— Не подходи! — Данута угрожающе выставила впереди себя окровавленный клинок. — Не подходи, гад!
— Мы не хотим вам сделать ничего дурного, — глухим голосом ответил тот, говоря с сильнейшим акцентом. — Успокойтесь и отдайте нож.
— Где Горан?
— Он ждет внизу, мы ему все объяснили.
— Что объяснили?
— Послушайте, — мужчина медленно сделал несколько шагов к ней навстречу, — вам угрожает опасность и наша задача вывезти вас отсюда. Вместо этого вы покалечили моего друга, а теперь угрожаете мне. Отдайте, пожалуйста, нож.
— Пошли вон! Я сама разберусь, куда мне ехать и с кем… Горан!
Видя, что убеждение здесь бесполезно, мужчина покачал головой, а затем, жестом остановив товарища, в ожидании стоявшего немного позади, ударом ноги выбил нож у Дануты, сильно повредив ей руку. Девушка отшатнулась назад и присела, прижавшись к стене, но когда он приблизился к ней, она нанесла ответный удар ногой в голову. Все происходило в полной тишине, и было даже слышно, как у нападавшего хрустнул носовой хрящ, после чего он опрокинулся на спину, обеими руками схватившись за скрытое под маской лицо. Данута сделала попытку встать, чтобы суметь закричать в полный голос, но в следующее мгновение к ней подлетел третий нападавший и сильнейшим ударом опрокинул девушку на пол. Его злость была столь сильна и неудержима, что он еще несколько раз ударил ее ногой, уже не выбирая места. Сильнейшая боль пронзила живот Дануты, сознание помутилось, и уже сквозь наступающую пелену она видела, как в комнате неожиданно появился еще кто-то, после чего трое нападавших вдруг странно задергались и упали на пол, замерев в самых странных позах. Сознание девушки отстранённо фиксировало происходящее, но прежде чем окончательно лишиться чувств, она увидела, как над ней склонилась темная фигура в маске, услышала чьи-то незнакомые голоса и почувствовала, как две крепкие руки подняли ее и понесли к двери, прямо в оглушающую темноту.
Глава одиннадцатая. Начало новой жизни
Данута пришла в себя, когда солнце, еще не показавшись из-за горизонта, тем не менее, уже успело развеять ночной сумрак. Открыв глаза она обнаружила, что находится в большом внедорожнике с плотно затемненными задними окнами, мчавшемся по какой-то горной долине. За рулем сидел крепкий мужчина лет тридцати, с темными, слегка вьющимися, волосами. Рядом с ней находился другой, являвший собой полную противоположность первому — яркий блондин, молодой, высокий и довольно худой. Голова Дануты оказалась перебинтована, причем блондин заботливо подставил под нее свое плечо, чтобы ее не так трясло на неровностях грунтовой дороги, по которой они ехали. Впрочем, голова почти не болела, что нельзя было сказать о животе, отдающем тупой ноющей болью. Глубоко вздохнув, Данута села прямее и тут взгляд ее упал на пятно крови, которое расползлось по ее спортивным штанишкам, которые она всегда носила дома. Кроме них, на ней была та самая майка, которую она одела перед тем, как Горан вышел за дверь, и больше совсем ничего. Данута не была уверена, чтобы она сама одевала штаны, но разве это было сейчас важно? Память у нее работала прекрасно и она помнила каждое мгновение той ужасной ночи… вплоть до того момента, как напавшие на нее вдруг упали на пол.
Мужчины, находившиеся вместе с Данутой в автомобиле, конечно, тотчас заметили ее возвращение, но сами не говорили ни слова, лишь иногда поглядывая на свою спутницу. От них не исходило никакой агрессии, девушка чувствовала это, а оттого молчание постепенно становилось нелепым.
— Куда мы едем? — тихо спросила она, приложив правую руку к виску.
— Пока что, в Тренто, — ответил ей черноволосый.
— Куда?! — Данута ошалело переводила взгляд то на одного, то на другого своего спутника.
— В Тренто, — спокойно повторил водитель. Светловолосый улыбнулся, но продолжал молчать.
— Где это? — Данута уже совсем ничего не понимала. — Это не наша страна!
— Это Италия.
— Мы сейчас в Италии?! — Данута огляделась по сторонам, пытаясь хоть как-то сориентироваться.
— Да, мы недавно проехали Кортина-д'Ампеццо.
Некоторое время Данута молчала, стараясь привести свои мысли в порядок. Она не знала кто эти люди, зачем они везут ее в какой-то итальянский город, не знала, что произошло ночью, кто на нее напал и что стало с дорогими ей людьми. Она даже не знала, была ли она свободна, наконец. Вопросов было слишком много, а ответов — ни одного. Находясь в полном замешательстве, она даже не знала, с чего начать, но внезапно водитель сам помог ей:
— Данута, вы не волнуйтесь. Я прекрасно понимаю ваше состояние, а потому давайте сначала познакомимся. Меня зовут Себастьян Бобан, я словенец, хотя родился здесь, в Италии. Моя семья перебралась сюда во время балканской войны в конце прошлого века. Моего товарища зовут Умберто Раух — он настоящий итальянец, и говорит только на итальянском, немецком и английском языках.
— Итальянец? — Данута поправила бинт, съехавший на один глаз, и посмотрела на своего соседа. — Не очень-то и похож!
— Это известный стереотип — раз итальянец, значит невысокий и темненький…
— Как вы, — прервала его Данута.
— Да, — он засмеялся, — здесь я действительно свой! Кстати, вы говорите по английски?
— Не так и хорошо, но могу попробовать.
— Давайте перейдем на этот язык, чтобы моему товарищу было понятно?
— Хай, Умберто! — Данута посмотрела на соседа. — Как дела?
— Хай! Я все ждал, когда вы обратите внимание и на меня тоже.
Данута изобразила на своем лице улыбку:
— Вот теперь я вижу, что вы настоящий итальянец — сразу особое отношение к женщине!
— Я из северной Италии, из Турина. Там у нас многие так выглядят. Как вы себя чувствуете, Данута?
— Да, как? — сидевший за рулем тоже повернул голову.
— Неплохо, но живот очень болит. Что со мной произошло, откуда кровь?
— К сожалению, это ваша кровь, — итальянец покачал головой. — У вас произошел выкидыш.
— Как, выкидыш? — Данута не поверила, что услышала это. — Откуда вы знаете?!
— Я сам убирал его последствия, а затем вымыл промежность.
— Вы…мыли меня? — Данута запнулась.
— Да. А что, было бы лучше оставить вас всю в крови и выделениях? Не беспокойтесь, я все как следует промыл и продезинфицировал.
Последовавшее за этим молчание длилось не менее пяти минут. Информация, потоком изливавшаяся на Дануту, привела ее в оцепенение. Все, чем она жила, было безжалостно разрушено, и как теперь с этим жить… она не знала. Впрочем, молодость есть молодость, и довольно скоро Данута вновь пришла в себя.
