Комарова в очередной раз покосилась в мою сторону, усмехнулась, но снова промолчала. Наверное, поняла, что наши с ней отношения — далеко не лучший образец искренности и откровенности.
Мы вышли из машины. Я покрутил головой. Вокруг было удивительно тихо. Даже странно. Вроде бы дачный сезон в разгаре. Хотя, в принципе, сейчас рабочие дни, и не у всех они проходят так весело, как у меня. Может, в этом дело. Впрочем, если говорить честно, скептический взгляд Комаровой был весьма уместен. Я ещё на всякий случай бегло оценил обстановку. Конечно, сильно ситуацию это не изменит, но все же. Задолбался уже от сюрпризов.
— Все? Можем идти? — Александра Сергеевна небрежно повела плечом. Мол, ты, Максимка, мне не доверяешь, но я сделаю вид, будто не заметила этого.
Я молча обошёл Комарову и направился к калитке, которая вела на участок со стороны кладбища. Вообще, конечно, интересный выбор для отдыха. Не особо верю во всю эту мистику, но… кладбище? Хотя теперь уж и не знаю наверняка, во что именно нужно верить. Впрочем, как в бородатом анекдоте. Зато –соседи спокойные.
На участке тоже стояла гробовая тишина. Интересный, конечно, каламбур, получается. Гробовая… Или мысли мне лезут такие из-за всей ситуации вцелом.
Когда мы уже подошли к ступенькам, ведущим в дом, дверь резко распахнулась и на пороге обозначился Белобрысый. Замер, уставившись на нас. Я как бы тоже притормозил. Не переть же дуро́м, когда на пути человек.
Почти минуту мы смотрели друг на друга молча. Вид, конечно, у Белобрысого был немного потрёпанный. Такое чувство, что ночевал он здесь, в этом доме. По крайней мере, одежда на нем та же, что и вчера. Потом Вадик крутанулся на месте и скрылся за дверью. Все это по-прежнему без единого слова.
— Видимо, нам намекают, что можно войти. — Пробормотал я себе под нос.
— Знаете, Максим Сергеевич, иногда сильно хочется Вам сказать, что чувство юмора у Вас…
Комарова не договорив фразу, отодвинула меня с дороги и поднялась по узким ступенькам в дом.
— Ох ты ж…посмотрите на нее. Чувство юмора ей мое не нравится. — Высказался я Александре Сергеевне в спину. — Мне, может, тоже до хрена чего не нравится. Кто бы об этом переживал…
Стоять одному посреди дачного участка было, как минимум глупо. Поэтому я двинулся вслед за своей спутницей.
Вадим сидел в маленькой кухне на табурете. Перед ним, на столе, стояла раскуроченная консервная банка из-под кильки в томатном соусе, которую неаккуратно открыли ножом. Килька отсутствовала. Ее, видимо, уже употребили в пищу. Зато в банке лежало до хрена окурков. Я так понимаю, судя по количеству выкуренных сигарет, Вадик всю ночь нервничал, думал и переживал. Ну…ладно. Мне бы хотелось, чтоб он всю ночь нервничал.
— Здравствуй. — Комарова прошла в кухню, остановилась возле маленького окна, поморщилась, а потом щелкнула замком, открывая раму. — Дышать нечем.
Пояснила она, видимо, нам обоим. Хотя, зачем говорить об очевидных вещах. Думаю, мы оба в состоянии понять, что Александре Сергеевне захотелось проветрить помещение. Вряд ли она решила таким способом покинуть дом. Хотя бы потому, что ей и через дверь никто не мешает выйти.
Я в комнату заходить не стал. Просто если еще один человек окажется в кухне, мы будем рассматривать друг друга буквально впритык. Замер на пороге, облокотившись плечом о дверной косяк.
— Ждал вас раньше. — Выдал Белобрысый, потом достал из кармана брюк пачку, взял спички со стола и закурил.
— Ну, извини. — Комарова развела руками, — Не в соседних квартирах обитаем. Да и потом, надо было предварительно объясниться с Максимом Сергеевичем.
Меня покоробило, что с Белобрысым она общается на «ты», а со мной исключительно по имени и отчеству. Будто они уже давно знакомы. Друзья-товарищи. Хотя…я не знаю наверняка. Может, так оно и есть. Вообще уже ни в чем не уверен. Как в старом фильме. Власть меняется по несколько раз на дню.
— Итак…– Александра Сергеевна решила взять инициативу в свои руки. Выглядела она при этом, будто учительница, которая на собрании планирует сообщить родителям, что их дети раздолбаи. — Нам необходимо обсудить сложившуюся ситуацию.
Мы с Белобрысым одновременно хмыкнули и покосились друг на друга.
— Не вижу ничего смешного. — Тут же среагировала Комарова. — Давайте я обрисую наши перспективы.
Вадим от местоимения «наши» очень выразительно поморщился. Видимо, он категорически был не согласен с этим обобщением.
— Вы оба находитесь в не очень хорошем положении… — Начала Александра Сергеевна издалека.
— Я бы так не утверждал. — Перебил ее белобрысый. — Не очень хорошее положение только у одного из нас. Можно даже сказать, совсем хреновое положение.
Вадим выразительно посмотрел на меня и выпустил в потолок несколько колечек дыма. Вообще, для человека, который всю ночь прятался в дачном доме Ведерникова, причем, прятался от меня, он ведет себя излишне уверенно. Хотя, гадом буду, Вадик нервничает. В банке из-под кильки лежит не меньше пачки «бычков».
— Прекрати. — Комарова зыркнула на Белобрысого недовольным взглядом.
И что интересно, он реально прекратил. Просто в секунду заткнулся. Хотя, судя по ехидному выражению рожи, у него точно имелось, что сказать.
— Ситуация следующая. — Продолжила Александра Сергеевна, — Завтра приезжает делегация из дружественной нам Кубы во главе с Фиделем Кастро…
Комарова сделала небольшую паузу, видимо, чтоб мы с Вадиком прониклись серьёзностью ситуации. В итоге, Вадик опять мерзко усмехнулся. А я просто промолчал. Для меня Фидель Кастро пока еще не реальный человек, а принт на футболке. Смутный образ. С трудом представляю, что встречусь с ним лично. Одно дело просто оказаться на полсотни лет назад в прошлом, хотя даже в этом случае, слово «просто», наверное, мало подходит, и совсем другое — столкнуться лоб в лоб с исторической личностью. Да еще с какой. Фидель Кастро…охренеть можно. Особо волнительна ситуация при том раскладе, что мне нужно его убить.
— Так получилось, вы оба нарушили инструкции и правила своей работы…– Комарова снова посмотрела сначала на меня, потом на Вадика. Честно говоря, ощущение, будто мы два провинившихся пацана, стало еще сильнее.
Белобрысый вскинулся, собираясь протестовать, но тут же «сдулся». Ибо Комарова права. Уверен, Вадик не имел распоряжения выходить на прямой контакт с нелегальным агентом. То есть, со мной. Иначе, какой тогда я, на хрен, нелегал, если все подряд будут ко мне в дела лезть и чуть ли не за руку ходить здороваться. Даже если Марков должен был контролировать работу Беляева и ликвидировать в случае возможного провала, что очень маловероятно, уровень не тот, он обязан сообщить об этом начальству. Но никак не размахивать оружием, в попытке совершить справедливое, по его мнению, возмездие. Он вообще, по большому счету, обычный вербовщик и максимум, канал для передачи информации.
Так что, слова Комаровой весьма даже правильные. Накосячил не только я, условно говоря. Потому как желание нелегала соскочить с намеченного пути, с пути, ради которого все и затевалось, прямо скажем, реальный косяк. Но Вадик тоже отличился. И это, кстати, достаточно странно. Он ведь, насколько понимаю, в данном деле совсем не новичок. С хрена ли начал истерить и бегать за мной? По идее, ему следовало доложить руководству, а потом ждать дальнейших указаний. И еще… Интересно мне… А хозяева знают о его вмешательстве в жизнь Комаровой? Кстати, да. Интересный момент.
— Ну, думаю, я точно смогу объяснить свое поведение. — Белобрысый все-таки решился высказаться. — С предателями разговор короткий… Мне за самовольное решение проблемы особо ничего не грозит.
Я чуть не заржал в голос. Он это серьёзно? Человек, который, судя по всему, ровно точно так же предал свою страну. В данном случае я имею в виду Союз. Потому что Вадик явно «свой», местный. Не конкретно для этого города, а для России-матушки. Потому что в разговоре блондина чувствовался легкий, еле заметный акцент, характерный для южных областей. Он очевидно над этой проблемой работал, потому как акцент реально почти отсутствовал, и я не до конца мог понять, откуда Белобрысый родом, но то, что не американец, не из другой какой страны, это точно.
