Именно благодаря этой самой технике, старые знакомые и встретились. Лёха оформлял очередной офис, а Сергей поставлял для этого же офиса оборудование. В школе они не очень-то дружили — каждый считал другого дураком и пижоном, но тут разговорились, даже выкроили время посидеть в одном из ночных клубов, где у Лёхи был знакомый метрдотель. Втайне оба надеялись чего-нибудь поиметь от восстановленного знакомства.
Небольшой, слабо освещенный зал клуба был почти полон. Свободных мест за небольшими, двух— трехместными столиками практически не было. На маленькой, но ярко подсвеченной сцене, тощий тип с лицом хронического алкоголика, хриплым надтреснутым голосом исполнял блатную песню. У стойки бара несколько ярко одетых проституток шарили глазами по залу, в поисках подходящих клиентов. Пару раз взгляд каждой из них оценивающе задерживался на наших приятелях, но, по каким-то причинам, компания не казалась им достаточно перспективной.
— Восстанавливать не пробовал?
— Первое что. Корзина пустая, Эн-Ю — ничего, только всякую дрянь показывает.
— А ты обращался к профессионалам?
— К профессионалам? Ты о чем?
— Ну, к какому-нибудь компьютерному спецу, чтобы восстановил стертое.
— Да, но тут полная х…я получилась.
— Чего, совсем загубили?
— Нет, все по-дурацки как-то вышло. Вернее не вышло ничего.
— А подробнее можно? — заинтересовался Лёха.
— Чего подробнее?
— Ну, как и чего, они с твоими компьютерами делали?
— X.. их знает, чего они там делали, только ничем все кончилось. Ты Ваську Барышева помнишь? Он Бауманский кончал, как раз по этим самым компьютерам и специализировался. Ну, я ему в первую очередь и позвонил. Как-никак в школе одних и тех же баб трахали… Да. Ну, он вначале покочевряжился, а потом заломил сто баксов. Сошлись на пятидесяти. Взялся он, выслушал меня, нет, говорит, к тебе не поеду, надо в мастерской смотреть, там у него, видишь ли, тестеры, стенды и прочая мутотень. Ну, отвез я ему все на работу. Он при каком-то банке, программистом работал. А через день или два он звонит и велит забирать. Я обрадовался — все, говорю, готово? Сделал? А он как-то странно так отвечает, увидишь мол, приезжай, только завтра, после шести. Приезжаю я после шести, говорю охранникам, что иду к Василию, а они ржут. Туда — сюда, ничего понять не могу. Вызывают какого-то хмыря в синем халате, тот смотрит мою ксиву, да, говорит, все верно, Василий просил именно ему два компьютера вернуть, даже пропуск на вынос оставил, и номера указал. А в чем, говорю, дело-то? А дело в том, что Василий уже уволился и в настоящий момент летит с женой и всем семейством на родину предков.
Тем временем номер сменился. Хриплый испитый мужик пропал, и на эстраде появилась высокая изящная брюнетка в черном блестящем бальном платье до полу, и длинными, ниспадающими до талии угольно — черными волосами. Прическу держал сверкающий серебристый обруч. Красивым, глубоким голосом, она в ритме вальса, запела старинный романс.
— На родину предков? Погоди, он же русский вроде.
— X.. его знает, может и русский, но жена у него — точно из этих. Он даже фамилию сменил, взял по жене.
— Это тебе в том банке сказали?
— Где же еще? Теперь его зовут Вася Шапиро.
— Редкая фамилия. А зачем он вообще-то взялся, если уже на чемоданах сидел?
— Ну, хотел, наверное, лишний полтинник на халяву скрысятничать. Ихние привычки пробрел, сука. Я так понимаю, он и не думал ничего для меня делать.
— Ты что, антисемит?
— Почему это антисемит? Я просто обозлился тогда, как черт. Да и полтинника было жалко.
— И ты заплатил вперед? Не очень на тебя похоже.
— Заплатил. Думал — не сделает — вернет. Да и, что мне полтинник…
— Да, полтинник — есть полтинник. Ну и чего?
— Чего, чего. Ничего! Выматерился я от души, погрузил своё имущество, и еду домой. А по дороге думаю, надо же что-то делать! Помнишь, на Савёловском рынке, сидели ребята и чинили жесткие диски? Вынул я оба диска и поехал туда.
— Ты что, и свой ноутбук развинтил?
— А чего, он разбирается, только диск у него тоненький и со специальным переходником…
— Ладно, и как там?
— Где, «там»?
— Ну, на Савёле?
— Я и говорю, вынул диски и отвез только их, без всего остального. Нашел этих ребят довольно легко. Помогите, говорю, в долгу не останусь. Только восстановите мои файлы и, главное, сделайте так, чтобы они больше не исчезали.
— И что?
— Ничего, пожали плечами, обещали помочь.
— Не помогли?
— Не помогли. Я пришел, как договаривались, через два дня, а мне там какой-то парень говорит, что тот мужик — Виталий, который взялся во всем разобраться, погиб в автокатастрофе.
— Как?
— Чего, как именно погиб? На него налетел встречный «Фольксваген», когда он с какой-то бабой ехал к себе на дачу.
— Со своей бабой?
— Не знаю, какая разница? Главное он разбил машину и разбился сам. Насмерть.
— Он что, выехал на встречную полосу?
— «Фолькс» на него выскочил. Там не было разделителя, а водила «Фолькса» был в жопу пьян.
— И оба погибли?
— Мой погиб на месте, его жигуленок всмятку: капота почти не стало. «От полученных травм несовместимых с жизнью водитель скончался на месте». Чтобы его достать — металл разрезали. Ну, а «Фольксу» — почти ничего, синяками отделался. Там сзади на них еще кто-то налетел, свалка была. Об этом даже в «Дорожном патруле» передавали…
— А что с бабой?
— С какой бабой?
— Ну, этого, кто диски хотел чинить.
— Шишка на лбу, истерика и всё. Её «скорая» увезла. А у того, в «Фольксе», тоже одна баба была. Проститутка. Совсем в отрубе. Пьяная или наколотая — не знаю, так ей вообще ничего.
— А зачем нужна проститутка «в отрубе»?
— Я почём знаю? Наверное кому-то такие нравятся. А может, они уже всё закончили?
— А водитель «Фолькса»?
— Морду разбил, весь в крови, но жив. Даже от госпитализации отказался. А вот Виталий — погиб…
— Диски он на работе оставил?
— Оставил. Я потом их передал другому парню, из той же шараги.
— И что парень?
— Ничего, сначала взял. А потом и он отъехал.
— Куда отъехал?
— Не куда, а как. Вывалился с балкона. Двенадцатый этаж.
— И что, опять — «от полученных травм несовместимых с жизнью»?
— Именно. Он весь вечер квасил со своим дружком, а потом совершенно голый вышел на балкон, покурить. Вот и покурил…
— Они там были вдвоём? Он что, голубой?
— Похож. В ухе серьга, весь вертлявый какой-то, я еще тогда подумал…
