— А ведь от этого зависит, чего нам ждать, — мрачно заметил Блок, переглянувшись со своим старшим сослуживцем. — До ночи осталось всего ничего, и нам, хоть ты тресни, надо идти на это кладбище и брать этого умельца. Только как и что с ним делать? Хотя бы — на что рассчитывать? Мы ж ни хрена не знаем…
— Узнаем, — решительно отозвался Курт; перевернув дорожный мешок кверху дном и вытряхнув на пол остатки вещей, он расправил суму и осторожно, стараясь не повредить, стал складывать обратно всё отложенное на кровать. — Мне потребуется время, быть может, полчаса или чуть больше, но все-таки это лучше, чем ничего. Не ручаюсь за то, что я смогу принести вам полный отчет с описанием по каждой из этих штучек, однако хотя бы общее представление о том, с чем доведется столкнуться, мы иметь будем.
— «Принести нам»? — переспросил Буркхард настороженно. — Откуда, позвольте узнать?
— Вам известно место обитания или хотя бы имя пражского раввина? — не ответив, поинтересовался Курт, и тот, нахмурившись, медленно кивнул:
— Имя. Бен-Ами Леви-Кагнер. Где живет, не знаю, до сего момента было ни к чему. А вам-то самому это за какой надобностью? Полагаете, он станет с вами откровенничать? Бросьте, Гессе. Эти ребята свои тайны оберегают ото всех и тщательно; в самом лучшем случае он наговорит вам неудобоваримой чуши. А выбивать это из него… Лишь протянете время и привлечете ненужное внимание к общине. Здесь уж не первый год тишь и благодать, никто из них никогда не был замечен или даже хоть заподозрен в чем-то крамольном, но сами должны понимать — это равновесие хрупкое. Довольно одной искры, слуха, сплетни — и… Недоставало еще погромов в Праге из-за одного приезжего мерзавца. Нам-то беспорядки в эти дни уж точно ни к чему.
— Deja-vu, — вздохнул Курт, поднявшись с корточек, и стряхнул в сумку лежащие на столе амулеты. — На месте Каспара, завершив дела, я бы убил этого сына богоизбранного народа и пустил бы слушок, что все происходящее — дело рук живущей в Праге общины, которую король пригрел на груди, аки змею. Столица тогда станет настоящим адским котлом. Христиане против язычников, христиане и язычники против евреев, богемцы против немцев, простолюдины против рыцарей, рыцари и простолюдины против Императора… Не буду ручаться за то, что именно таков план, но это было бы в его духе. Излюбленное оружие Каспара — беспорядки, бунты, убийства чужими руками… Я принесу вам информацию. Никого для этого арестовывать не придется и к потолку подвешивать тоже; лишь скажите мне, в какой стороне здесь располагается еврейский квартал.
Буркхард снова переглянулся с сослуживцем, бросил взгляд на Бруно и, вздохнув, пожал плечами:
— Ну, как знаете. Молоту Ведьм я, пожалуй, доверюсь, не требуя объяснений. Идите к окну, покажу, куда вам нужно.
К счастью, пояснения сослуживца были достаточно подробны и точны для того, чтобы добраться до еврейского квартала Праги, не спрашивая дорогу у прохожих и не особенно привлекая внимание к своей и без того приметной персоне. Собственно, и прохожих почти не попадалось — вместе с уходящим солнечным светом исчезали с улиц дневная суета, голоса людей, и даже, кажется, бродячие собаки, обитающие подле рынка, куда-то попрятались…
У дома раввина Леви-Кагнера Курт приостановился, придерживая на плече изъятую в жилище «Иуды» сумку, собираясь с духом и мыслями. Не окажется ли то, на что он так рассчитывал, пустыми надеждами, а данное ему когда-то слово — наговоренными сгоряча посулами? И не будет ли он выглядеть сейчас самонадеянным глупцом, над которым лишь посмеются?
Курт вздохнул, бросив взгляд на садящееся солнце, и решительно стукнул в доски двери.
— Святая Инквизиция, — отозвался он уже привычно в ответ на уже привычно напряженное «Кто?» изнутри.
С той стороны ненадолго воцарилась тишина, потом громыхнул засов, и за раскрывшейся дверью обнаружился невысокий, но крепко сбитый парень немногим младше майстера инквизитора.
— Здесь живет раввин Бен-Ами Леви-Кагнер? — осведомился Курт, не дожидаясь традиционных и заранее уже известных ему вопросов, и парень медленно кивнул, бросив напряженный взгляд через плечо в глубь дома. — Мне надо поговорить с ним. Это важно, и у меня очень мало времени. И — сразу: нет, я явился не для того, чтобы кого-то арестовать, обвинить или сотворить что-то еще в таком духе.
Парень недоверчиво оглядел непрошеного гостя с ног до головы, вновь покосившись за спину, и отступил назад.
— Войдите, — вздохнул он, раскрыв дверь шире, и майстер инквизитор шагнул внутрь, ощущая на себе пристальный взгляд, подозревающий во всех грехах человечества разом.
Сделав два шага, он остановился, глядя на старика, замершего на пороге комнаты чуть в отдалении.
— Вы — раввин Бен-Ами Леви-Кагнер? — спросил Курт, и тот кивнул, приближаясь:
— Он самый, майстер инквизитор. Чем я навлек ваше внимание на свою персону, семью или общину?
— Я только что сказал вашему… сыну?.. это ведь ваш сын?.. что у меня нет намерения причинять вам вред — только временное неудобство в виде своего присутствия. Мне нужна помощь, совет… — он запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, и, помявшись, выговорил: — Меня зовут Курт Гессе. Когда-то я служил в Кёльне.
Раввин переменился в лице, утратив прежнее опасливо-настороженное выражение, и Курт продолжил чуть более уверенно:
— Не знаю, насколько все это имеет отношение к реальному положению дел, но когда-то некий кёльнский ювелир Элеазар Леви-Афферман сказал мне, что я могу ожидать помощи от любой еврейской общины в Германии. Это было семь лет назад, да и тут не Германия…
— Но вы можете найти здесь помощь, майстер Гессе, — оборвал его раввин, подойдя ближе. — Не имеет значения, когда вы сделали добро, семь или семьдесят лет назад. Если бы не ваши старания и не ваш талант — то, что могло случиться с кёльнской общиной, помнили бы куда дольше, чем семьдесят лет. Если это в моих силах и не противоречит моей вере, я посодействую вам в разрешении вашей беды. Ведь у вас беда, я вижу по вашему лицу.
— Да, — согласился Курт, с облегчением переведя дух. — Беда. Еще не случилась, но вполне может. Ведь вы, надо думать, видели эти потусторонние скачки минувшей ночью, господин Кагнер? Моя проблема и грядущая беда связаны с этим.
— Я… — с заметной растерянностью проронил раввин, — даже не знаю, что вам сказать, майстер Гессе. Я, знаете ли, плохо смыслю в вере язычников Эрец Ашкеназ.
— Это я понимаю, — невольно улыбнулся Курт, тут же посерьезнев, — однако здесь, похоже, замешано совсем не наше колдовство.
Леви-Кагнер запнулся, нахмурившись и смолкнув, и кивнул, указав на приоткрытую дверь по правую руку от себя:
