Помимо стандартных данных о происхождении, коэффициенте интеллектуальности, возрасте, образовании в досье имелись всякого рода интересные подробности. Например, полковник, оказывается, был удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза – награды, которую просто так не дают, как и британский Крест Виктории, немецкий «За заслуги» или американскую Почетную Медаль. Политики и штабные вояки о подобной награде могут только мечтать. Что же такого Симонов сделал, чтобы ее заслужить?
Помимо этого Рекс выяснил, что агент КГБ однажды участвовал в Олимпийских играх, завоевал бронзовую медаль в фехтовании, серебряную в стрельбе из пистолета и еще одну, бронзовую, – в стрельбе из пневматической винтовки. Да, такому только попадись… Рекс даже моргнул, увидев список разведчиков, контрреволюционеров и других врагов советской власти, разоблаченных Ильей Симоновым. Ну и полковник! Судя по всему, он получил от своего руководства полную свободу действий.
Да, Симонову лучше не наступать на ноги. Вся беда в том, что именно это Рекс и собирался сделать.
Ему приказано было отправиться в Прагу и вести себя там, как подобает солидному состоятельному американскому туристу. Ну что же, вот он и в Праге. Первый раз в своей жизни Рекс Бадер оказался за Железным занавесом, который, если верить Фрэнсису Роже, насквозь проржавел. В молодости Бадер совершил обычный тур по Западной Европе, Лондон – Париж Рим. Но в Чехословакии все было по-иному.
Лимузин подвез его к отелю «Новая Ялта», расположенному на Вацлавской площади, в самом центре города. Номер ему выделили на удивление приятный: большие комнаты, высокие потолки, никакой ультрамодерновой мебели, к которой он привык дома.
Вообще у Рекса сложилось впечатление, что здесь отдают явное предпочтение древним искусствам и традициям. Столь явное, что даже в холле отеля за конторкой сидит живой портье. На Западе же, а особенно в Северной Америке, гостиницы почти полностью автоматизированы.
Когда он наконец устроился, приспело время перекусить. Рекс сначала решил было заказать еду в номер, но потом передумал. Ему приказано было гулять по окрестностям, дабы с ним могли установить связь. Вряд ли какой-нибудь советский единомышленник Роже заявится к нему прямо в гостиничный номер.
Спустившись в холл. Рекс подошел к портье.
– Вы говорите по-английски, – сказал он, это было скорее утверждение, а не вопрос.
Портье ответил ему на безукоризненном английском:
– Товарищ Бадер, в наше время любой человек, который кончил школу, знает английский. Быть может, для международного языка это не лучший выбор, но вообще-то его никто преднамеренно и не выбирал.
Рекс озадаченно нахмурился.
Портье рассмеялся.
– Так обычно говорят русские, но они тут ничего не могут поделать – уж слишком далеко все зашло. Все началось с Британской империи, самой крупной из известных в истории. А еще Америка – крупнейшая финансово-промышленная держава. В годы второй мировой войны, когда резко возросло количество морских и воздушных перевозок, возникла острая необходимость в международном языке – чтобы давать указания по посадке самолетов, чтобы вводить корабли в порт, чтобы вести радиопереговоры. И как самый распространенный язык в мире был выбран английский. Это означало, что его должен был выучить каждый пилот и каждый радист, капитан любого судна и его помощники. А также все портовые чиновники, будь они по национальности греками, бразильцами, русскими или китайцами. Поэтому английский начали изучать в школах всех стран мира.
Рекс кивнул:
– Похоже, вы правы. Я тут на днях читал одну статью. В ней говорилось, что когда шведы, норвежцы и датчане объединили свои авиакомпании в Скандинавскую, им пришлось решать, на каком общем языке будут разговаривать летчики и служащие аэропортов. И какой язык они выбрали? Ни норвежский, ни шведский, ни датский – английский! О’кей, значит, любой образованный человек сегодня знает английский язык. В таком случае скажите мне, пожалуйста, какой в вашем городе лучший ресторан?
Портье произнес мягко:
– Лучший ресторан – в нашем отеле, товарищ Бадер.
– Чудесно. Но у меня сегодня что-то нет настроения обедать в ресторане при гостинице. Что вы еще можете мне порекомендовать?
– Загляните в «Таверну Вальдштейна», это на Томасской, дом 20. Старый трактир с винным погребом. Очень живописный.
– О’кей. Ваши автомобили тоже понимают английский?
– Разумеется. Мы же не варвары, товарищ Бадер. Если надо будет, они поймут и любой другой язык, поскольку наши автоматизированные такси оборудованы компьютерами-переводчиками с большими возможностями. Словом, как и у вас.
– Понятно. Не могли бы вы вызвать мне автомобиль?
Когда Рекс Бадер вышел на улицу, машина уже поджидала его. Распахнулась дверца, он забрался в салон.
– «Таверна Вальдштейна», Томасская, 20, – сказал он.
– Да, товарищ, – отозвался механический голос.
Рекс огляделся. Пожалуй, по внутренней отделке салона здешние такси немного уступали своим западным собратьям. Они, как и отель, принадлежали все-таки вчерашнему дню.
– Я не вижу монетного паза, куда мог бы вставить свою международную кредитную карточку, – заметил Рекс.
– Транспортные перевозки в Советском комплексе бесплатны, – ответил механический голос.
Рекс откинулся на спинку сиденья.
– Правда? А почему?
Последнее вырвалось у него само собой.
Робот довольно надолго замолчал. Когда он заговорил снова, голос его был каким-то другим – более человеческим, что ли.
– Потому что было решено, что гораздо экономичнее будет не загружать компьютеры подобной работой. Это позволило практически полностью автоматизировать весь транспорт в Комплексе.
Бадеру потребовалось лишь несколько секунд, чтобы признать правоту подобного решения. Там, дома, транспортные компании – это гигантские образования, в высокой степени интегрированные, но все же находящиеся в частных руках и зависящие от получаемой прибыли. И компьютерам приходится работать, что называется, не покладая рук. Пускай это будет даже короткая поездка в автоматизированном автобусе по подземному сверхскоростному шоссе, поездка, стоимость которой меньше одного псевдодоллара, – все равно компьютер должен вычесть данную сумму из счета пассажира и перевести ее на счет транспортной компании. А за день таких вот мизерных выплат набегает не один миллион. Интересно, что случилось бы с постиндустриальным обществом, не появись так вовремя компьютеры?
«Таверна Вальдштейна» оказалась именно такой, как ее описал портье, и, по мнению Рекса Бадера, походила больше на музей, чем на кафетерии-автоматы псевдогородов Запада. Рекс едва ли мог припомнить, когда его обслуживал живой официант. Не то чтобы дома не было подобных заведений, но их посещали должнократы или члены старых семейств, а уж никак не те граждане, весь доход которых составляла сумма негативного подоходного налога.
