— Вы передергиваете! Я просто знаю про себя, что не виновата, и единственное объяснение, которое у меня есть — вот эта запись и этот разговор, когда я назвала эти чертовы пароли, действительные еще на двадцать восемь дней!
— Вы не назвали их, — медленно произнес следователь. — Хотя есть одно обстоятельство...
Помощник фыркнул.
— Посмотрим дальше?
— Вообще-то лучше этого не знать, — сказал третий мужчина, с шевелюрой. — Меньше знаешь, крепче спишь. В баре есть лед?
Коренастый кивнул.
— Эх, — выдохнул третий, поднимаясь с кресла. Он направился к бару, но не дошел до него, а остановился у стойки с техникой.
— А это он и есть, ваш прибор? — спросил он, не оборачиваясь. — Гляди-ка, Елена, это и есть их прибор. Хочешь, посмотрим? Я никогда не видел, как он работает. Как он называется? «Саваоф»? Посмотрим, Елена?
— Да ну, — поморщилась красивая Елена.
— Не советую! — с опозданием отозвалась первая женщина. — И я бы его переименовала. «Люцифер» — это более правильное название. Не вздумай включать его, Антон.
— Почему, Марианна? — вдруг резко обернулся к ней тот мужчина, что делал всем коктейли.
— А потому, Алехан, — сразу же сказала она, словно бы и ждала такой его реакции, — что нашей компании хватит и одного зомбированного!
— Ты, Марианна, сегодня превзошла саму себя! — Обладатель роскошных волос отошел от прибора и начал стучать контейнером со льдом о барную стойку.
— Что с тобой? У тебя предменструальный синдром?
— Тебя это не касается!
— Да как же не касается? Ты ведь бросаешься сегодня на всех, портишь всем настроение.
— Антон, не надо, — сказала Елена.
— Ты ее лучше не трогай, — засмеялся тот, что стоял у бильярда. — Когда у нее плохое настроение, ей лучше не возражать.
— Вот ты, Микис, ее и разбаловал таким отношением! Ты уж извини, это и правда не мое дело, но все эти намеки на ваши денежные проблемы... Как ты терпишь?
— А как ты ходишь с рогами? — спросила Марианна. — Они тебе не мешают в дверных проемах?
— Тебя предупреждали: не лезь, — меланхолично заметила красивая Елена мужу.
— Ты совсем с ума сошла? — Женщина, спустившая ноги с дивана, оказалась невысокой.
— А вы с ума не сошли? С этим своим прибором вы с ума не сошли? Твой муж каждый вечер смотрит один и тот же фильм! Месяцами смотрит один и тот же фильм! А потом обсуждает с тобой один и тот же фильм!!! И после этого я сошла с ума?!
— Да у нее истерика! — воскликнул Алехан. — Микис, как вывести ее из истерики?
— А вот как! — сказал Микис и, подойдя к жене, изо всей силы ударил ее по лицу. Красивая Елена завизжала. Алехан от неожиданности засмеялся.
— Я тебе этого не спущу, сволочь! — закричала Марианна. — Сволочь, сволочь, сволочь! Импотент, неудачник, дурак! Сегодня же ночью я размозжу тебе голову сковородкой! Ты будешь бояться спать, всю жизнь будешь бояться спать!
— Ба, как удачно получилось! — вдруг произнес Алехан.
— Сука, — сказал Микис. — Я буду спать в другом месте. У моей любовницы.
— Так это у тебя рога, Марианна? — спросил Антон.
— Да оставьте вы ее в покое! — красивая Елена заплакала.
— Я не нуждаюсь в твоей защите! Пусть говорят! Их слова меня не задевают! Я их презираю! Один не может заработать на приличную жизнь, потому что носится со своей липовой честностью, другой двигает по службе любовников жены, чтобы они усерднее ее трахали, третий смотрит один и тот же фильм! Какие все уроды! Я ухожу. Я больше не хочу вас видеть!
— Пожалуй, надо всем идти, — сказал Антон. — Славно посидели.
Через минуту комната опустела. В ней остались только два кожаных дивана, пять кресел, журнальный столик с инкрустацией, бильярдный стол у балконной двери, а за окном — чужие окна. И бар.
И стойка с техникой.
И множество других предметов, стоявших на своих местах во время этого разговора.
Моему браку уже десять лет. Это кажется невероятным — в последние годы браки распадаются быстро. На тех, кто не развелся через три года после регистрации, уже смотрят с подозрением. Я как-то слышала, что говорили про нас в конторе Алехана. «Он импотент» — сказал его сослуживец. Я потом осторожно повыспрашивала об этом типе и узнала, что он метит на место Алехана.
Самому Алехану я, конечно, ничего не передала. Он бы расстроился: какому мужчине приятно услышать о себе такое, даже если это и говорят из чистой злобы. Но сам факт показательный. Если не развелись через пару лет, значит, имеются отягчающие обстоятельства. Может, обо мне говорят, что у меня СПИД, что я заразила мужа и мы теперь повязаны внешним унижением и внутренним благородством — нежеланием обнаружиться или, не обнаруживаясь, заразить кого-то. Я просто знаю одну такую семейную пару, у них как раз эта проблема, и они вместе уже восемь лет — только потому, что больны. Он, правда, скоро освободит ее. Похоже на то — выглядит он ужасно.
Вот, кстати, сколько лет проблеме — почти сто! — а решением и не пахнет. Говорят, еще в прошлом веке, когда эта болезнь возникла, люди думали, что открытие лекарства — вопрос пары десятилетий. Как бы не так! Я вообще-то люблю узнавать о старинных прогнозах, всегда интересно познакомиться с надеждами предков — не бесконечно далеких, конечно, а тех, чью логику худо-бедно понимаешь. Не римлян то есть и не средневековых инквизиторов. Двадцатый век в этом смысле для меня поучительнее — он открывал наше время, и я бы не сказала, что люди тогда были глупее. Но откуда берутся их заблуждения? Почему так не верили в излечение рака, утверждая, что если будет найдено лекарство от рака, то проблема СПИДа решится сама собой? Странно как-то. Рак давно лечат, а СПИД — нет, и бессмертием, разумеется, не пахнет. Почему так носились с клонированием? Какие надежды с ним связывали, теперь и не поймешь. Опять надежды на бессмертие? Видно, всерьез их эта тема беспокоила.
Не все прогнозы были ошибочны. Вот, пожалуйста, насчет семьи. Еще сто лет назад заговорили о том, что она отомрет. Как в воду глядели! В этом смысле они молодцы, ведь их предположениям предшествовали тысячелетия ее несокрушимой власти.
Нет, молодцы, ничего не скажешь. Но и здесь есть некая неточность: не все расходятся через три года. Мы с Алеханом живем уже десять лет, и он не импотент, а я не больна СПИДом. Главная неудача мужа, по-моему, это его работа, тогда как я в своей гигантской корпорации считаюсь неплохим специалистом. Муж — фантазер и зануда, так считают почти все наши знакомые, а я... ну, не знаю, среднестатистическая, но не фантазер и не зануда, во всяком случае. И вот живем! Без детей, без СПИДа — что скрепляет наш брак? А вот что: мне не хочется новых отношений, я устаю от чужих проблем, у меня даже челюсть ломит от одной мысли о том, что с кем-то придется начинать все сначала — расспрашивать, знакомиться с родственниками, узнавать о детстве, о болезнях, о работе — ох, нет! Я не хочу! И любовь здесь ни при чем. Как мужчина он мне давно неинтересен. Но другие мужчины мне неинтересны тоже. И женщины — чтобы вы не думали ничего такого...
