что-нибудь понадежнее. Все это обсудим завтра. А сейчас, я просто разваливаюсь на части. Кстати, Агнер говорил, будто твои подданные пользуются бесценными гобеленами, их убогие домишки увешаны превосходными картинами, а их дикие дети швыряются друг в друга драгоценными фигурками, лучше которых нет на Земле! Я поражаюсь тебе. Какой же ты правитель, если позволил ограбить себя? И какой же ты волшебник, если разрешил им манипулировать собой? Одно хорошо. Судя по твоему цветущему виду, ты отлично отдохнул! Ладно… Не слушай мою воркотню. Я просто устала…А вообще-то, я действительно безмерно счастлива, что нашла тебя, родной! Давай-ка, сынок, теперь и я отдохну.
– Спи спокойно, мама! Набирайся сил. А я начну с того, что сделаю наш дом неприступным.
– Сделай, дорогой, и побыстрее. Но только так, чтобы никто не заметил, что это твоих рук дело! Да, запомни! Мальчишки, наверняка, днем носятся по твоему дворцу. Заметят перемены – все селение будет здесь через час.
Гарм, выйдя из комнаты, в которой разместил королеву-мать, споткнулся о какой-то обломок, выругался, а потом твердо решил:
– Хватит всем потакать! Замурую входную дверь! И зал уродовать не стану. Я перед рассветом устрою такой оползень, что никто днем с огнем не найдет, где был вход!
Потом, чуточку поостыв, сел на грязную ступеньку и задумался.
– Я давно уже не мальчик, а потому обязан все называть своими именами. Невозможно себе признаться… Но если быть честным, то я заурядный неудачник! В семнадцать лет, оскорбившись за отца, я сбежал из Альморава и потерял право на трон. Потом милостивый Создатель дал мне его здесь, на этой благословенной Земле. Но и тут у меня ничего хорошего не получилось. Своей терпимостью я развратил подданных до того, что они стали грабителями. Великая Волшебница подарила мне храм, но и на этот раз я опростоволосился, не сумел использовать его по назначению. Устроил в нем роскошный дворец, а зал для молений превратил в художественную мастерскую, где работал как каторжный. Сколько всего я там сделал: и мебель, и картины, и скульптуры! Но, в конце концов, и это не уберег… Все потерял… Так пусть теперь здесь хозяйничает королева-мать. Я ей уступаю. Она, наверняка, превратит это здание в крепость. Соорудит такую твердыню, которая устоит и во время Светопреставления!
Перед самым рассветом, когда небо над Плато стало отливать серебром, всех разбудил шум камнепада.
– Сильный оползень, и где-то совсем близко, – решили перепуганные жители поселка и повыскакивали из домов.
– Гора Хионы схоронила разграбленный дом, – поняли они, а потом, придя в себя, стали смеяться, вспомнив, что какая-то полоумная старуха отдала все денежки Агнеру, чтобы добраться до Плато и помолодеть, но в первую же ночь оказалась погребенной под обвалом в разгромленном дворце. Умереть-то она не умрет, это понятно было всем. Но дам занимал вопрос, насколько она похорошеет, питаясь тухлой водой из фонтана, и как скоро выберется по винтовой лестнице на вершину умолять, чтобы ее оттуда сняли.
Дни проходили за днями, а никто с горы не вызывал о помощи.
– Скорее всего, старая развалина, не найдя ночлега, уползла вместе с Агнером! Вот уж не повезло бедняге, наверняка, пришлось вернуть ей все денежки, – злословили в поселке.
А Кара, тем временем, обустраивала вместе с сыном дворец по своему вкусу. Чувствовала она себя энергичной, помолодевшей, только изредка, по ночам, скучала по мужу и дочери. Однако эти чувства держала при себе, не хотела расстраивать Гарма.
Однажды вечером, королева спросила сына, не хотел бы он покинуть Плато и вернуться к людям? Гарм глубоко задумался, но ответить не смог. Пока он жил один и был Хозяином в долине, он и не мечтал об этом. Теперь же, когда рядом находилась Кара, а в долине бесчинствовали поселяне, на эту тему стоило подумать.
– Ты научишь меня пользоваться волшебной книгой, обучишь метаморфозам, которые освоил под руководством царицы Хионы, и будешь свободен, – твердила мать. – Хватит жить затворником. Ты – талантливый художник, великолепный скульптор – что тебе здесь делать? Править ты никогда не научишься. Это не твое призвание, а вот искусство, слава, почести тебя утешат и развлекут. А потом кто знает, может еще и женишься!
– Я еще с ума не сошел, мама! Добрые женщины, как коровы, с ними – тоска! Смотрят, как преданные собаки, вечно обижены и убеждены, будто их не ценят. К тому же у них глаза на мокром месте, чуть что – и в слезы! Со стервами бывает интересно, но жить под одной крышей – невозможно. Ни заботы, ни ласки – одни претензии, вперемежку с изменами, а в придачу – интриги из-за неудовлетворенных амбиций!
– Но ты и сам – не подарок, дорогой! Пора бы тебе уже стать более снисходительным к людям! Конечно, тяжело жить с женой, когда и спишь, и ешь, и гуляешь вместе. Но если занят делом и целый день крутишься, как юла, очень приятно возвращаться домой к хорошей подружке, которая и послушает, и поухаживает, и приласкает. Подумай о своей дальнейшей судьбе. Дождись луча Эвера и поговори с ним. Послушай, что скажет Хиона… Она – великая женщина, волшебница, к тому же знает все на свете, да и тебя, по-моему, уважает. Хиона не посоветует плохого! Главное, научит, как тебе отсюда человеком выбраться!
Истосковавшись в одиночестве, Гарм был нескончаемо рад приходу матери, а потому развлекал ее всеми доступными ему способами. Чаще всего он показывал ей то, что можно сделать при помощи волшебной книги, а иногда демонстрировал свои превращения в животных, птиц и растения.
– Научи меня хотя бы самому простому. Хватит фокусничать! Ты рассказывал, будто царица Хиона в первый же твой визит превратила тебя в родник. Покажи, как это делается? – как-то попросила Кара.
– Да, очень просто, мамочка! Бормочешь пять слов, брызгаешь на себя воду и становишься подобен ей! Я думаю, ты запомнишь их с одного раза! – принц засмеялся и, наклонившись к ее уху, отчетливо произнес заклинание.
– А как вернуть назад человеческий облик? – взволновано спросила мать.
– А этому я научу тебя попозже!
… По настоянию матери Гармагер соорудил просторный подземный ход, ведущий из замка к реке, к большому замшелому валуну, а выход из него замаскировал под небольшой естественный грот. Каре нравилось это место. Здесь она впервые вдохнула воздух долины, окрыленная надеждой на встречу с сыном.
Как-то под вечер, королева решила там прогуляться. Она вышла из туннеля и села на молодую траву. Весенний воздух был легким. Все вокруг цвело. Кара была спокойна, так как считала, что ее здесь никто не потревожит:
