нужна подсказка, не могу понять, на что обратить внимание.
– Так где был убит отец Георгий?
– В храме, ранним утром.
– В храме? Это же… святотатство! – ужаснулась леди Камилла.
Менее впечатлительная Полина спросила:
– Утром – это во сколько же? Если я правильно помню, лавочки по соседству с храмом – рыбная, овощная и прочие – открываются в семь утра, значит, приходят хозяева ещё раньше. Они что-нибудь видели?
– Пока мы свидетелей не нашли. А по времени… Патологоанатом сумел установить только интервал, между четырьмя и шестью часами.
– А во сколько сейчас встает солнце? – Полина нахмурилась. – По-моему, уже после половины седьмого…
– В шесть часов сорок минут, – кивнул Костас.
– Получается, в названное время тело могли дотащить от храма до оливковой рощи незаметно… Но отец Георгий был довольно крупным молодым мужчиной, значит, убийца действовал не один?
Суб-лейтенант махнул рукой.
– Ладно, всё равно уже выдал всё что мог… Мы нашли следы от колеса тележки, которые вели от тропинки к тому самому месту.
– То есть, осталось отыскать тележку? – не выдержал Юра, до этого момента сидевший словно мышь под метлой из опасения, что его выставят вон.
– Во-первых, такие тележки есть практически в любом доме, – покачал головой суб-лейтенант. – Во-вторых, достаточно поменять шину, и характерный рисунок исчезнет.
– Ну хорошо, а что могло быть причиной убийства? – спросила леди Камилла. – Конечно, в храме есть ценности…
– Какие там ценности, – суб-лейтенант вздохнул. – Храм новый. Его построили восемь лет назад после того, как в старом обрушилась крыша. Тогда прошли очень сильные дожди по всему острову, вообще зима была тяжёлая. Отец Софоклис всё равно проводил службы, вот и простыл очень сильно, и больше уже не вставал. Храм отстроили очень быстро, за полгода, вся Керкира помогала, приехал митрополит Мелетий его освятить, и отец Георгий его сопровождал. Вот с тех пор он и служил здесь, в Ахарави…
– Маленький городок, – Полина задумчиво потёрла нос. – Сколько тут жителей, тысяча есть?
– Обижаете, – Костас развеселился. – Тысяча сто пятьдесят третий родился месяц назад!
– Ладно, тысяча сто. Из них к храму Единого принадлежит чуть больше трети, так? И ради такой небольшой паствы приехал целый митрополит? И оставил здесь кого-то из своей свиты так надолго?
– Да, паства невелика, но вот место очень важное, – суб-лейтенант подался вперёд. – Вчера не просто так был праздник, считающийся самым большим в году, явление Единого. Он пребывал именно здесь, в Ахарави, и сорок семь больных, которых он излечил – это были больные чумой, завезённой из Албании.
Дамы переглянулись.
– Вы считаете, это не легенда? – осторожно спросила леди Камилла.
– Ну конечно, не легенда! Всё происходило чуть больше ста лет назад, и одним из этих больных был мой прадед. По отцовской линии, – уточнил суб-лейтенант.
– Подождите, Костас, – ошеломлённая Полина даже не заметила, что назвала собеседника просто по имени. – Но это же должна была быть сенсация в прессе! Второе пришествие, Единый остановился в Ахарави, всякое такое…
– Погодите-погодите, я что-то такое припоминаю… – Камилла прижала пальцы к вискам. – Это год… примерно две тысячи семидесятый?
– Семьдесят первый.
– Ну да, где-то так… Газет я не видела, конечно, зато мне попадалась статья в таком околонаучном журнале, я там искала данные… неважно. Короче, статья. И в ней всю эту историю называли жульничеством, гостя Ахарави – лже-проповедником и чем-то ещё таким.
– Вот именно, – суб-лейтенант усмехнулся. – А Учитель был этому очень рад. Он прибыл тогда, чтобы забрать отсюда двоих учеников, но так вот неудачно совпало: фелука из Влёры привезла рыбу, один из матросов на ней был болен. Заразился перекупщик…
– Рыбаки не знали о болезни, или это было сознательно?
– Кто ж теперь узнает? – Костас пожал плечами. – Может, и нарочно… Ну вот, наш город сразу же закрыли на карантин, а на через пару дней появились первые заболевшие.
– Но слушайте, он же бог! Мог же просто… – Полина пошевелила в воздухе пальцами. – Просто раствориться в астрале, уйти порталом, применить ещё какой-то магический метод?
– И бросить паству умирать? – леди Камилла покачала головой. – Это противоречило бы всему его учению.
В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь трелями сверчка да шорохом перекатываемой волнами гальки. Первым не выдержал Юра.
– Так из-за чего же убили священника? Если в храме не было никаких ценностей, значит, дело в нём самом, в отце Георгии?
– Возможно. Но пока у меня нет даже предположений, в чём тут дело! – суб-лейтенант постучал себя по лбу сжатым кулаком. – Мы все видели его каждый день, говорили с ним, исповедались, а получается – ничего о нём не знали!
– Давайте запишем известное, – Юра был настойчив. – В сериалах про сыщиков всегда так делают!
И он положил на стол давно приготовленный лист бумаги и магическое перо.
– Н-ну, хорошо, – суб-лейтенант покачал головой. – Нарушим ещё одно правило.
– Давайте я начну, – Полина закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла. – Итак, отец Георгий, священник храма Единого в Ахарави прибыл в посёлок восемь лет назад, в августе две тысячи сто восьмидесятого, в свите митрополита Мелетия. Что мы о нём знаем? Где и когда родился, учился, жил? Почему стал священником и именно в этой конфессии?
Примерно через час биография убитого начал вырисовываться.
К моменту смерти отцу Георгию, в миру – Георгису Каритидису, третьему сыну владельца строительной компании из Нафплиона, было тридцать пять лет. Он закончил Афинский университет по специальности «Магия земли: строительные и дорожные работы» и год проработал в компании, принадлежащей отцу. В двадцать три года уволился, уехал на Афон и год прожил послушником в монастыре Филофея, после чего принял постриг. Ещё через полгода поступил на факультет теологии в Аристотелевском Университете в Салониках. В две тысячи сто семьдесят девятом защитил диплом и был принят к служению при митрополите Мелетии…
– А через год был направлен сюда, – заключила Полина. И вот вопрос: было это для него поощрением или наказанием?
– Мне другое интересно, – произнёс Юра, тыча кончиком карандаша в строчку на листке. – Что произошло в семьдесят шестом году? Почему Георгий бросил хорошую работу и всё прочее, и ушёл в монахи?
– И у меня есть вопрос, – подхватила леди Камилла. – Почему именно здесь всё это произошло? Почему Ахарави, а не Агиос Николаос какой-нибудь?
– Здесь особое место, – начал говорить суб-лейтенант, но Полина, раздражённая до крайности недомолвками и оговорками, его перебила.
– Да-да-да! Уже сто с чем-то там лет, после божественного визита. Но мы же сейчас не об этом! Вернее, как раз об этом, но с другой стороны. Если принять за правду имеющуюся легенду, то почему Единый пришёл именно сюда?
– Я же и
