Софи уже знала. Когда Ульф позвонил в дверь, его сенсоры показали, как она подошла к двери и замерла в нерешительности. Колебалась: впускать – не впускать?.. Наконец дверь открылась – и несколько секунд Софи просто смотрела перед собой, не вынимая рук из карманов домашнего халата. Не на Ульфа, а перед собой. Нужны ли ей сейчас соболезнования? Нужна ли ей жилетка, чтобы плакать в неё – или плакать уже нет сил? Ульф буквально читал вопросы в её милой светловолосой голове, но обращены они были только к ней самой. Сам он понятия не имел, с чего начать.
- Софи, - сказал он наконец, - это ужасно. Такую потерю врагу не пожелаешь. Прими мои соболезнования – и всех коллег Гуннара.
Софи, не переводя взгляда, выдохнула.
- Спасибо, - сказала она отрешенно. – Ты для этого пришёл?
- Ну… да, - сказал Ульф неуверенно. – Я подумал, что просто позвонить будет… неуместно. Гуннар был мне другом.
Ульф, конечно, преувеличивал. Из всех сослуживцев Гуннар вызывал у него больше всего симпатий, но назвать их отношения дружбой… Никто в разведке не искал друзей – потом не придётся лить слёз, когда их погубит новая миссия. Но Софи это наверняка понимала, а уточнения её сейчас точно не интересовали.
И Ульф задумался: а зачем он на самом деле пришёл?
- Прости, - Софи неловко улыбнулась. – Просто я очень распереживалась. Не соображаю, что говорю.
- Ты не виновата, - сказал Ульф.
- Зайдешь? – сказала Софи, отходя в сторону от дверного проёма.
Вежливость требовала отказаться и не беспокоить больше вдову, но Ульф всё же вошёл. Что-то тянуло его внутрь – смутное ощущение, что неспроста он сюда явился. Ульф по опыту знал: иногда довериться интуиции необходимо.
Квартирка Олссонов была обставлена аскетично и функционально, начиная от пары прямоугольных колонн вместо несущей стены – и заканчивая кроватью, расположившейся поверх большого шкафа. Тёплые тона стен и целлопластовая мебель успокаивали своей мягкостью и правильной геометрией.
Единственными предметами, выбивавшимися из этой симметричной логики, были очень красивая ваза с синтетическими рубинами и голопроектор на тумбочке, сам переключавший изображения. Сейчас он показывал Гуннара и Софи на концерте группы Quantum Arc. Софи сидела у Гуннара на плечах, оба они строили рожи и были, судя по всему, на седьмом небе от счастья. Ульф в душе усмехнулся. Гуннар ни минуты не строил из себя супергероя – пусть и был им.
Софи извлекла из пищевого генератора пару чашек кофе. Должно быть, подумал Ульф, такая же умиротворяющая синтетика, как тот, которым его потчевала Таня. То что надо.
- Это мы на Бергмании, - сказала Софи. – Гуннар там работал в местном отделении МИДа. – Она приоткрыла рот, будто хотела сказать что-то еще, и тут же закрыла.
- А ваза? – поинтересовался Ульф.
- Свадебный подарок от директора Сато, - сказала Софи. – Он один раз к нам заходил. И почему-то, что нам не хватает чего-то этакого.
- Отлично вписалась, - заметил Ульф.
- Гуннару она сразу понравилась, - сказала Софи, отпивая кофе. Буквально сразу она выдохнула, словно выбрасывая панику и боль прочь из головы. – А меня раздражала. Один раз, - усмехнулась она, - я случайно задела её, и она сильно зашаталась. Я тогда подумала: «Ну, падай!». Но она устояла. Потом я как-то приняла её существование.
На несколько секунд повисло неловкое молчание.
Они не ждали этого, подумалось Ульфу. Сколько раз они оба проходили реювенацию? Сколько раз укреплялись в праве на вечную жизнь, полученном по долгу службы? Оба они, конечно, знали, что даже вечная жизнь не вечна. Убийце всё равно, в каком году ты родился и в каком планировал уйти на покой. И всё же… никто из них не допускал мысли, что однажды он останется один.
Проектор сменил картинку на свадебную голографию. Гуннар и Софи – под венцом. Он в помпезном фраке, она – в изящном белом платье с золотистыми кружевами. Очень подходят к её роскошным волосам. На руках – кольца. Редкость по нынешним временам – даже на Эскаане, что когда-то заселили истые христиане Центральной Европы, эта традиция почти отмерла.
- Даже не знаю, - сказала Софи и замолчала.
- Чего не знаешь? – осторожно спросил Ульф.
- Что делать с проектором. Он мне будет напоминать о Гуннаре. И ваза. Хочу ли я сейчас о нём думать…
Несколько секунд они молчали. Хотелось Софи или нет, но они оба думали о Гуннаре.
- Хочешь, я заберу вазу? – предложил Ульф. - А проектор настроишь, как захочется.
Софи вздохнула.
- И он будет мне показывать что-нибудь другое. Горные пейзажи какие-нибудь, например. Но я буду знать, что раньше здесь были мы. – Она резко умолкла и взяла Ульфа за руку. – Но вазу правда возьми. И спасибо тебе.
- Не стоит, - сказал Ульф. – Это меньшее, что я могу сделать.
- Нет, - возразила Софи. – Ты же пришёл.
- Я и ещё приду, если что понадобится, - пообещал Ульф, беря на руки вазу. – Ты только свяжись со мной, не стесняйся. И не падай духом.
- Постараюсь, - кивнула Софи без особой надежды.
Погрузив вазу в машину, Ульф плюхнулся в салон и некоторое время сидел за штурвалом в задумчивости. Смерть Гуннара потрясла его сильнее, чем он ожидал, и Ульф не мог понять, почему. Возможно, с укоризной подсказывал ему червь самокритики, он впервые за долгое время боялся за себя.
Другая часть сознания настойчиво пыталась что-то сказать Ульфу о Гуннаре и Софи. Что-то бросилось ему в глаза в этой квартире, что-то застряло между рецепторами и центром зрения. Это ощущение Ульф минуту спустя отогнал. Придёт время – всплывёт.
Его теперь больше занимало другое: что сказать Тане?
Сомнений не оставалось: ликвит теперь если и высунет голову из особняка, то точно не в образе Мболи. Вместо здоровенного негра перед лицом сыщиков и агентов разведки может предстать и щуплый юноша, и соблазнительная красотка. Ну и как заставить Таню ловить кого-то другого – или хотя бы следить повнимательнее?
Пораскинув мозгами, Ульф решил предупредить её: Мболи напуган и начал действовать чужими руками. В какой-то степени это даже было правдой. На битву (или лучше сказать, встречу?..) с Олссоном ликвит явно шёл не в виде Мболи. Толстяк точно вне игры.
- Толстяк вне игры? – повторила голограмма Тани недоверчиво. – Ну-ну. И теперь мы должны выслеживать всю его шайку. Блеск.
- Ты, видимо, хочешь сказать, что мы обнаглели.
- Вконец причём. У меня нет столько людей, сколько тебе нужно. Тебе придётся говорить с моим начальством. Хотя вообще… - она задумчиво отвела взгляд, - если погиб ваш человек, это показатель. Мболи обнаглел посильнее вашего.
- Будь начеку, - добавил Ульф напоследок. – Я понятия не имею, что он теперь выкинет.
- Опасаешься за меня? – загадочно усмехнулась Таня. Ульф промолчал. Он ни в чем не был уверен.
Комиссар полиции Пулара оказался худощавым мужчиной с узким лицом и глазами верблюда. По ту сторону линии голосвязи он смотрел как будто в никуда, но казалось, что видит он всё. Понимал ли он при этом что-нибудь – оставалось лишь догадываться.
- И где я вам столько возьму? – спросил комиссар, услышав нужное Ульфу число. Спросил так, будто Ульф не понимал каких-то элементарных вещей. – Я что должен сделать? Патрульных с постов поснимать?
- Патрульные нас устроят, - невозмутимо ответил Ульф. – Высокая квалификация не важна. Нужны просто надёжные люди с оружием.
- Почему сразу армию не зовёте тогда? – Комиссар начал закипать.
- Армия слишком заметна.
Комиссар раздражённо вздохнул.
– По каждой мелочи – полиция, полиция, картофельно пюре… А потом меня спрашивают, где результаты. Почему, мол, мелкий уголовник не ловится. Когда? Кто?.. – Комиссар в отчаянии махнул рукой.
- Это ненадолго, комиссар. И, вероятнее всего, никто не пострадает, - попытался успокоить его Ульф.
- Ненадолго?
- На несколько дней.
- На несколько? – вскричал комиссар.
- Бывают миссии и подольше, правда? – спросил Ульф.
