— Понимаешь, — она сама не заметила, как перешла на "ты", — дело в том, что я… короче говоря, меня пытались втянуть в одно дело. Это были преступления, фактически убийства, только тщательно замаскированные. Я отказалась. Но у этих людей на меня свои планы. Они надеялись, что я одумаюсь и буду сотрудничать, иначе грозили… много чем грозили. А когда привезли сюда, мне удалось сбежать. Я угнала снегоход. Потом он сломался, и я пошла пешком. Все.
Этот короткий монолог Владимир выслушал не перебивая, и даже не двигаясь. Он и теперь сидел неподвижно. Его брови сошлись на переносице. Наконец он произнес:
— Это не очень подробный рассказ.
— Я не могу иначе.
— Смотри. Твое дело, — Владимир попытался скрыть разочарование. Но у него будет время спросить еще раз, потом, попозже. Дело, похоже, серьезное. Даже без подробностей.
Перед глазами порхали снежинки. Было тихо и совсем не холодно. Поселок прятался от сильных ветров невысокими холмами, и это было очень удобно. Привычные к холоду северяне могли ненадолго выходить из домов, лишь накинув на плечи тулуп. Зато собираясь на охоту, кутались на совесть.
Владимир возвращался домой от старейшины. Так он называл про себя здешнего старосту, умного пожилого человека, которому беспрекословно подчинялись все жители поселка. Он же выступал в роли судьи в немногочисленных спорах, скреплял узами брака, руководил всей деятельностью своих подопечных. Не подчиненных, а именно подопечных, потому что о своих людях старейшина заботился не хуже иного отца.
Справедливо полагая, что девушку обязательно будут искать, Владимир договорился со старейшиной, что Алену не выдадут. Старейшина выразил согласие, а раз так, то когда придут чужие люди, все жители поселка разом и знать забудут, что в доме Владимира скрывается найденная им в снегах девушка. Да и предупредит кто-нибудь обязательно.
— Владимир!
Голос был звучный, красивый, со своеобразным выговором. Он обернулся.
— Гелена, здравствуй. Как отец?
— Спасибо. Ему уже лучше.
Перед Владимиром стояла высокая, статная молодая женщина. Тяжелые черные волосы были заплетены в косу, спускавшуюся до колен. В лице ее и осанке было что-то королевское. Черные глаза полыхали, выдавая страстность и горячность натуры.
— У тебя дома чужой человек? — спросила Гелена. Впрочем, она не спрашивала, а почти утверждала.
— Да, — кивнул Владимир. Врать было бы бессмысленно: здесь, как в очень маленьком селе, все каким-то образом узнавали и замечали.
— Магда видела, как ты вчера привез его на санях. На взрослого мужчину не похож, говорит, мелковат. — Гелена красиво подняла бровь. — Ребенок?
Владимир покачал головой.
— Женщина.
— Женщина? — глаза Гелены вспыхнули.
— Да, — подтвердил Владимир. — Она заблудилась во время вьюги.
— Понятно.
Гелена замолчала, обдумывая полученную информацию. Прошла еще немного рядом с Владимиром до калитки своего дома. Остановилась.
— Владимир, ты давно не заходил к нам. Отец скучает.
— Передай ему, что завтра я обязательно зайду.
— Хорошо. До завтра.
— До завтра.
Владимир пошел дальше, оставляя глубокие следы на снежном ковре. Гелена зашла в калитку, но прежде чем отворить дверь дома, она остановилась и долго глядела вслед удаляющейся мужской фигуре.
Алена спустила ноги с кровати и попыталась встать. Ноги слушались плохо. Но Алена не собиралась и дальше валяться в постели. Опершись о столешницу, она пошла, медленно переставляя ноги. За этим занятием ее и застал Владимир.
— Это что еще такое?
Алена бросила на него виноватый взгляд.
— Мне ужас как надоело лежать. Честное слово, больше не могу.
— Не капризничай!
Владимир подошел, с интересом наблюдая, как Алена отпускает столешницу и медленно, но уверенно топает к противоположной стене, к шкафчику. Остановилась, вздохнула.
— Жарко.
И тут только сообразила, что не совсем прилично с ее стороны стоять перед малознакомым человеком в липнущей к телу футболке, из-под которой выглядывают трусики. Но засмущаться не успела. В дверь постучали. Настойчиво, требовательно. С тихим испуганным вскриком Алена за пару секунд проделала тот путь, который до этого занял несколько минут, и, оказавшись на кровати, схватила со стула свои штаны и быстренько их одела. Штаны были не по размеру большие и держались исключительно на широком ремне, но это было все же лучше, чем предстать перед нежданными гостями почти голой или кутаться в одеяло.
С усмешкой проследив за ее действиями, Владимир открыл дверь.
— Здравствуй, — раздался от двери звучный женский голос.
Алена стояла посреди комнаты, придерживаясь за столешницу. Она с любопытством уставилась на вошедшую черноволосую женщину. Горящий взгляд ее черных глаз тут же уперся в Алену, оценивая, разглядывая беззастенчиво, всю до мелочей.
— Это и есть та… женщина? — спросила Гелена.
Действительно, рядом с рослой, крепкой Геленой стоявшая посреди горницы девушка в сползающих с талии штанах казалась чуть ли не ребенком.
Закончив пренебрежительный осмотр, Гелена снова повернулась к Владимиру.
— Отец просил тебя зайти.
— Хорошо, — Владимир подхватил с вешалки свою куртку и обернулся. — Алена, я скоро вернусь.
При этих словах глаза Гелены нехорошо сощурились, но Владимир этого не заметил.
— Говорят, у тебя живет чужачка, — Архип сделал очередную затяжку, невзирая на недовольную мину дочери. Он тяжело болел и говорить ему было трудно, но от своей пагубной привычки этот пожилой уже человек никак не мог отказаться.
— Да, — вмешалась Гелена. — Я ее видела.
— Ты уже поговорил со старейшиной, — Архип не спрашивал. Он просто констатировал факт. — Странная, однако, история.
Владимиру нечего было ответить. Он молча смотрел на этого полностью седого, но еще недавно такого крепкого мужчину. Месяца два назад Архип слег с тяжелым недугом. Такое часто бывает: можно часами мокнуть под холодным дождем, мерзнуть на ветру, попадать в снежные заносы — и ничего, а потом один раз протянет легеньким сквознячком — и уже лежит человек прикованный к постели.
Врачей Архип не звал. И недуг свой называл просто — старость.
Видимо, староста уже успел поговорить с Архипом. А может и почти со всеми жителями поселка. Что ж, значит одно дело сделано. Можно не беспокоиться, что Алену выдадут.
— Все что ты рассказал старейшине, я знаю, — подтвердил Архип. — И больше спрашивать не буду. Верно, чужачка и сама тебе не все рассказала. Эх, не дело это — чужие люди, беглянки, погони…
