что-то цивильное прикупить.
— Секунду, — торможу я и в первый раз в жизни проверяю баланс на своей карте. Там действительно лежит какая-то сумма, но мне не с чем сравнивать. Много это или мало, на что хватит, не знаю.
— Тебе тоже заплатили? — вопросительно поднимает брови Кейт.
— Не знаю, но, я так понимаю, Кейн, перевел мне какую-то сумму. Чтобы я купила другую одежду, — показываю я на свою чем-то не угодившую ему длинную юбку.
— Кейн?!
— Ну, он мой…
— А, поняла! Я так и не спросила, как же так получилось?
— Сама не знаю. Видимо, место, которое в итоге заняла я, должно было достаться кому-то из гильдии обслуги. Вместо этого Кейн зачем-то спустился на наш нулевой. Поэтому все на меня так ополчились, решили, что я с ним, ну это…
— …? — Предположение Кейт грубое, но верное.
— Типа того, — мямлю я и неминуемо краснею.
— А ты?
— Я ему даже не нравлюсь.
— Не нравлюсь! — передразнила меня подруга. — Какая же ты наивная!
Ну да, есть такое.
— Давай, Лекса найдем, — предлагаю я.
— Бесполезно. Его забрали старшие, — отмахивается Кейт, не уточняя, кого она имеет в виду. — У нас сегодня девичник!
— Тогда давай навестим Мэй.
— Сначала магазины, — усмехается подруга. — Хотя нет. С покупками я в психушку идти не хочу, мало ли. Давай действительно сначала к Мэй, — решает она, — только потом чур не ныть. Ты мне обещала!
Не помню, когда это я обещала, но Кейт любит так говорить. Впрочем, по магазинам сходить придется, хоть я и не любитель. Пару раз одноклассницы уже затаскивали меня с собой, поднимая на верхние уровни по своим картам. Ничего, даже негативный опыт на пользу.
Самое низко расположенное психиатрическое отделение больницы расположено на тридцатом уровне. Пока мы жили на нулевом, нам туда было самостоятельно никак не попасть. За нами и другими желающими навестить больных в положенное время спускался один из санитаров. Уж не знаю, что он с этого имел. Не думаю, что это входило в его служебные обязанности официально. Теперь же мы можем спокойно войти в больницу через нормальный вход. Остается только найти этот вход. Поиски мы начинаем в районе того лифта, на котором нас поднимал санитар.
Приходится прогуляться. Планшета со всеми схемами, которым с такой гордостью щеголяют стражи, у Кейт пока нет, но все же желаемое мы находим.
На входе сутолока, внутри суматоха. В первом небольшом помещении за шлюзом, находится стоечка, за которой сидит взмыленная девочка и с испуганными глазами говорит с кем-то по телефону. Перед стойкой стоит очередь из нескольких хмурых недовольных молодых людей. Вдоль стены пара лавок, плотно занятые людьми. Еще люди просто бродят по помещению, рассматривают бумажки на стенах, мнут бумажки в руках. Все галдят, жарко душно, ничего не понятно. Свет тусклый и чем-то воняет.
Стоит нам только присоединиться к толпе ничего не понимающих людей, как к нам тут же просачивается наш бывший одноклассник. На нем тоже зеленая форма как у новичков из стражей, только другого покроя. Имя у него сладкое — Джем. Учился, я помню, он всегда хорошо, так что не удивительно, что смог попасть в медицинскую гильдию, но ведь и десяти дней не прошло…
— Тебя что уже послали лечить людей? — удивляется Кейт и, ничуть не смущаясь людей вокруг, добавляет: — Типа тех, кого не жалко.
— Да ты чего? Нам учиться дольше всех! — с некоторой обидой восклицает Джем. — Хорошо, если лет через пять появится возможность из общежитий выбраться. Это у вас, между прочим, сегодня уже выходной. А у нас вместо лекций для разнообразия дежурство. Живых нам трогать, понятное дело, еще не скоро дадут, так что я тут чисто на побегушках, проникаюсь духом будущей профессии. Зато… — он отводит нас в сторону и пропускает за дверь в тихий коридорчик, — если здесь себя хорошо зарекомендовать, есть шанс попасть к хорошему куратору.
— Ясно, у нас почти так же, — кивает Кейт. — Нас тоже через полгода распределят и закрепят за одним из офицеров. Только все будет зависеть от баллов за испытания.
— И у нас будут экзамены, но практика важнее, — делится Джем. — Показывает твое отношение и готовность справляться с трудностями.
Я с интересом слушаю, как они обсуждают то, что им предстоит. У меня же впереди не будет ни экзаменов, ни практики, ни испытаний. Только стирка и перестилание постелей.
Вскоре Джем резко осекается, вспомнив, должно быть, что разговор с бывшими одноклассницами вряд ли пойдет ему в зачет, и тащит нас дальше по множеству коридоров в психиатрическое отделение. Здесь он нас оставляет возле уже знакомой двери. Чтобы войти в нее нужно предварительно нажать на звонок и дождаться ответа. Даже карточки стражей в этой части Муравейника ничего не способны открыть. Настоящая крепость.
Но пускают нас без проблем, хотя за дверью нас встречает незнакомая молодая женщина, одетая в синюю форму. Она проверяет по списку и согласно кивает.
— Мы знаем, куда идти, — говорит Кейт и уже делает первый шаг в сторону хорошо известной нам палаты, — но женщина-врач недовольно хмыкает.
— Не знаете, — выплевывает она. — Ваша подруга теперь совершеннолетняя и ее перевели в отдельные апартаменты. — На ее лице появляется нехорошая презрительная улыбка.
— Прекрасно, — дергает плечом Кейт, и мы идем вслед за врачом куда-то еще глубже. Женщина не спешит, словно давая нам возможность как следует задуматься, над ее словами. И вообразить себе невесть что.
Потом она приводит нас в большой на первый взгляд совершенно пустой зал. Пропустив нас вперед, она сама так и не переступает порога.
— Пятая справа, третья с конца, — говорит она, положив руку на ручку двери. Смерив нас напоследок колючим взглядом, она закрывает дверь, оставляя нас здесь одних.
— Что происходит? — почему-то шепотом говорит Кейт.
— Не знаю, — я оборачиваюсь назад. Зал все такой же пустой, и в тусклом свете ламп на высоком потолке из него не видно других выходов или окон.
Хотя нет, окна есть в полу. Подхожу к ближайшему. Вокруг него есть борозда в форме круга и небольшая пластина рядом. За окном совершенно темно.
— Как она сказала? Пятая справа или слева? — оборачиваюсь я на Кейт. Она все еще стоит возле самой двери в зал.
Кейт качает головой и пожимает плечами, нервно дергает за ручку двери. Она не поддается, мы заперты в этом зале.
Нервничая, я как-то умудрилась не запомнить, что именно сказала женщина, хотя, казалось бы, что может быть проще? Пройдясь по залу между одинаковыми темными окошками, я отсчитываю третий ряд с конца и останавливаюсь в его середине.
