Ещё одна стрела ширхнула оперением по ноздрям дракона, и тот, оглушительно чихнув и потеряв копьё, радостно бросился к хозяину.
В этот момент пума наконец сбил госпожу Ярвиделлу наземь и лапой отшвырнул прочь копьё. Та пыталась достать его кинжалом, но кот уворачивался с такой быстротой и ловкостью, что порой не было понятно, где его лапы. И при этом умудрился держать женщину под собой и даже не позволял ей дотянуться до второго кинжала.
Кот мог бы уже вцепиться в охотницу зубами или когтями, но Майяри очень просила обойтись без жертв, иначе будет сложно донести до озлобленных женщин свои мирные намерения. Но постоянно уворачиваться тоже невозможно, нужно заставить противника отвлечься и ошибиться. А раз кусать нельзя, то можно ошарашить. И зверь, исхитрившись, размашисто лизнул женщину от груди до кромки волос на лбу, растянув тягучую слюну по лицу. Но госпожа Ярвиделла только отплюнулась и боднула лбом нежный кошачий нос. Зашипел, кот отпрянул, спасая брюхо от лезвия, и женщина, приподнявшись, метнула в него кинжал. Зверь успел прижаться к земле, и оружие просвистело между ушами, но охотница уже вытащила второй кинжал, замахнулась и…
– Госпожа Ярвиделла, нет! – кота закрыла собой выскочившая откуда-то сбоку девчонка в ярком красном наряде, а секундой позже – чуть раньше, и Ярвиделла бы даже не увидела девушку и не остановилась – её закрыл собой невысокий оборотень с длинной серой косой и холодными жёлтыми глазами.
Майяри торопливо вцепилась в локоть мужа и выглянула из-за его плеча. Ярвиделла ещё крепче вцепилась в кинжал, словно опасаясь, что он сам сорвётся в полёт, и подозрительно прищурилась, не понимая, почему это лицо кажется ей знакомым. Чуть подавшись вперёд и опёршись локтем на бедро, Благословлённая на Одиночество склонила голову набок, потом склонила её на другую сторону и неуверенно, с большим сомнением протянула:
– Падуба?
Голос прозвучал хрипло, простуженно, и Майяри невольно окинула взглядом сильно поношенное, рваное чёрно-коричневое платье, запылённые штаны, латанные-перелатанные сапоги и платок, обвязанный вокруг бёдер, с которого были безжалостно срезаны все бренчащие безделушки.
– Эй, – сверху прогремел возмущённый голос господина Узээриша, – они тут друг друга убивают! Госпожа Майяри, скажите этой прекрасной бессмертной душе, что в плен мы никого брать не собираемся! Надеюсь, они там никого прирезать не успели… Да не лижи ты её! Она думает, ты её жрать собрался!
Госпожа Ярвиделла, не поднимая головы, скосила глаза вверх и опять перевела взгляд на Майяри. Та ответила уже более уверенным взглядом.
– Госпожа, мы пришли поговорить. Мы не от старейшины Ирдара и не от хаггаресов. Там, – она кивнула наверх, – хайнес Узээриш, новый хайнес Салеи.
– Вот как… – женщина неторопливо села, свернула ноги кренделем и, вложив кинжал в ножны, спокойно подтянула к себе копьё. – Целый хайнес в нашей глухомани… И что же он здесь забыл?
Сверху посыпались камешки, и Риш, держа связанную ремнём девчонку подмышкой, начал спускаться вниз. Дракон ринулся за ним, и вверх взметнулась уже туча пыли.
– Хайнес Узээриш, – оборотень отогнул ворот рубашки, демонстрируя печать и уже привычным жестом начертил в воздухе проверочный контур.
Госпожа Ярвиделла взглянула на мужскую грудь довольно благодушно, но печать её ничуть не убедила.
– Ваши соски мне что-то должны сказать? – крутые чёрные брови насмешливо приподнялись и потрескавшиеся губы изогнулись в усмешке.
Риш замер, заворожённый необыкновенным глубоким взглядом.
– Госпожа, если вы на меня ещё раз так посмотрите, то я покажу вам не только грудь, – хрипло протянул оборотень и, не успела Майяри рассерженно посмотреть на него, продолжил, – но и сердце, что прячется в ней. Своими руками грудь разорву и вам отдам. За такой взгляд как у вас можно отдать не только жизнь, но и страну.
Насмешка потухла в глазах женщина, и она резко поднялась, став куда серьёзнее. Сумеречник бы никогда не унизился перед женщиной подобным признанием. Значит, перед ней не сумеречник. Или кто-то очень ловко притворяющийся.
– Так жаждали поговорить, что устроили засаду? – косы угрожающе перетекли с плеч на грудь.
– Мы опасались, что вы не захотите слушать, – спокойно отозвалась Майяри. – А вы всё-таки хаги. Мы не хотели жертв.
В движениях Благословлённой на Одиночество появилось напряжение. Их часто пытались поймать, загнать, но эти ловцы отличались уже тем, что признавали их, женщин, опасными.
– Верни ребёнка, – холодно приказала Ярвиделла хайнесу, и тот послушно отвёл локоть в сторону.
Девочка плюхнулась на землю, и Риш поспешил поднять её на ноги за шиворот и ласково подтолкнуть к Благословлённой на Одиночество.
– Иди к маме.
– Сильнейший, у госпожи Ярвиделлы нет детей, – просветила хайнеса Майяри и поправилась: – Не было.
Кончиком копья Благословлённая на Одиночество разрезала ремень и взмахом руки отослала девочку по левую сторону от себя. Позади как раз мялись поднявшиеся оборотни, и двое из них во все глаза смотрели на гибкую сильную спину женщины, а один, кряжистый, яро дышал на серебряный брачный браслет и натирал его краем рубахи как защитный амулет.
Кот, припав на передние лапы, осторожно потянулся мордой к краю рваной юбки, но женщина раздражённо отмахнулась копьём, и зверь отшатнулся, обиженно облизывая поцарапанный нос.
– Я никогда не поверю, что они, – женщина мотнула головой на горы, – расставили ловушку, чтобы просто с нами поговорить. Уж не знаю, откуда ты явилась, Падуба, и что тебе сказал старейшина, но он ничуть не изменился за эти годы. И я не поверю, что он отменил свой приказ избавиться от позора общины.
– Это не общинники, – Майяри сообразила, что женщина имеет ввиду затаившихся хаги. – Друзья моей новой семьи с равнины. Видите ли, я вышла замуж.
Госпожа Ярвиделла по-новому, изучающе взглянула на харена.
– Родственники моего мужа и их друзья приехали меня сватать.
– И заодно решили помочь в охоте? Все сразу.
– Ну что вы, госпожа, – Майяри не позволила себе ни тени иронии, невольно перенимая холодную дедовскую манеру общения. Нет, не дедовскую. Ранхашеву. – Отправилась лишь меньшая часть. Самые любопытные.
– Госпожа, у нас нет цели вернуть вас в общину, – вступил Риш. – Хотя подобное наказание им бы, наверное, не повредило…
Госпожа Ярвиделла резко двинула древком копья куда-то себе за спину, но кот успел отскочить и теперь кружил в стороне, азартно виляя хвостом.
– Законы Салеи дошли и до наших богами забытых мест? – прошипела женщины. – Сам хайнес явился, чтобы озаботиться нашими жалкими судьбами? Неужто его око теперь простирается так далеко?
– Увы, нет, – с досадой протянул Риш, – я просто должник госпожи Майяри… Падубы. Но то, что я увидел здесь, мне совсем не понравилось. Я понимаю, вам сложно довериться…
Благословлённая на Одиночество прищурилась. Хайнес на самом деле ничего не понимал.
Довериться просто невозможно.
Особенно мужчине.
Женщина пристально посмотрела на Майяри, и та, всё же оттеснив мужа, вышла вперёд.
– Вы свободны, – тихо произнесла девушка, – и вольны делать, что хотите.
– Это твой дед так сказал? – вскинула брови Ярвиделла.
– Старейшина Ирдар мёртв, – очень спокойно ответила Майяри, и девочка рядом с Благословлённой на Одиночество вскрикнула то ли от ужаса, то ли просто от неожиданности и невероятности известия. – Старейшина теперь я.
Повисла тишина. Госпожа Ярвиделла пристально, напряжённо смотрела на Майяри, словно пытаясь проникнуть в её мысли. В глазах плескались недоверие и, может, надежда.
– Я полагаю, старейшина Ирдар не пережил наезда родственников?
– Сердце не выдержало.
– От радости?
– Конечно, – без тени иронии отозвалась Майяри, – но по официальной версии всё же от горя.
– И ты пришла просто сказать нам, что мы свободны? – прищурилась женщина.
– Не только это. Община переезжает на равнину…
