объект, — он указал на вооружённых патрульных и продолжил: — Тебя отрекомендовали в отдел испытаний к нашим авиационщикам. Твоё дело было направленно нам из военной части, а медкарта прямиком из госпиталя, по ним и трости я понимаю, что ВВК ты уже не пройдёшь.
Миша лишь согласно кивнул, зная, что ВВК списывает солдат даже из–за самой лёгкой формы варикозного расширения вен, не говоря уже о его случае.
Сергей Павлович жестом пригласил следовать за ним и, раскрыв папку, продолжил:
— Миша, я смотрю, ты отучился в Военно–воздушной академии имени Жуковского и Гагарина, в Сызранском филиале… Иными словами, ты профессиональный пилот. После — служба, и приписан ты был к боевой машине Ка‑52; наличие боевых вылетов, бои в городской местности, машина была сбита, получил множественные переломы конечностей, а после враг умудрился еще и прострелить поломанную ногу?! — он, вскинув брови, посмотрел на Мишу.
— Так точно!
— Да–а–а, — скривив губы, протянул он. — Ну, что поделать, как видишь, и так может повернуться. Далее госпитали, больницы и прочее…
Они вошли в здание и стали подниматься по лестнице. Сопровождающий продолжал оглашать почерпнутую из личного дела информацию, ведя к тому, что Михаил отлично подходит для работы. Всё это продолжалось до момента, когда они подошли к дверям кабинета, и Сергей передал ему папку с делом.
— Ну, как видишь, своих не бросаем на свалку, в отличие от наших «партнёров», и стараемся помочь бойцам и после службы. Иди, — мужчина указал на дверь за его спиной, — отдел делопроизводства, получишь допуск, подпишешь всё необходимое, и я передам тебя твоему непосредственному руководителю.
Миша прошёл в кабинет. Девушка, сидящая за компьютером, не показывала никаких эмоций. Она опустила на противоположную сторону стола стопку бумаг, толщиной листов в двести пятьдесят, и сказала:
— Тут все инструкции, договора, соглашения о неразглашении и прочее… В общем, садитесь, ознакомьтесь и подписывайте.
«Я и за день это не прочитаю…» — подумал он.
Миша передал девушке папку со своим делом и, присев за стол перед стопкой документов, попытался вникнуть, а девушка, раскрыв его дело, стала вводить данные в компьютер.
Первые пять минут он ответственно пытался читать всё, что ему дали, ещё через десять уже просто смотрел на выделенные фрагменты, а через двадцать стал подписывать всё подряд, не читая.
Спустя сорок минут он передал всю стопку девушке, она, приняв её, стала сортировать документы и часть вкладывать в его дело, сопровождая это всё комментариями.
— Так, это о том, что вы отдаёте нам органы в случае несчастного случая, это согласие о невыдаче вашего тела близким в случае смерти на производстве, согласие об отказе от каких–либо компенсаций…
Миша всё шире открывал глаза после каждого её комментария, переживание стало нарастать…
— Да шучу я! — воскликнула девушка, смотря на перепуганного Михаила, и, увидев, что он облегчённо выдыхает, добавила с ехидной улыбкой: — Или нет.
Ему стало окончательно не по себе, а она опять рассмеялась.
— Шучу, шучу, не переживайте. Всё перечисленное мной противоречит закону, и даже если бы вы подписали подобные соглашения, они были бы недействительны, просто мне интересно, о чем люди думают, подписывая такое количество бумаг, даже не читая?
— Так тут читать неделю! — удивлённо сказал он.
— Мы работаем круглосуточно, и я вас не торопила, но вообще — это формальности. Но в случае, если хотя бы своему коту или собаке расскажете, что тут видели, сядете на пятнадцать лет за государственную измену!
Миша опять напрягся, а она расслабилась и, улыбнувшись, сказала:
— Что же вы верите всему? Я опять шучу, какие пятнадцать лет, семь, ну максимум восемь, — разведя руками, продолжала издеваться над ним. — В общем, большинство бумаг, что вы подписали, это ваше согласие о том, что вы обязуетесь не разглашать всё увиденное вами, начиная с данной минуты, за пределами данного полигона, вы меня поняли?
— Так точно! — ответил он, уже улыбаясь.
— Вот и отлично, — кивнула она в ответ и, передав ему тоненькую папочку, пропуск и бейджик, сказала: — Следующая дверь по коридору, проходите туда.
Миша принял все документы и проследовал в новый кабинет. Там его ждал специалист по охране труда, и уже с первых слов стало понятно, что эта часть не ограничится пятнадцатью минутами.
— Михаил, тут вам не офисная работа, в случае чего меня будут драть и в хвост, и в гриву, поэтому пунктами «Пальцы в розетку не совать и против ветра не ссать» вы не ограничитесь…
Так прошло около двух часов, и Миша уже хотел изрядно есть, но и не слушать специалиста по охране труда у него не получалось, так как тот постоянно просил повторить только что им сказанное.
Плохо соображая, но благодаря Бога за окончание данного ликбеза, он проследовал к следующему специалисту, и к следующему…
На улице уже темнело, Михаил вышел из административного здания, держа в руке бейджик и ламинированный пропуск. Он уже мало что понимал и совсем не соображал, даже голод не ощущался, поскольку его заглушали головная боль и боль в ноге.
Подъехал Александр и, выйдя из машины, широко улыбнулся.
— Сразу видно — солдат, обычно с пропуском выходят на второй день и со слезами на глазах!
Миша не оценил юмора, да и не понял, шутил тот или нет, а просто молча сел в машину.
— Саша, мне что, расскажут тайны вселенной или с инопланетянами дадут работать? Я простой тестировщик, на кой хрен мне десяток психологических тестов, стопка бумаг о неразглашении и прочая хрень? — недоуменно спросил он.
— Такой порядок, — пожал плечами Александр.
В молчании они доехали до места, где Михаил оставил машину, и распрощались.
К тому моменту, как Миша добрался домой, он уже валился с ног от усталости. Едва он переступил порог, к нему подбежала трёхлетняя дочурка. Она обняла его чуть выше колен, и он едва не прослезился от адской боли в раненой ноге. Он
