пластины? И тут мне в голову пришла блестящая идея. Почему лодка не должна быть сделана из одного куска, выштампована или отлита в форму? Это вполне возможно. И, таким образом, она будет прочнее и лучше во всех отношениях, чем если бы была построена из отдельных пластин. Странно, что я не подумал об этом раньше. Таким образом были сформированы корпуса дирижаблей, и мне нужно было только сделать модель корабля который я хотел, чтобы существа изготовили бесшовную металлическую лодку невероятной легкости и прочности. Некоторое время, однако, даже простой вопрос модели озадачивал меня, пока мне не пришло в голову сделать это из очень тонкого листа металла, который после значительных усилий я согнул в нужную форму.
Результатом моей работы и моих усилий заставить ремесленников понять мои идеи была лодка около восемнадцати футов в длину и пяти футов в ширину, шириной около трех футов в корме, я не могу сказать, что линии корабля были прекрасны, и я не ожидал, что она будет быстроходной, но она была стойкой к волнам и послушной ветру. Металлические трубы использовались для мачт и рангоутов, скрученные волокна или нити из того же материала, что и используемые существами для их тканей, образовывали веревки и такелаж, а паруса были сделаны из такой же ткани. Все время, пока я работал, существа смотрели на мой труд с большим интересом, хотя и не понимали, чем я занят. Но из всех вещей снасти и блоки, казалось, очаровывали их больше всего. И когда наконец мое судно было готово, и я поднял паруса, и, взявшись за румпель, выровнял полотнища и умчался со свежим бризом, существа почти обезумели от волнения. Здесь действительно было странное положение дел. Существа, которые превзошли человеческие мечты в достижениях, которые покорили воздух и все же ничего не знали ни о лодках, ни о парусах, и даже никогда не видели блоков и снастей.
О моих круизах на корабле мне нужно сказать немного отдельно. В ней я плыл по цепи великих озер или внутренних морей, посещая отдаленные места и причалил на том самом месте, где я впервые бросился на берег, чтобы напиться воды после моего ужасного путешествия. Здесь я снова попытался взобраться на горы, как уже упоминалось. Но то ли климат, то ли воздух подействовали на меня, потому что, прежде чем я поднялся на половину высоты хребта, я был совершенно измотан и вынужден был вернуться назад. Для меня это было большим ударом, потому что я надеялся, что рано или поздно смогу вернуться через горы в Антарктику и таким образом воссоединиться со своими собратьями. Опасности, которые я знал, были ужасны, и не было ни одного шанса из миллиона на успех, но даже этот ничтожный шанс был лучше, чем остаться навсегда среди странных существ. Даже когда я обнаружил, что это невозможно, я не был полностью обескуражен. Возможно, подумал я, в горном хребте есть места пониже, но в конце концов я обнаружил, что страна полностью опоясана высокими горами и что место, где я пересек, было единственной точкой, где такой переход был возможен. Но все это не относится к тому, что я собирался изложить. Во время моих исследований я обнаружил то, что имело прямое отношение к моему открытию, почему большинство простых механических устройств были неизвестны существам. В одном месте я обнаружил обширное месторождение угля, в другом — меди, а также железа, серебра, золота и многих других металлов и минералов. Как ни странно, руды, похоже, тоже добывались, потому что там были зияющие отверстия, заполненные обломками, которые казались старыми шахтами и туннели, и все же я знал, что существа не использовали ни металлов, ни угля. Но открытие последнего вызвало новый ход мыслей в моем сознании. Не мог ли я снабдить свой корабль энергией и, таким образом, иметь возможность плавать быстрее и не зависеть от ветра? Конечно, я мог бы заставить этих существ снабдить меня странной невидимой силой, которой они пользовались, но почему-то я тосковал по знакомым вещам, по устройствам, с которыми был знаком, и не могу выразить словами, какое огромное утешение и счастье я нашел в своей маленькой лодке. Более того, я чувствовал необходимость держать руки и ум занятыми и поэтому я сразу же решил попробовать свои навыки механника в проектировании и строительстве небольшого парового двигателя. Конечно, мои познания в технике были ограничены, но я знал принципы работы пара и паровых машин, и после нескольких недель утомительной работы и бесчисленных разочарований мне удалось создать грубое устройство, которое действительно работало. Конечно, оно было слишком громоздким и тяжелым для моего корабля, не говоря уже о его небольшой мощности, но, овладев этим делом, я почувствовал, что вторая попытка окажется гораздо более легкой и более удовлетворительной, чем первая.
Но существа, которые следили за каждым шагом работ, проявляли неописуемое волнение, когда дым поднимался из трубы, пар шипел, а маховое колесо вращалось. Они стекались издалека и со всех сторон, возбужденные больше, чем я когда-либо видел, и я понял, что, должно быть, почувствовали Уайтт, Фултон или другие великие изобретатели, когда, наконец, доказали правильность своих теорий и продемонстрировали удивленной толпе, что пар можно запрячь и заставить служить человеку.
И тут произошло поразительное открытие. Правители хотели завладеть моей грубой машиной, но не для того, чтобы управлять ею, а для того, чтобы поместить ее в особое здание, своего рода музей, как драгоценное сокровище. Я подумал, что в этом нет ничего противоестественного, но когда один из историков, тот, кто владел самыми древними записями расы, объяснил, что в туманной истории прошлого существа делали и использовали такие вещи, я был совершенно ошеломлен. Никто, сообщил он мне, никогда не видел этих машин; они были просто слухами и считались сказочными, и я невольно материализовал нечто такое, к чему они относились так же, как мы относимся к реликвиям фараонов или наших доисторических предков. Затем живой том истории нации продолжил объяснять, что легендарные предания гласят, что древние предки существ обладали многими другими странными и неизвестными устройствами, и меня спросили, не могу ли я также сделать некоторые из них в качестве экспонатов в историческом музее.
Здесь я внезапно превратился из великого изобретателя, гордого тем, что продемонстрировал свои превосходные знания и инженерные способности, в примитивное существо, существо из смутного прошлого, член расы, чьи величайшие достижения были известны, использованы и
