Ничего не ответив, Владимир удрученно покачал головой, отставляя упор для байка и скидывая плащ с картузом на его сиденье.
— Я бы тебя обняла, но у меня руки в компосте, — показала Даша обе свои ладошки.
— Не проблема, — улыбнулся Владимир.
— Тогда на обед мы будем есть рыбу! — торжественно заключила Даша. — А еще я пирог испекла.
— Тоже с рыбой? — недоверчиво поинтересовался Владимир.
— Кстати, — сразу перевела разговор Даша, — а почему ты уехал утром не позавтракав?
— Понятно, пирог тоже с рыбой, — все также устало протянул он. — Ты же сама помнишь, что курьер сказал срочно, поэтому успел только умыться.
Раздался далекий гром, но солнце продолжало светить столь же ярко, как и прежде.
Не ответив, Даша пошла мыть руки на корму дебаркадера и Владимиру не оставалось ничего другого как пойти за ней.
— Кто-то приходил? — задал он вопрос ее тонкой спине.
Тщательно вымыв руки с мылом, Даша повернулась к нему, аккуратно отряхивая их:
— Идем есть?
Ломая голову над ее поведением и что это — тонкая игра, которой она изводила его с детства, или просто механизм снова в ней разладился, ему оставалось только кивнуть.
— Тогда мой руки и смени рубашку, — попросила его Даша.
Сняв рубашку, Владимир нажал на тонкий носик рукомойника, вызвав струйку воды. Наверное, придется и это место вскоре поменять, когда они выловят всю рыбу в округе. Даша, конечно молодец, что пытается хоть как-то его поддержать, но логику автоматонов очень трудно переделать, тем более тех, кто служил своей семье на протяжении трех поколений. Поэтому не удивительно, что Даша всегда защищает его, словно он все еще в отрочестве.
Этим и вызвано ее молчание.
Желанием защитить.
Значит, кто-то приходил в его отсутствие и Даша посчитала посетителя или его дело опасным для своего хозяина.
Чувствуя, как с одной стороны его припекает яркое итильское солнышко, а с другой холодят кожу брызги воды, Владимир подошел к столу, стоящему на открытой палубе дебаркадера. На стуле его уже ждала отглаженная белая рубашка, а на столе ранний обед или поздний завтрак. Какая-то мелкая пичуга привлеченная запахом свежеиспеченного хлеба уселась на невысокий бортик, выводя заливистые рулады.
— И кто это был? — невзначай поинтересовался Владимир, одевая рубашку и перехватывая рукава ремнями, чтобы они не сползали еще больше.
— Ты о чем? — невнимательно отозвалась Даша, продолжая накрывать на стол. — Какой чай будешь? Желтый или зеленый? — она распрямилась, держа в голой руке за металлическую дужку горячий чайник из носика которого все еще продолжал идти пар.
— Давай желтый, — включился в ее игру, знакомую ему с раннего детства, Владимир, усаживаясь за стол и заправляя салфетку за воротник рубашки. — Только на вопрос тебе все равно придется ответить.
Мило улыбнувшись и ничего не сказав, Даша заварила чай, накрыв его плотным полотенцем вместо привычной грелки или бабы на чайнике.
— Сядь, — приказал ей Владимир. — Не выношу, когда ты вот так вот стоишь.
— Как стою? — Даша села за стол, придвинув к себе пустую тарелку, но ничего в нее не накладывая.
— Знаешь, — он поднял вверх вилку с насаженным на нее куском поджаренной рыбы, — я понял одну важную вещь. Главное не то о чем люди говорят, важно лишь то, о чем они умалчивают.
Даша подперла подбородок ладонью, чем еще больше стала похожа на человека.
— Ага, сегодня ты решила обойтись без своих фразочек, что ты типа автоматон и все такое, — Владимир протянул ей чашку, которую она тут же наполнила ароматным чаем.
— Ты и так это знаешь, — улыбнулась Даша, отставляя чайничек с заваркой в сторону. — Зачем тебе об этом лишний раз напоминать?
— Знаешь, — задумчиво повторил Владимир, продолжая орудовать вилкой, — иногда мне кажется, что ты все еще продолжаешь меня обучать…
— Или опекать тебя, — Даша протянула руку и привычно растрепала волосы Владимира, на что тот недовольно отстранился, смущенный проявлением ее нежности.
— Так кто это был? — вернулся он к прерванному ею разговору, не отрывая глаз от тарелки, чтобы не дать Даше увидеть, как он невольно покраснел.
Вместо ответа Даша опустила руку в кармашек своего платья и достала сложенное письмо, украшенное сургучной печатью непривычного сиреневого цвета. Положив конверт на край стола, она прикрыла его ладонью:
— Сперва пообещай мне все доесть. Дела подождут.
Довольный тем, что он добился от нее признания, Влад согласно прикрыл веки, возвращаясь к еде.
Мелкая пичужка продолжала все так же сидеть на месте, крутясь из стороны в сторону.
Перехватив взгляд Владимира, Даша отломила небольшой кусочек мякиша от булки и кинула птице, но та недовольно что-то чирикнув, стремительно улетела в сторону берега, когда с окраины города до них донесся новый раскат орудийного грома.
Закончив с рыбой и рыбным пирогом, Владимир потянулся было за письмом, как, ловко сдвинув руку, Даша пресекла попытку.
— Что такое? — не понял он.
Приподняв брови и ничего не ответив, Даша встала из-за стола, направившись в сторону надстройки. Через пару минут она появилась снова, торжественно неся на блюдце желатиновый кусок киселя.
— Прямо праздник какой-то, — пробормотал Владимир, глядя на девушку-автоматона.
Поставив перед ним красное и чуть прохладное угощение, Даша просто сказала:
— Вот, угощайся.
Уже доедая сладкое, Владимиру вдруг пришла в голову простая мысль, что хотя письмо и не вскрыто, Даша вполне могла прочесть его благодаря своим глазам, точно таким же, как у встреченного им священника, она видела скрытое от обычных людей.
Пару мгновений он боролся с собой, решая задать ей наводящий вопрос или спросить прямо, но потом передумал и молча насладился угощением.
В конце концов, Даша заботилась о нем все это время, а значит, не могла желать ему плохого. Если конечно она не подсыпала пургена в десерт, чтобы он вообще не попал на встречу.
Внимательно посмотрев на кисель и не найдя в нем ничего предосудительного, Владимир отправил последний кусочек в рот, пока на окраине Златска раздавалась канонада осадных орудий.
Трактир располагался прямо на выезде из Златска, что было по меньшей мере странно, потому что прибывшие вряд ли хотели напиваться сразу по приезду, а отбывающие уж точно не хотели отправляться в путь пьяными. Поэтому очень загадочно и непонятно смотрелось одинокое здание на пустыре возле тракта, но тем не менее заказчик назначил встречу именно там.
Остановив байк на стоянке, Владимир обратил внимание на паровой кабриолет, внутри которого со скучающим видом сидел мордоворотом, поглядывая в его сторону. Очевидно, это был охранник заказчика. Красный цвет машины и пиджака слуги выдавали низкий вкус заказчика, но как говорится, даренному коню в зубы не смотрят. Особенно если тот может себе позволить радиевое питание для него. Впрочем, точно такой же привод стоял и на байке Владимира.
Впервые Боев пожалел, что не курит — можно было бы подойти, завязать разговор. Да вот только не при его уровне доходов тратиться на такую дорогую забаву.
Поэтому Владимир кивнул издалека охраннику, который отвернулся, проигнорировав его приветствие, и прошел внутрь трактира.
Хотя на улице светило солнце, внутри помещения было темно. Вечер еще не наступил, поэтому газовых или вечных ламп не зажигали, да и ставни не стали отворять, только красный отблеск приглушенных светильников позволял что-то разглядеть. К нему сразу же подошел другой охранник, чем-то неуловимо похожий на первого, стоящего снаружи:
— Владимир Боев?
— Да, — разлепил губы он, почувствовав вдруг внутреннее напряжение.
— Прошу за мной, — внешний вид охранника, больше подходящего для лихого человека с большой дороги, как-то не вязался с его интеллигентной речью и опрятной одеждой, вызывая диссонанс.
Спустившись по ступенькам, они миновали пустой зал, плотно заставленный столиками и поднятыми на них стульями, и направились куда-то во внутренние помещения. Короткий коридор, был уже освещен нормальными лампами. Открыв дверь одного из частных номеров, охранник привел их к заказчику.
