Когда Аль-Кашар плавно отвёл ладони ото рта, и вой постепенно затих, Артём попросил:
— Научи меня, пожалуйста!
— Почему бы и нет? — невозмутимо пожал плечами бербер. — Научу, конечно! На этом призрачном Свете любое умение может пригодиться. Неожиданно для всех. Даже, и для самого умельца…
За последующие три месяца им ещё не раз встречались на пути стаи лобо, и Артём, в конце концов, неплохо научился отпугивать этих коварных хищников. А самого Аль-Кашара — уже в самом конце их командировки — достал-таки ливийский снайпер. Полчерепа снесло бедняге…
Артём, мгновенно прокрутив в голове былые знания, плавным движением поднёс мегафон к губам и, крепко зажмурив глаза, завыл…. Он выл, стараясь не думать ни о чём постороннем, безостановочно произнося-повторяя про себя слова нехитрой молитвы — на причудливой смеси французского, английского и арабского языков: — "Аллах Всемогущий! Сделай так, чтобы эти жёлтые исчадия Преисподней — ушли навсегда! Сделай так, молю! Аллах Всемогущий! Сделай так, чтобы эти жёлтые…".
Он вышел из транса, только почувствовав сильные шлепки-удары по плечам и спине.
— А, что такое? — Артём опустил руку с мегафоном вниз и, открыв глаза, непонимающе огляделся по сторонам.
— Всё хорошо, они ушли! — заверила Таня, глядя на него обожающими и лучистыми, тёмно-зелёными глазищами. — Ты у меня — настоящее чудо! Легендарный и всемогущий воитель! — звонко чмокнула в щёку.
— Отставить поцелуи! — грозно рявкнул Мельников. — Тёмный! Коротко доложи, в чём тут дело!
— Ливийские шакалы.
— Не врёшь? — недоверчиво прищурился подполковник. — Откуда в питерском метро — взяться пустынным волкам? А? Бред какой-то! Впрочем, сейчас ни до этого…. Посмотри, что творится вокруг!
Даже не осматриваясь, только по долетавшим звукам, можно было однозначно и безошибочно определить, что власть на платформе была нагло узурпирована всеобщей паникой. Визгливые вопли, болезненные стоны, безудержный плач и истеричные всхлипы — неслись со всех сторон…
— Имеем два трупа, один из них — детский. Третий, возможно, находится в туннеле, — громким и на удивление спокойным голосом известил подошедший Василий Васильевич. — Покусанных — больше половины. Люди совсем ошалели от страха и боли…. Надо, подполковник, снова пускать усыпляющий газ. Надо! Иначе, скорее всего, не справимся. Многие раненные, даже, не дают себя перевязать…
Мельников, включив рацию, приказал:
— Никоненко! Пусть все бойцы оденут противогазы! Лично сообщи каждому и проконтролируй…. Три-четыре минуты у тебя. Роджер! — обернулся к Артёму. — Тёмный! Сгребай свою ненаглядную наяду в охапку и немедленно дуй в бункер! Не спорь, у вас же нет противогазов, а спать бойцам спецкоманды сейчас не следует. Потому как — дел много…. Горыныч вам выдаст обмундирование. Переодевайтесь и сразу же возвращайтесь. Газ выветривается за пару-тройку минут…. Всё, это приказ! Выполнять, майор! Паспорта, кстати, сдайте капитану Горнову…. Бегом, марш!
Бережно подталкивая перед собой "ненаглядную наяду", Артём устремился к лесенке.
— А почему…. Бойцы стреляли из пистолетов? — торопливо перебирая подошвами кроссовок по перекладинам лесенки, не удержалась от вопроса Татьяна. — Ведь у них…. Были автоматы?
— Потому, что у автоматов — большая убойная сила…, - слегка задыхаясь, ответил Артём. — Вернее, у автоматных пуль…. Могут пробить волка насквозь…. Ну, и человека случайно зацепить…
— А почему…. Подполковник Мельников величает тебя…. "Тёмным"?
— По капустному кочану…. Прямая ассоциация: Артём — Тёма — Тёмный…
— Мне не нравится…. Буду называть тебя по-прежнему…. Тёмой…
Тёмно-рыжая дверь была широко распахнута, и из недр бункера высовывался седой ёжик волос.
— Быстрей! Быстрей! — торопил недовольный бас Горыныча. — Только вас жду! Быстрей, майор и майорша!
Когда Артём и Таня оказались внутри помещения, капитан Горнов захлопнул дверь, повернул до упора крохотный штурвал на стене, нажал на круглую красную кнопку и прошёл к столу, на котором выстроились в ряд три монитора. Усевшись в стандартное офисное кресло на колёсиках, он выдвинул из стола специальную полочку, ловко пробежался корявыми пальцами по невидимой клавиатуре и, облегчённо вздохнув, сообщил:
— Ну, всё, усыпляющий газ пошёл! Так, что там у нас дальше по плану?
— Обмундирование! — широко улыбаясь, подсказала Татьяна.
— Ага, конечно, обмундирование, — Горыныч обеспокоенно зашарил ладонями по карманам. — Где же он? Неужели, потерял? Вот, нашёл! — выложил на столешницу самый обыкновенный ключ. — Занимайте свой кабинет, рабы Божие! Благословляю! Тот, который проходной. А заявления напишите уже вечером. Или, там, ночью…. Обмундирование Глафира уже принесла, на столе лежит. Пойдёмте, я вам отомкну первую дверь. В смысле, своей мозолистой ладошкой. На ваши пальчики, молодёжь, замок позже настроим, когда появится свободное время….
Их "кабинет" (который третий и проходной) представлял собой прямоугольное помещение общей площадью метров восемнадцать-двадцать квадратных.
— Входная дверь, дверь, ведущая в хозблок, третья — с приметной табличкой WC, — принялась перечислять Татьяна. — Что там у нас? Ага, стандартный унитаз и крохотная душевая кабинка. Просто отлично! Это я, естественно, про душевую кабинку…. Так, высокие стеллажи с книгами и разными бумагами, офисный стол с компьютером, два стула, большой одёжный шкаф, две узкие койки с комплектами постельного белья…
— Кровати можно и сдвинуть, — скромно предложил Артём. — Для пущего удобства, понятное дело…. Как мыслишь?
— Может, и сдвинем. Когда-нибудь потом…, - непонятно отреагировала девушка. — А что у нас с обмундированием? — подошла к столу, расстроено чёртыхнулась и от души возмутилась: — Это же нечестно, по меньшей мере! Как же так? Где справедливость? Подлые и наглые обманщики…. Неужели, опять имеет место быть — она?
— Кто это — она? — заинтересовался Артём.
— Махровая дискриминация по половому признаку! Вот, кто! Мужланы неотёсанные…. Как такое, вообще, может быть?
На столе обнаружилось: чёрный бронежилет, сложенный аккуратной стопкой комплект серой униформы, чёрный шлем-маска, прибор ночного видения (в дополнение к шлему), короткий автомат с глушителем, стандартный аккумуляторный фонарь, светло-зелёный медицинский комбинезон, такая же шапочка и клеёнчатая полосатая сумка на широком ремне. На полу — рядом со столом — стояли две пары обуви: грубые армейские ботинки с высокой шнуровкой и светло-зелёные туфли-бахилы на низком каблуке.
