class="p1">— Но откуда в засаде взялись полисмены с адвокатом?
— Это я попросил его, когда провожал до дверей. Козёл сразу поверил, его не нужно было долго уговаривать. Но знаешь, она ведь действительно искренне хотела выйти за тебя.
— Почему вы так думаете? — покраснел я.
— Потому что ты красавчик, — довольно хмыкнул месье Ренар. — А женщины убеждены, что все красивые мужчины глупы и легкомысленны. Не дуйся, это верно лишь отчасти. И потом, она бы всё равно от тебя избавилась.
— Ну спасибо.
— Всегда обращайся! — Мой учитель пару минут молча смотрел в вагонное окно. — Думаю, мы ещё не раз сможем это использовать.
— Что именно? — заинтересовался я.
— Твою внешность, конечно. И знаешь что, в ближайшее время мы пройдёмся с тобой по магазинам готового платья. Тебя стоит хорошенько приодеть.
Я не знал, что ответить. Но, если этот зверь готов вкладывать деньги в моё обучение, образование, одежду и обувь, значит, я действительно ему нужен. Что же, тогда…
Тогда наши приключения будут продолжаться. Опасности, преступления, поездки, друзья, враги, рогатки, Скотленд-Ярд, опыты с электричеством, тренировки французского бокса, элегантный джентльмен с рыжим хвостом…
Но знаете, лично мне всё это нравится. И грудь, кажется, уже почти не болит.
Глава 3
Алмаз Шести Раджей
Через два дня об этом деле кричали все газеты Лондона.
«Кошмар в Поркхаузе!»,
«Убийства у свиного загона»,
«Семейный адвокат задерживает преступницу!»
О мистере Лисе или месье Ренаре, как всегда, ни единого слова. Зато о бедняжке Полли О’Доннелл журналисты писали взахлёб.
Якобы её много лет избивал отец, с ружьём в руках разгонявший всех возможных женихов. А ранее он же своими руками избавился от двух дядюшек бедной девицы, дабы единолично владеть всем поместьем. Доведённая до отчаяния мисс О’Доннелл пошла на решительный шаг, опоив отца смесью героина и сонных трав, таким образом подчинив его волю, в результате чего жестокий тиран убежал в ночь и в припадке безумия рухнул в загон к свиньям.
«Так настолько ли уж она виновна, господа присяжные? — патетично восклицала либеральная пресса феминистского толка. — Загляните в своё сердце, и вы сумеете понять-простить…»
— Возможно, она избежит виселицы, но не тюрьмы, — спокойно, попивая после завтрака свой кофе по-бретонски, сказал мой учитель, едва я поднял голову от газет.
— Но я не об этом подумал…
— Не ври, мой мальчик.
— Ладно, и об этом тоже. — Я понимал, что перехитрить Лиса вряд ли кому под силу. — Но почему вы всё время отдаёте славу другим? То Скотленд-Ярду, то вот этому старому козлу. Это ведь вы раскрыли дело, почему же не написать об этом в газетах?
— Это будет обременительной саморекламой, — откровенно зевнул он. — А я, знаешь ли, довольно не скор на подъём и вовсе не горю желанием видеть у себя в парадном толпу праздных зевак, мужей, подозревающих в неверности жён, и старушек, у которых загулял любимый котик.
Судя по страдальческой тени, на миг омрачившей морду месье Ренара, он через это уже не раз проходил. Просто тогда, в четырнадцать, мне казалось, что любой нормальный человек должен стремиться к известности, успеху и славе. Мне ещё многому предстояло у него научиться.
— Итак, мы ни к чему не пришли.
— В каком смысле, сэр?
— Благодаря тебе мы знаем всевозможные трактовки шестилучевой звезды. И не можем применить в сложившейся ситуации ни одну из них. Я ленив, но порой дотошен до самого препротивного занудства. Мне, понимаешь ли, плохо спится, если я что-то недоделал.
— А разве этот бешеный доберман не выбил из маньяка признание?
— О, в том, что Маккейн убивал девушек, он признался сам и сразу! — брезгливо поморщился мой учитель, опуская чашку на стол. — Гавкинсу даже пену на зубах изображать не пришлось. А вот на вопросе о некой схематичности и избирательности мест убийства негодяй мгновенно заткнулся.
— Вы сами могли бы с ним поговорить. Ведь это ваш метод — просто разговаривать с людьми.
Вместо ответа Лис протянул мне какую-то бумажку, взятую из утренней почты. Это была обычная телеграмма из Скотленд-Ярда:
«Маккейн мёртв. Сам себе откусил язык в камере и захлебнулся кровью».
— В любом случае по совокупности преступлений его ждала виселица. Но, дьявол оторви мне хвост, я хочу точно знать, почему он это сделал!
Лис стукнул кулаком по столу так ловко, что чашка из-под кофе взлетела на пять дюймов вверх, но аккуратно приземлилась на то же блюдечко.
— Даже не пытайся это повторить, Майкл, — сразу предупредил меня он, и я завистливо сглотнул слюну. — Подобное искусство требует долгих лет монотонных и изнурительных тренировок. Лучше достань бумагу и перья. К нам клиент.
Я удивлённо вскинул брови.
— Ох, да всё просто. Шарль направился в прихожую.
Я, конечно, не знаю, какой египетской силой он владеет, но то, что к нам пришли, — сечёт на раз! Прошу прощения за некоторую вольность уличного жаргона.
Наш разговор прервал стук электронного молотка. Кто-то вошёл в прихожую. Минутой позже старый дворецкий подал нам на серебряной тарелочке дорогую визитку с золотым обрезом.
— Ненавижу эти британские условности, — уныло пробормотал Лис. — Мистер Раджив Капур из Маджипура. Проводите его сюда, старина!
Мистер Раджив оказался тяжёлым седым бенгальским тигром из «близких к природе». Безукоризненный костюм, шейный платок заколот булавкой с большим зелёным изумрудом, пальцы унизаны дорогими перстнями, и вся его фигура словно бы источала какую-то древнюю, пещерную силу. По комнате пронёсся лёгкий таинственный аромат восточных благовоний.
— Месье Ренар, я наслышан о вас, — церемонно поклонился он, сложив лапы перед грудью.
Лис ответил столь же вежливым поклоном, приложив правую руку к груди, потом к губам, потом ко лбу, а потом на мгновение развёрнутой кистью к гостю. Тот невольно отступил назад, автоматически подняв лапу к левому уху.
— Откуда вы узнали?
— То, что в прошлом вы убийца-сигх? — без улыбки ответил мой учитель, больше адресуясь ко мне, чем к тигру. — Поверьте, одни и те же жесты могут иметь разное значение. В Ираке это приветствие обозначает — «моё сердце, мои речи, мой ум для вас, почтенный». В горных районах Индии тот же порядок действий скажет знающему человеку — «моё сердце открыто, мои речи чисты, но помни о ноже у меня в чалме».
— Я попался в самую детскую ловушку, — улыбнулся тигр, пожимая могучими плечами.
— Ерунда, сэр, присаживайтесь. Итак, ваше настоящее имя?
— Раджив Капур.
— Но не из Маджипура?
— Скажем так, детство и юность я провёл в менее спокойных местах. — Наш гость мягко опустился в кресло, слегка скрипнувшее под его тяжестью. —
