Ознакомительная версия.
Слишком смуглая, слишком яркая, с непривычным разрезом глаз и высокими скулами, она выглядела экзотическим цветком среди чахлых ромашек.
Майе было не по себе среди этих непонятных бледных людей – там, где она выросла, нравы были совсем иными, даже в гарнизоне, среди таких же белокожих. Ей было неприятно сдержанное любопытство местных. Право слово, в любой деревне дети запросто подходили к белому человеку и с восторгом рассматривали его в упор, и не думая смущаться, а что могли получить подзатыльник или даже пинок – это ерунда, другой белый даст монетку или чем-нибудь угостит! Впрочем, покамест не стоило давать воли своему нраву, поэтому она безмятежно произнесла:
– Мое имя Майя Тагор. Я к мистеру Уоррену.
В бледно-голубых глазах экономки вдруг блеснули слезы.
– К мистеру Уоррену? – повторила она. – Простите, мисс, это невозможно. Господь прибрал его душу.
Майя застыла, осознавая крушение всех своих надежд. И стоило проехать через полмира, чтобы… Что теперь прикажете делать? Сходить на могилу и возвращаться ни с чем?
Из задумчивости ее вывел пес: он подошел поближе и завилял хвостом, задевая им юбку. Морда у него была симпатичная и очень выразительная. Быть может, окажись он повыше ростом, то лизнул бы Майе руку, но, во-первых, не доставал ей до колена, а во-вторых, девушка была в перчатках и слюнявить их не позволила бы.
– А могу ли я встретиться с наследниками мистера Уоррена? – спросила она.
Женщина почему-то замялась и отряхнула передник:
– Они завтра начнут съезжаться. Едва всех разыскали, пока телеграммы дали, пока доберутся…
– Тогда я подожду их, – кивнула Майя. – В доме.
– Простите, мисс, – сказала экономка ровно, – но я не могу вас впустить.
– Вы не впустите меня в дом моего дяди? – поинтересовалась девушка, приподняв смоляную бровь. – Только из-за того, что я приехала немного раньше назначенного срока?
Она била наугад.
Экономка посмотрела на нее как-то странно и сдалась:
– Хорошо, мисс Тагор. Проходите. Добро пожаловать в Эбервиль-хаус!
Пес подпихнул Майю носом, и она наконец переступила порог дома.
– Это ваша собака, мисс? – поинтересовалась экономка.
– Нет, я полагала, это ваш пес, он так ревностно охранял дом… – Майя рассеянно вручила ей саквояж, зонтик, стянула перчатки и сняла шляпку. – Я еще подумала, что вы скверно его кормите, больно уж он худ.
– У нас собак сроду не было, – та поставила саквояж и приняла шляпку и пальто. – Мистер Уоррен их не любил. Он кошек очень уважал, да я и сама их люблю, на кухне вон три крысоловки живут, а на улице кот – тот однажды барсука ухитрился загрызть!
– Очень интересно… Кстати, как вас зовут? – поинтересовалась девушка.
– Миссис Донован, – ответила та.
– Прекрасно. Я хотела бы отдохнуть с дороги, так что, будьте любезны, укажите мне свободную комнату, принесите вещи и подайте чаю. Надеюсь, в этом доме найдется где умыться?
– Конечно, – кивнула та. – Сейчас я позову горничную.
– Благодарю, – сказала Майя, оглядываясь.
В холле оказалось темновато, не было никакой возможности разобрать, что изображено на покрывающих стены гобеленах, занимавших все свободные от картин поверхности. Холсты в массивных рамах были развешены безо всякой системы: дамы в кринолинах рядом с батальными полотнами, натюрморты возле пейзажей, и было их столько, что у девушки зарябило в глазах. Если учесть, что между картинами скалились языческие маски, висели охотничьи трофеи и оружие, кое-где стояли старинные доспехи, то атмосфера получалась сюрреалистическая.
Над головой покачивалась гигантская бронзовая люстра с хрустальными подвесками, которая сделала бы честь любому дворцу: страшно было представить, что случится, если это чудовище упадет кому-то на голову! А уж сколько будет звона и грохота…
Пол покрывали ковры, на первый взгляд – настоящие персидские, только затоптанные до безобразия. Старинный фарфор соседствовал тут с восточными металлическими и костяными божками, слониками и подсвечниками, пирамидками и шкатулками, и вовсе уж непонятного назначения предметами. А еще тут нельзя было сделать и шагу без оглядки: легче легкого зацепиться за какой-нибудь столик, комод, козетку, или хуже того – опрокинуть то, что на них стоит. Казалось, стоит неосторожно задеть одну безделушку, например, вон ту статуэтку балерины, и все прочее, чем уставлен столик, посыплется, как костяшки домино.
Майя подозревала, что ее дядюшку обуревал сорочий инстинкт, достигший клинической стадии, потому что ни одному человеку в здравом уме не придет в голову так захламлять дом!
– Ах да, миссис Донован, – спохватилась Майя, оглядев это сорочье гнездо. – Если вас не затруднит, угостите этого беднягу какими-нибудь обрезками. Должно быть, он отбился от хозяина, видно, что собака-то породистая…
– Спаниель, – подтвердила экономка. – У соседа есть похожие, только другой масти. Ну, идем, идем… да не сюда, собачка, на кухне кошки, на двор! Сейчас вынесу тебе чего-нибудь…
Комната Майи отличалась от гостиной разве что размерами: то же безумное смешение эпох и стилей. Пыльный балдахин над массивной кроватью совершенно не сочетался с турецким ковром и пышными шторами, сама кровать – с трюмо и комодом в стиле какого-то французского монарха (девушка постоянно путала их нумерацию) и фарфоровой китайской люстрой, а на каминной полке снова столпились полчища безделушек, с которых давно не обметали пыль. Уж на что девушка привыкла у себя на родине к варварскому великолепию, которым старались перещеголять друг друга местные царьки, оно было хоть и пестро, но в целом единообразно. А от этой кошмарной эклектики рябило в глазах.
Седая горничная, в профиль похожая на престарелого какаду, принесла таз и кувшин с водой. Потом, охая и стеная, – чай с тостами, сообщив, что до обеда еще далеко. Майя мысленно в очередной раз прокляла местных с их привычкой обедать, когда нормальные люди уже поужинали, но решила не перегибать палку и не требовать накрыть стол немедленно.
Умывшись и переодевшись в домашнее платье, она присела на стул и налила себе чаю. Чай, кстати, оказался отменным, только заваренным не по правилам. Впрочем, даже и в таком виде он показался девушке куда лучше тех помоев, что подавали в привокзальных кафе и на пароходе!
В дверь осторожно поскреблись.
– Кто? – резко спросила она. Снаружи снова поцарапались, пришлось вставать и открывать. – А, это ты? И как же ты сюда пробрался?
Золотисто-рыжий спаниель вильнул хвостом, ужом проскользнул в комнату и уселся возле стула.
– Нет, никаких собак, – твердо сказала Майя. – Пошел вон!
Спаниель приподнялся на задние лапы и положил на стул свое приношение. Майя готова была увидеть дохлую мышь или какую-нибудь кость, но это оказались сэндвичи в промасленной бумаге. Вполне свежие сэндвичи с ветчиной, огурцами и прочим…
Ознакомительная версия.
