Гомес настороженно выпрямился.
– Ты направлялась к Ангилю, чтобы поговорить с ним?
– Да. Мне сообщили, что у него есть некий документ, который может подкрепить мою теорию относительно этого убийства, – сказала Натали.
– Документ, говоришь?
Выражение лица Гомеса было самым невинным.
– Я говорю о письме, посланном Неизвестным Солдатом.
– Письмо? Это надо же.
Сайдбар презрительно хмыкнул.
– Письмо, то самое, которое лежит в твоем кармане, хрен ты несчастный.
– Сайдбар, ты все-таки не забывай, что Гомес, хотя он и груб и не выразил ни малейшей благодарности за то, что мы спасли его от судьбы, постигшей несчастного мистера Ангиля, и только благодаря нам он не разбрызган тонким слоем по стене этого крайне сомнительного отеля, а заодно еще и по пешеходной эстакаде, все-таки является нашим гостем, и я не допущу, чтобы мой пилот позволял себе оскорблять...
– Я твой телеоператор, принцесса, – поправил ее робот, – а телеоператоры славятся длинным языком и склочным характером.
– В прошлом мы великолепно работали на пару. – Для убедительности Натали взяла Гомеса за руку. – По правде говоря, если я и нахожу в тебе недостатки, то только как в личности, а не как в сыщике. Так что нет ровно никаких причин нам не поработать снова вместе. Это сэкономит каждому из нас уйму...
– Видит Бог, Нэт, увидев тебя, я сразу же вновь загорелся духом сотрудничества.
Гомес весь так и светился искренностью.
– Дело только в том... принцесса – так тебя, что ли, называют теперь?
– Мне не нравится это обращение. Что прекрасно известно Сайдбару, и это, кстати, еще одно свидетельство того, что ему совсем не помешал бы хороший ремонт и настройка. Ты можешь называть меня, как и прежде, Нэт. Хотя это тоже не Бог весть какое красивое уменьшительное имя, но раз уж ты не можешь заставить себя произнести «Натали», придется мне согласиться.
– О'кей, Нэт. Благодарность за более чем своевременное спасение вдохновляет меня поделиться с вами всем, что я знаю, – все с той же искренностью сказал Гомес. – Однако, увы, эти бандиты прикончили несчастного Эдди Ангиля прежде, чем он смог хоть что-нибудь мне рассказать, не говоря уж передать это самое предполагаемое письмо, которым вы, похоже, очень заинтересовались.
Сайдбар повернул голову и посмотрел в упор на Гомеса. На мгновение его глаза блеснули ярким зеленым светом, как у кота.
– Оно адресовано в Парижское городское управление полиции.
Глаза его вновь приобрели обычную серебристо-серую окраску.
– А говорится в нем следующее: «Бушон не из моих. Неизвестный Солдат».
– Великолепно. Да, это полностью подтверждает мои...
– Как это у тебя получается?
Нахмурившись, Гомес потрогал карман, в который он засунул письмо.
– Рентгеновское зрение, фраер, – презрительно ответил Сайдбар. – Им оснащены все лучшие телеоператоры «Ньюз инк.», а я, как ты и сам можешь видеть, как раз и являюсь одним из лучших.
– Бушона убил кто-то другой и по какой-то другой причине. – Плотно обхватив себя за плечи, Натали удовлетворенно улыбнулась. – Да, именно так я и думала.
– Бушона? – Гомес непонимающе нахмурился. – A, si, я слышал, что его замочили.
– Ты только не подумай, Гомес, что меня раздражают эти простенькие игры, которые ты так любишь вести мной, – сказала Натали. – Когда я в подходящем настроении, они мне даже нравятся. Но вообще-то, лучше бы ты с настоящего момента говорил со мной откровенно, тогда можно было бы действительно начать работать бок о бок.
– Ты абсолютно права, Нэт, и прости, пожалуйста, что я не был с тобой откровенен. Ведь ясное дело – где мне тягаться сообразительностью с таким бывалым репортером, как ты, – извиняющимся голосом сказал Гомес. – Если вы подкинете меня к отелю – я остановился в «Лувре», – я сию же секунду сяду и начну приводить в порядок мои записи. Встретимся тогда manana за ленчем и расскажем друг другу все, что знаем.
Несколько секунд рыжая журналистка молча изучала его лицо.
– Это будет самое лучшее, хотя мне все еще не верится, что ты искренен со мной, – сказала она наконец. – Ты точно не врешь?
– Честное слово, не вру, chiquita, – соврал Гомес.
* * *
Дверь столовой резко распахнулась. На пороге стояла очень хорошенькая блондинка-андроид, одежду которой невооруженным взглядом трудно было бы обнаружить. Лицо и грудь ее были залиты кровью. Вся в слезах, она схватила Джейка за руку.
– Его убили! Они убили бедного Закки.
Отодвинув механическую женщину в сторону, Джейк осторожно пересек порог.
Интерьер довольно обширной комнаты изображал залитую лунным светом террасу. Посреди мозаичного кафельного пола стоял накрытый по всем правилам искусства обеденный стол. Сквозь большой прямоугольник, вырезанный в дальней стене – несомненно, дезинтеграторной пушкой, – проглядывала настоящая ночь. Оттуда дул холодный ветер, приносивший с собой капли дождя.
Другая почти обнаженная женщина так и осталась сидеть за столом. Большая часть ее левого бока отсутствовала, срезанная, видимо, лазганом, из отверстия свешивались на проводках какие-то схемы и механизмы.
Третий андроид, совершенно голый, изображавший мальчика лет четырнадцати, стоял бессильно прислонившись к каменному парапету террасы. Ночной дождь хлестал его спину. На глазах у Джейка мальчик начал понемногу съезжать на кафельный пол. Когда с негромким мягким стуком андроид наконец упал, его белокурая голова отделилась от тела и покатилась по ставшему уже почти мокрым полу. Рядом с голой ногой вспоротой женщины голова остановилась, и ярко-голубые глаза часто-часто заморгали.
Входя в столовую, Джейк достал парализатор. Теперь, осмотрев помещение и решив, что те, кто вломились сюда, давно успели скрыться, он подошел к столу.
У дальнего его конца лежал худощавый мужчина с вьющимися белокурыми волосами. Заку Рольфе отрезали лагзаном кисти обеих рук, и теперь он истекал кровью. Пятно красноватой жидкости все ширилось и ширилось на причудливых узорах кафельной мозаики пола.
Сразу увидев, что умирающему уже не поможешь, Джейк опустился на колени рядом с ним.
– Кто это сделал, Зак?
Потребовалось несколько секунд, чтобы агент МАКН увидел и узнал его.
– Кардиган... – прошептал он.
– Кто это был?
Истекающая кровью правая рука Рольфе начала подниматься; казалось, он хотел взять Джейка за рукав отсутствующей кистью.
– Берегись... берегись...
Еле слышный голос его слабел с каждым словом.
– Берегись Экскалибура.
Вслед за этим раздался хрип. А затем Рольфе умер.
Первым вернулся в отель Джейк. Оставив почти весь свет в номере выключенным, он подошел к окну. Дождь прекратился, во влажной дымке, сменившей его, ночные силуэты становились мягкими, расплывчатыми.
