озорной мальчишка улыбался самой искренней улыбкой, сидя на яблоне в саду Эвина Файвлендора, болтая ногой и жуя сочное яблоко. Он был счастлив и спокоен, оставшись где-то там — в том временном промежутке, когда над нами уже нависла опасность. Я бы все отдала, чтобы вернуться туда и предостеречь его от роковой ошибки.
Проснувшись раньше отца, пообещавшего мне взбучку, я накормила Тима остатками с праздничного стола, и мы отправились к Оливеру Ноксу.
На улице не было ни души. Похоже, накануне у нас в гостях побывала вся деревня.
К сожалению, караульного на посту я не застала. Лишь записку на двери: «Уехал в город сдавать отчет. По всем вопросам обращаться к Эвину Файвлендору».
Я села на ступеньках крыльца и посмотрела в никуда. Все вокруг словно было настроено против меня, жаждало моего отъезда, изгоняло. Никто не хотел справедливости. Гилли просто забыли.
— Я все равно доберусь до правды, — сказала я Тиму, взяла его за шлейку и пошла в молельню.
Но храм тоже был закрыт, что удивительно средь бела дня. Пришлось идти к Эвину Файвлендору домой, где каждый колышек в заборе напоминал о том проклятом дне, когда оборвалась жизнь Гилли и закончилось мое беззаботное детство.
Остановившись посреди двора, я посмотрела на дивный фруктовый сад и горько улыбнулась. Сколько ребятишек сюда лазало, но именно нам с Гилли было суждено попасться зверю.
— Чем обязан, Стейша Корнс?
Я аж вздрогнула от этого резкого и строгого тона. Эвин Файвлендор терпеть не мог вторжение на его территорию. Он и в гости никого никогда не звал. Контактировал исключительно в молельне.
В рабочем костюме и рукавицах, он держал в руках садовые ножницы и молодой саженец.
— Простите, — пискнула я виновато, прижимая к своему бедру Тима. — Я не застала вас в храме…
— Сегодня выходной. Забыла?
Я пожала плечами: откуда мне было помнить, когда у священнослужителей выходные?
— Приходи завтра, — сказал он. — Я тебя выслушаю.
— Я не на исповедь, — ответила я. — Оливер Нокс уехал в город, поэтому я пришла к вам.
— А.
Свернув в сад, Эвин Файвлендор дошел до ряда свежих лунок и занялся посадкой нового дерева.
— Вы же здесь давно живете. Со времен Клемента Одноглазого, — перешла я к делу. — Не припомните, кто из ныне живущих сельчан появился здесь при нем?
— Я не слежу за ходом времени, Стейша, — заговорил Эвин Файвлендор, не отвлекаясь от дела. — Разве ты не помнишь заповедь ценить каждый прожитый день? Одни сюда приезжают, другие уезжают. Кто-то рождается, кто-то умирает. Двери моего храма открыты для всех. Твоя сестра уже дала имя малышу? — вдруг сменил он тему.
— Не знаю. Думаю, они с Алаисом обратятся за советом к вам.
— Жаль, не все Корнсы прислушиваются к советам, — произнес он, подняв лицо и посмотрев мне в глаза. — В деревне нет убийцы, Стейша. Не трать время напрасно. Ты ничего здесь не найдешь.
— В деревне есть оборотень. И вы наверняка знаете, кто это.
— Может, он здесь и не один, — сказал Эвин Файвлендор, вогнав меня в ступор. — Ко мне приходила Рэйгел Эккер. Ты ее беспокоишь, Стейша.
— Да, — кивнула я. — Я здесь всех беспокою.
— Ты можешь это прекратить. Все в твоих руках. А теперь ступай. Не мешай мне.
Я почувствовала себя чудовищно одинокой. Не стоило подпитывать иллюзии, что когда я вернусь в деревню с дипломом, все дружно кинуться помогать мне в расследовании.
Тим зажал зубами поводок и потянул меня к калитке. Даже он хотел, чтобы я держалась от этого дела подальше.
Попрощавшись с Эвином Файвлендором, я вернулась домой и до самого вечера помогала маме убираться после ночных посиделок. У отца страшно болела голова, поэтому мое воспитание он отложил до лучших времен. А Инари и Алаис наконец-то изволили перебраться в дом Олондов, оставив после себя бардак в моей комнате и испорченную постель.
Никто в этой деревне не был рад моему возвращению. На какой-то миг я даже допустила коварную мысль, что здесь все оборотни, кроме меня.
— Стейша, с тобой все хорошо? — озабоченно спросила мама, придя пожелать мне спокойной ночи. — Я очень рада, что Инари подарила нам внука, но я не стала любить тебя меньше. Я заметила, что ты подружилась с Яном Эверсоном. Позавчера он провожал тебя домой, а вчера ты опять куда-то убегала, — улыбнулась она, тепля надежду на мое скорое замужество.
Только я разбила бы ей сердце, если бы сказала, что бегала к Эверсонам не из-за красивого юноши, а из-за его отца-вдовца. Позор мне!
— Мам, ты всю жизнь тут прожила. Всех хорошо знаешь. Со всеми дружишь. Представь, если бы тебе сказали, что среди этих людей есть оборотни, на кого бы ты подумала?
— На твоего отца, — ответила она и засмеялась. — Стейша, что за ерунду ты несешь? Ложись спать. Завтра с утра пойдем нарекать малыша. Инари и Алаис хотят назвать его Торросом младшим. Представь, как обрадуется твой отец, если Эвин Файвлендор благословит!
Мама чмокнула меня в щеку и выпорхнула из комнаты, осчастливленная своим новым статусом. Я же окончательно сникла, убедившись, что никому нет дела до убийцы Гилли.
— Может, я что-то упустила? — подумала я вслух, глядя в окно — на огромную луну, злорадно ухмыляющуюся с неба.
Мне следовало бы обойти каждый двор, заглянуть в каждый дом и сарай, провести перепись, но меня никуда и на порог не пустят. Так я не найду оборотня. Следует еще раз тщательно изучить дневники охотников. Но их я, как назло, забыла у Эверсонов.
Дождаться утра у меня не хватило бы терпения. Поэтому я тихонько выбралась из дома, взяла с собой Тима, отыскала за клумбой топор, который не будет лишним в полнолуние, и зашагала в лес.
Тим психовал из-за моей затеи. Бегал из стороны в сторону, путался под ногами, рычал, фыркал, толкался.
— Ну прости, что потревожила твой сладкий сон, — извинилась я без сарказма.
Его попытки остановить меня не увенчались успехом. Вскоре я была у хижины.
Все огни на столбах были погашены. В доме тоже горела лишь одна свеча. Решив, что Эверсоны уже спят, я так и не поднялась на крыльцо. Вчера я некрасиво сбежала. Обидела Яна, нагрубила Даймону. Разбудить их в ночь полнолуния — это поставить жирный крест на остатках их доверия.
— Ладно, — вздохнула я, закидывая топор на плечо. — Ты прав, Тимоня, зайдем к ним завтра.
Но мой лев уже совал свой нос под террасу, грозно на кого-то рыча.
— Пойдем! — настойчивее позвала я его. — Оставь ежей в покое!
Тим не слушался. Наоборот, начал лапами
