— Мир Ноль изучает своих игроков. Он смотрел, как мы проходили отборочные игры, смотрел, как мы убивали и умирали, а потом откатил нашу смерть назад. А сейчас Древние наблюдали за тем, как мы наблюдаем за их народом.
— Древних нет! — резко возразила Шера, и шерсть на её загривке привстала. — Они давным-давно вымерли и исчезли, в самые незапамятные времена. Ни одно из ваших предложений не подошло, разве не ясно?
— А, по-моему, вы не правы, — с радостью сказал Лум. — На мой щуп, двое из нас угадали, какой именно выбор сделали архаи в далёком прошлом. Посмотрите на два круга: они единственные завершены.
Его маленькие любопытные щупы указывали в две стороны: на Ану и Одиссея, над головами которых светились два полных синих круга. Все с удивлением посмотрели на неё.
— Мы с моими архаями направили и защитили эволюцию на других планетах, там, где уже возникла жизнь, — сказала Ана ровно и без единого блика гордости. — И синхронизировали их развитие по времени. Чтобы через миллиарды лет после смерти моего народа, другие расы смогли встретиться.
Воцарилась тишина.
Свийс саркастически усмехнулся и переплёл свои худые и жилистые стариковские тела. «Что ещё ждать от женщины, как не идей материнства?», свивалось в его несимметрично сплетённых лентах, седой и желтоватой. Но свивалось слегка неуверенно.
— Погодите, — поражённо произнёс Лум. — Если ваши два круга завершены, значит, вы угадали, как поступили архаи? И если так, то мы можем смело предположить, что величайшая из цивилизаций перешла в нирвану и до сих пор существует где-то там, а значит, когда-нибудь вернётся?
Историк Древних задыхался от озарений, к познанию которых шёл всю сознательную жизнь.
— И ещё выходит, архаи миллиарды лет назад засеяли галактику и создали… всех нас⁈
Глава VI: Темная сказка космоса
На мир легла блёклая тень.
— Испытание! — Шера резко подалась назад и задрала морду.
Проследив её взгляд, все увидели призрачную фигуру невообразимых размеров, которая склонилась над горизонтом. То существо, что Одиссей заметил в пустоте: титан, державший планету. Теперь в его ладонях лежал Мир Ноль вместе с игроками; необъятная фигура заняла б о льшую часть неба и смотрела на каждого слепым взором потухших глазниц. Было неясно, насколько гигант призрачный, а насколько материальный.
— Древний, — прошептал Лум, и по его взгляду было ясно, что историк забыл о выживании и игре, об ультимативной награде победителю. Он думал лишь о том, как разгадать тайны Древних.
Гигант был крупным гуманоидом из волокнистых структур, похожих на морозные узоры льда, наросших друг на друга. Архаи выбрали эту форму не потому, что она была им эволюционно близка, наоборот, большую часть истории они выглядели совсем иначе. Но они просчитали развитие множества планет, где зародилась жизнь, увидели, что большинство разумных будет гуманоидными — и выбрали финальный облик расы, чтобы стать ближе к потомкам.
Вода вокруг Фокса пришла в движение — сразу в нескольких местах выплеснулись и поднялись крупные сгустки, зачарованно переливаясь. Самый большой повис в центре круга, а пять поменьше и пониже остановились по краям, они нависали над головами игроков, и даже Геометрис опустился, чтобы не нарушать возникшей симметрии.
Вернулась тишина. Великан слепо смотрел сверху — тёмная фигура в мерцании звёзд, а шесть сгустков воды кружились на своих местах, хаотично меняя форму.
— Что это? — надулся Охотек. — Инструкций нет, игровых звёзд на сей раз не предоставили. Чего же от нас хотят?
Ему по душе были загадки, которые можно разрешить, вынув из кармана очередной бесценный артефакт.
— Понять, в чём испытание — часть испытания, — ответила Ана, внимательно разглядывая шесть текучих бесформий.
— Сгустки примут чёткую форму, когда мы сделаем что-то правильное, — уверенно сказал Одиссей, и они с Аной синхронно кивнули.
— Но мы можем оперировать только собой… и взбаламутить воду, — фыркнула Шера. — Больше вокруг ничего нет.
Геометрис сложил свои блоки в очередной непереводимый конструкт, и всем показалось, что он возражает.
— Есть? — сощурилась Шера. — Тогда покажи, что?
Круги существа завращались, сдвигая пространство, возникло тонкое расслоение, как будто два вертикальных горизонта чуть сместились и мир раскололся на две половины. Линия разрыва уходила вверх, к голове Древнего.
— Ах, он, — кивнул Охотек. — Но он же только наблюдает.
— Именно, — понял Одиссей. — Он наблюдает за нами. Шера, отпрыгни в ту сторону!
Кошка, реакции которой были неуловимо-быстры, скакнула едва ли не раньше, чем человек указал. И все увидели, как взгляд титанического существа последовал за ней, а водные фигуры разом изменились. На мгновение приняв какое-то подобие формы, они застыли, но снова расплылись и продолжили хаотичное движение.
Фокс разгадал принцип: Древний наблюдает одновременно за каждым игроком, и местоположение всех задаёт вектор взглядов, а взгляды влияют на фигуры из воды. Значит, правильное расположение участников раскроет суть игры. Вот только как понять это правильное расположение…
— Нас восемь, — прошипел Свийс. — Восемь векторов, множество точек, которые может занять любой. Триллион вариантов и комбинаций, мы будем пробовать их до скончания времён.
— Должна быть подсказка, — кивнул Одиссей. — Ключ.
— Звёзды, — сказал Лум, наконец оторвавшись от созерцания гигантской фигуры, его глаза влажно блестели от переживаний. — Ещё в этом мире есть звёзды.
Все уставились наверх, в разноцветие туманностей и бесконечные россыпи сверкающих искр. У Одиссея тут же заломила шея. «Ты слишком долго и безнаказанно игрался в свои судьбоносные игры», мстительно пульсировала она, «Вот, вспомни своё место во вселенной, ничтожество!» Человек вздохнул.
— Сдвиньтесь все сразу, как угодно, — сказал он.
И восемь участников, не возражая попусту и не тратя времени зря, почти синхронно шагнули, пролетели или сползли в стороны. Цвет туманностей изменился, все остановились, разглядывая небо.
— Формообразование сгустков меняется вместе с дрейфом цвета звёзд, — заметил Лум, указав на то, как фигуры из воды вытянулись по вертикали, они словно пытались сложиться во что-то, но не могли.
— Сдвиг цвета на ноль целых, три десятых хроматон, — оценила Ана, в её глазах стремительно сменялись фильтры, обсчитывая и анализируя изменение звёзд в зависимости от шага игроков.
— Это что-то вроде векторного смещения Лоренца, выраженное в цвете, — хмыкнул заинтересованный Свийс, отстранив трубку. Конечно, он упомянул учёного своей расы, но автоперевод донёс до ушей Фокса имя аналогичного земного. — Сдвиг каждого тона не меняет общей яркости неба и соотношений цветов.
Как же легко и приятно работать с лучшими, подумалось Одиссею. Даже если часть из них хотят тебя убить, а остальные желают добра и планируют победить любым доступным способом.
— Вот уравнение, — сказал змей. — Шссс, вам троим передать не могу. Маргиналы.
Два кончика его расплетённых хвостов с одинаковым осуждением смотрели на Фокса и Схазму, у которых не было нейров; а раздвоенный язык шипел в сторону Геометриса, с которым всё в целом было неясно.
— Не нужно, — улыбнулся детектив. — Это задание куда проще, чем нам показалось, чтобы его решить, не нужно быть учёным. Любые пятеро, встаньте под аморфами; Геометрис, добро пожаловать под центральный сгусток. А мы с вами, Лум, отступим назад, потому что мы излишни. Для этой головоломки из шести элементов необходимы шесть игроков.
— Хм, — тихо спросил ваффу, послушно отступая. — Значит ли это, что Игра нелинейна, и к этому этапу могло прийти больше или меньше?
— Определённо.
— Тогда что было бы, выживи в предыдущих испытаниях меньше шестерых?
— Хороший вопрос. Думаю, было бы другое испытание. Игра Древних подстраивается под то, как её проходят… и под тех, кто.
