— Странно. — Она провела пальцами по столу и чуть не вскрикнула: в кожу чуть впилось сразу несколько заноз. Необработанные доски щетинились ей навстречу новыми. — А вы не знаете, у кого пропадала? Мы тут просто нашли интересную вещь. Кто-то жёг костёр на кладбище, и под листьями лежал труп собаки.
— Это ритуал, — произнёс Рок так же мерно, как всегда. Как будто ничто не свете не могло его удивить.
— Вы видели, кто это делал? — Маша едва не поперхнулась чаем.
За окном покачивались и стучали в окно голые малиновые лозы. Сквозь мутное окно пробивалось не так уж много света, а тёмный потолок нависал и, наверное, давил бы, если бы она так не увлеклась разговором.
— Это ритуал, — повторил Рок, моргнув. — Человек ест плесневелый хлеб, пьёт собачью кровь, а потом ему позволяется провести обряд на кладбище. Это ритуал на смерть.
Так спокойно он мог бы рассказывать и про нынешний урожай — картошка так себе, а вот лук — самое то. Круглый, золотистый, гладенький такой.
— Ритуал, чтобы убивать?
— Нет. Я же сказал — на смерть.
Маша бездумно отхлебнула горячего чая и тут же закашлялась. Рок терпеливо ждал, даже не отводя взгляда, а Сабрина протянула к ней руку. По спине похлопать хотела что ли… Но не дотянулась, опустила ладонь на край стола и снова обернулась на радушного хозяина.
— Откуда вы знаете? — пробормотала Маша, как только смогла разговаривать.
Рок пожал плечами. Мол, а чего тут не знать-то.
— Что значит — ритуал на смерть? — снова спросила она, вдруг ощутив, как нависает потолок. Почти касается макушки. Глянула вверх: нет, по-прежнему высоко.
Рок молчал. У него была особая манера молчать — так, что не хотелось переспрашивать, всё равно ведь ясно, что не ответит. То ли не хочет, то ли не знает.
— Зачем это сделали? — пробормотала Маша, обращаясь больше к себе, чем к нему — странному собеседнику. Иногда ей казалось — в полуулыбке Рока нет ничего человеческого. — Это Алина, да? Она не маг, но она могла бы… чтобы отомстить.
— Ритуал на смерть — это ритуал, чтобы поднимать мёртвых.
Рок всё так же улыбался, глядя мимо. В доме как будто бы стало ещё темнее. Маше захотелось выйти, вдохнуть холодный воздух и больше не думать о том, как давит потолок. Но что-то заставляло её оставаться.
Перебирая в уме то одну версию, то другую, она пыталась понять, какие вопросы хотела задать, но ещё не задала. На какие вопросы он смог бы ответить.
— Скажите, здесь есть бродячие демоны? Вы их видели? — Глупый вопрос, она поняла это, ещё не произнеся его до конца. Если бы Рок столкнулся с демоном, его бы с большой вероятностью не было здесь сейчас. Или его тело украшали бы несколько незаживающих чёрных шрамов.
— Бродячих? — он действительно удивился, если его лицо вообще могло хоть что-то выражать. — Бродячих нет. Совершенно точно нет. Я бы видел.
…Маша выскочила на улицу, потому что у неё вполне реально перехватило дыхание. Ей казалось — сейчас кончится воздух, сплющится грудная клетка, и сверху рухнет потолок. Находиться в доме Рока больше не осталось сил. Она, кажется, даже не попрощалась. Но Рок не обиделся. Так сказала Сабрина, когда они уже шли по деревне, и Маша старалась выровнять сбившееся дыхание.
— Он так улыбался тебе вслед.
— Смеялся что ли? — буркнула Маша, вспоминая своё позорное бегство. Что это на неё нашло, интересно? Теперь она не могла понять, почему вдруг у неё перехватило дыхание. Она никогда раньше не страдала беспричинными приступами паники.
— Нет. Просто улыбался. Так… дружески. — Сабрина щёлкнула в воздухе пальцами. — Я думаю, он маньяк.
— Маньяки не бывают такими. Они или вообще ни слова тебе не скажут, только чик по горлу, или весьма обаятельно куда-нибудь затаскивают. Нет, на маньяка он не похож, — серьёзно задумалась Маша, пока не поняла, что Сабрина смеётся.
— Но к двери ты кинулась здорово, да. — Она замолчала, касаясь губ кончиками пальцев. — Похолодало как-то. Мы к Алине?
Маша смотрела себе под ноги. Там, в застывшей за ночь грязи, ей чудилось свернувшиеся калачиком трупы собак. Чудился человек с гнилыми зубами, вгрызающийся в зеленоватую корку хлеба.
— Нужно бы. Только давай сперва отдохнём? Меня немного трясёт.
— Да что с тобой? — уже не на шутку взволнованно откликнулась Сабрина и взяла её за руку.
— Знаешь, что мне сегодня снилось? — Маша высвободила свою ладонь из её и посмотрела на бледную кожу так, словно умела читать линии жизни.
Отвлёкшись от дороги, она едва не упала снова. Под ноги попалась на редкость большая колдобина. Маша подняла взгляд: Сабрина молча, сжав губы, смотрела на неё с тревогой. Пыталась высмотреть на знакомом лице признаки дикой усталости или безумия?
— Мне снилась такая дорога. Такая же. С застывшей грязью. Я шла по этой дороге. Иногда слышала, что сзади едет машина, но я не пыталась её остановить, нет. Наоборот, я бросалась к обочине и пряталась там. Было страшно.
Сабрина выслушала её, не проронив ни слова, вцепившись в жесткий рукав дождевика, а потом протянула руку.
— Отдай мой телефон.
— Зачем? — Маша дёрнулась бы в сторону, но Сабрина держала крепко.
— Отдай, говорю. Позвоню нашим, скажу, чтобы забирали тебя отсюда. Мне всё это не нравится. Я не понимаю, что здесь творится. Я пошлю тревожный сигнал. Пусть хоть вертолёт высылают, как угодно.
— Сабрина, ты паникуешь, — попыталась улыбнуться Маша, высвобождая рукав из её пальцев. — Подумаешь, сон. Ну, сон дурацкий, что же теперь, работу бросать?
Сабрина сжала губы ещё сильнее, до тонкой ниточки.
— Ну хорошо, — произнесла она, и по тону стало ясно, что ничего хорошего Машу не ждёт. Сабрина развернулась и зашагала к дому Судьи.
* * *
Дорога была изрыта колёсами машин, изгрызена гусеницами вездеходов. Застывшая грязь вздымалась волнами. По обе её стороны вспучивались валы отброшенного промёрзшего грунта, высотой не меньше полуметра. Дальше темнел лес.
Алина впервые шла здесь, но уже знала, что эта дорога будет часто ей сниться. Часов у неё с собой не было, но по тому, как темнело небо над лесом, она понимала, что бредёт уже часа три, и это не считая пути, который проделала на автобусе. Идёт, доверяясь только собственному чутью, потому что спросить дорогу тут не у кого, да она бы и не рискнула привлекать к себе внимание.
Очень редко мимо проскакивали машины — на полной скорости, заливая жёлтым светом фар застывшую грязь. Алина успевала услышать их задолго до приближения, и тогда она перебиралась через земляной вал и пригибалась там, прячась в подступающих сумерках.
