и так делает всё, что он просит. Хотя Каин не просил.
Лена поджала губы, понимая, что совсем запуталась. Но говорить об этом не хотела. Не сейчас. Тем более, что они уже на въезде в Брянск. Так или иначе, этот отрезок пути закончен. А сколько их ещё будет? Она боялась предполагать. Поэтому, чтобы успокоиться, снова взглянула на Каина.
«Он, похоже, вообще ничего не боится», — подумала девушка, не зная, что страх — единственное, что у него осталось от самого себя.
Лена поправила чёлку и смущённо улыбнулась.
— Так хорошо? — она стрельнула глазками в сторону Каина поверх цветочного букета.
— Безупречно, — подмигнул он, наводя фотоаппарат.
Затвор щёлкнул один раз, потом второй.
— Покажи! — Лена подскочила к нему.
— Неа! — рассмеялся Каин, пряча зеркалку за спину. — Всё потом!
— Ну, вдруг я там плохо получилась! — Лена попыталась дотянуться до фотоаппарата.
— Это просто невозможно! — Каин опять хохотнул и шагнул ей навстречу, сокращая расстояние между ними до нуля. — Ты получилась лучше всех!
Секунду они смотрели друг на друга глазами, которые лучились обещанием счастья.
— Госпожа свидетельница и господин фотограф, а мы вам не мешаем! — окрик невесты разрушил миг волшебства. Но они не переживали по этому поводу, предвосхищая мириады подобных мгновений.
Лена и Каин встретились на свадьбе.
По идее, ей, как свидетельнице, надлежало томно посмеиваться рука об руку со свидетелем. Но на пятнадцатой минуте торжества Каин решил, что свидетель составит компанию кому-то другому. Поэтому на двадцатой минуте Лена уже ходила рука об руку с ним. И не посмеивалась, а хохотала в голос. Каин совершенно очаровал её своей тонко выверенной бестактностью и глазами, которые хотели одного — жить. Жить каждый час, каждый миг, по полной, без остатка!
Со своей стороны он совсем забыл, что играет здесь роль свадебного фотографа, а не персонального фотографа Лены. Вообще-то Каин не особенно хорошо фотографировал, но у Димы (так звали жениха) не было денег на профессионала. А старый друг согласился помочь за… Получилось так, что за будущую жену.
Каин в очередной раз пошутил, Лена громко рассмеялась, ойкнула и прикрыла рот рукой, озорно глядя по сторонам. Они шли в хвосте процессии, которая направлялась к выходу с Партизанской поляны. Хотя вообще-то Каину надлежало быть в самом начале, с женихом и невестой.
Лена в очередной раз прикрылась букетом, когда он навёл на неё объектив. Спустя годы девушка точно помнила, что Каин сказал в тот момент.
— Он не тот, за кого себя выдаёт, — неожиданный шёпот коснулся её щеки обжигающим смрадом.
— Ай! — Лена непроизвольно подняла руку к лицу и обернулась.
Никого.
— Вроде ж почти не пила, — усмехнулась она, поворачиваясь обратно к Каину. Но его не оказалось рядом. Все куда-то исчезли.
Лена стояла одна посреди дороги, мощенной серым гранитом. Небо затянули холодные тучи, подсвеченные алым. Берёзки натужно застонали под порывами ветра, который обжигал кожу.
— Он использует тебя, — прошептали сумерки за спиной. — Впрочем, ничего нового.
— Кто ты? — закричала Лена.
Она обернулась.
Снова никого.
— Думаешь, тебе известно, что такое потеря? Что такое боль? — шёпот теперь доносился со всех сторон. Ветер усилился настолько, что Лене пришлось сощуриться. Её кожа покраснела и начала чесаться, как будто обгорела на солнце.
— Каин покажет тебе настоящую боль, познакомит с настоящими потерями. Ибо таков удел проклятых, — внезапно перед ней возник силуэт. Сначала он состоял из полупрозрачного дыма. Но потом дым начал сгущаться, Лена отчётливо видела, как формируются кости, вены и мышцы, затем внутренние органы и наконец всё это обволакивается кожаным саваном.
Тело человека не сформировалось до конца, оно постоянно перетекало, как ртуть, источая в окружающее пространство тлетворные султаны жирного чёрного пара. И вдруг он открыл глаза — два алых провала в преисподнюю, давно переполненную грешниками.
Человек сделал шаг и оказался прямо перед ней, хотя только что стоял метрах в десяти. Лена почувствовала его дыхание — запах сожжённого склепа. Она ощутила его прикосновение — будто змеиная кожа, которую прогрели на открытом огне. Чёрный человек схватил её за руку чуть выше запястья и плотоядно улыбнулся, выпустив на волю неестественно длинный язык, который раздваивался, истекая белёсым ихором.
Её передёрнуло от страха и отвращения, но ноги приросли к земле. Лена посмотрела вниз — так и есть, она по щиколотки ушла в гранит, а по лодыжкам до колен поднимались завитки дыма с алыми прожилками. Они казались иллюзорными, но держали крепко.
— Иди ты в задницу! — процедила Лена сквозь зубы и отмахнулась букетом, который всё ещё держала в руках.
Чёрный человек взревел и откинулся назад, мгновенно переместившись от неё на несколько метров. Лена посмотрела на букет — ромашки. Её любимые ромашки. Но ведь тогда, на свадьбе, ромашек не было…
Человек зарычал и Лена скорее почувствовала, чем увидела, как он снова рванулся к ней. Она размахнулась и что есть силы запустила в него букетом.
Цветы разлетелись веером. В полёте каждый цветок превратился в короткую стрелу, пульсирующую ослепительным бело-золотым светом. Стрелы ударили в чёрного человека, глубоко вонзившись в его изменчивую плоть. Он закричал, фонтанируя охряными вспышками. Из тех мест, куда попали сияющие стрелы, струился болезненный мерцающий свет.
Человек упал на колени, во все стороны от него разбежались трещины, которые тут же набухли кроваво-красной магмой. Он тяжело дышал, держась за грудь. Потом сделал усилие и поднял глаза. В них читалось… сожаление. Не ярость и не боль. Сожаление. Ему было жаль, что она так обошлась с ним.
Затем магма выплеснулась из раскола в земле, оплела чёрного человека пульсирующей паутиной и он исчез. Свет померк. Лена осталась одна в темноте. И только неразличимый шёпот чёрного человека звучал в отдалении. Девушка не слышала слов, но точно знала, что он ей говорит.
«Каин использует тебя».
* * *
Лена проснулась за минуту до того, как прозвенел будильник. Разбитая, опустошённая и снова в холодном поту. Это уже стало традицией.
Девушка поднялась и пошла в кухню. Пока грелся чайник, она успела выкурить сигарету. Стала наливать кипяток в кружку с кофе, и тут раздался телефонный звонок.
— Что-то случилось? — в голосе Каина не было тревоги или участия. Он констатировал факт, облекая его в форму вопроса.
— Сон приснился, — вздохнула Лена. Она рассказала всё, но умолчала о
