходить по Ист-Энду без всякого вреда для себя. Ты знаешь, ходят слухи, будто они обладают какой-то сверхъестественной силой, защищающей их?
— Да, слышал такое, и не раз. Но сверхъестественна, скорее, их способность исцелять и смягчать боль. Возможно еще один эффект резонанса алмазов нагов. Какое бы ни было объяснение, я уверен, что она будет самым ценным членом команды. — Бёртон взглянул на серое небо. — Опять Африка, — прошептал он. — Быть может на этот раз...
