Ознакомительная версия.
Кора осторожно подняла одеяло и отбросила в угол. Два яйца уже раскололись, и в развале скорлупы копошились цыплята. Желтенькие, пушистые, забавные, каждый размером с толстого гуся.
Оглушительная нежность обрушилась на Кору — свершилось! Вот они, ее детишки!
Она готова была покрыть их нежными поцелуями, но сдержалась, так как понимала: глаза всех присутствующих направлены на нее.
Вместо этого Кора склонила клюв к третьему яйцу, обитатель которого стучался, требовал помощи, и осторожно вонзила кончик клюва в трещинку.
— Крак! — С громким треском яйцо раскололось, и мокрый цыпленок торжествующе выпрямил голову, будто хотел сказать: «А вот и я!» — Ну вот и хорошо, — сказала Кора. — Все живы. — Принести горячую воду? — спросила сестра, имевшая некий акушерский опыт.
— Если вы хотите загубить детей, то пожалуйста, — грубо ответила Кора. — Но на деле их надо сушить, а не купать! Лучше уберите скорлупу и смените подстилку!
Цыплята начали ходить с того момента, как вылупились.
Ноги им понадобились для того, чтобы окружить мать и поднять оглушительный писк, требуя пищи.
— Доктор! — воскликнула Кора. — Бегите к телефону, вызывайте сюда археолога Орсекки, он на раскопках. Я не представляю, чем кормят новорожденных.
Доктор побежал к телефону, а Кора постаралась погладить цыплят по пушистым головкам, но цыплята еще не понимали такой ласки — они были слишком малы.
Через двадцать минут примчался взволнованный Орсекки, который знал ненамного больше Коры относительно того, как обращаться с цыплятами. Своих детей у него не было, а собственное детство он позабыл. Но общими усилиями цыплят все же накормили. Орсекки остался на ночь в палате Коры, Кора была ему благодарна, она боялась, как бы чего не случилось с желтыми пушистыми детьми.
Птенцы росли не по дням, а по часам. Уже на следующее утро они резво бегали по палате и умудрились сшибить с ног худенького местного врача Мурада, когда тот без предупреждения вбежал в палату, неся миску с рыбьим жиром. Орсекки был незаменим и послушен. Кора, освобожденная от необходимости вынашивать и высиживать яйца, снова почувствовала себя сыщиком и по крайней мере смогла планировать операцию против Грегга Мертвой головы.
Но прежде всего она хотела поставить эксперимент, о котором никто не должен был знать.
Для этого Кора поднялась рано, на рассвете, когда за окнами висела синева. Легкие снежинки — напоминание о скорой осени — лениво кружились над миром.
Орсекки мирно посапывал в центре палаты на подушке с подогревом, у него под боком уместились цыплята. Орсекки прикрыл их крыльями от возможного врага.
Кора знала, что ей будет очень холодно, но условия эксперимента требовали, чтобы она ничего на себя не надевала, — иначе эксперимент провалится.
С вечера она налила горячего кофе в термос, принесенный Орсекки. Его горлышко было приспособлено для куриного клюва. Кофе сильно действует на кур, и вскоре Кора ощутила бодрость.
Она тихонько открыла дверь в коридор. Там было пусто. В конце коридора за столом дремала дежурная сестра. Осторожно ступая по пластику. Кора прошла мимо сестры и через вестибюль вышла в утренний двор.
На траве и деревьях лежал иней, над землей кисеей покачивался легкий морозный туман. Коре было холодно.
Она поспешила прочь от больницы и самым коротким путем прошла к окраине города, туда, где расположились археологические раскопки и где вскоре будет возведен гранд-отель «Вграй».
Путь занял минут двадцать, не больше. Иногда Кора переходила на бег. Разогнавшись, она пыталась взлететь, но холодный туман, пропитавший перья, прижимал ее к земле.
На пути Коре встретился лишь разносчик молока, ехавший на мотороллере. Он узнал Кору. — Бегом от инфаркта? — спросил он курицу. — Сбрасываю лишний вес, — ответила Кора. За пределами раскопок в яме возился Хосе-джуниор, который помог вытащить Кору из болота двумя днями раньше. Он тоже узнал ее. — Ты что здесь делаешь? — спросила Кора. — Вы никому не говорите, — сказал мальчик. — Но я рассчитал, что в этой части корабля был сейф. В сейфе лежало золото. Я уж третью неделю копаю. Папаша думает, что я в школе, а я копаю. Видите, какая яма? Яма была ему по пояс.
— Какой корабль ты имеешь в виду? — спросила Кора.
— Этого я вам пока не скажу, потому что это тайна, — ответил сорванец. — А как ты догадался, что здесь был корабль? — Все знают, — отмахнулся мальчик. — Вы идите, тетя Кура, идите, а то мне всего час осталось копать — в школу пора. Кора вышла к обрыву.
Если она намерена доказать себе и окружающим, что профессор Гальени поднялся в воздух, полетел над окрестностями, увидел и сфотографировал с птичьего полета остатки корабля «Небесная птица», то ей самой надо подняться в воздух и облететь район раскопок.
Кора выбрала прямой и ровный участок, чтобы было где разогнаться. Мальчик подошел к ней. — Ты чего? Полетать хочешь? — спросил он. — Разве не видишь?
— Поосторожнее летай, — предупредил Хосе. — Тут один до тебя был, профессор. Хороший мужик, хоть и курица. Он тоже летал. Вон туда летал, к горам, над речкой летал, сверху фотографировал. Потом его пришили.
— Ты слишком много знаешь, малыш, — сказала Кора. — Лучше бы ты держал язык за зубами.
— Это точно, — согласился мальчик. — Папаша мне всегда об этом говорит.
И он засмеялся, показав длинные верхние резцы, и стал похож на папу.
Под внимательным взглядом молодого человека Кора разбежалась. Она изо всех сил колотила по воздуху крыльями, а мальчишка несся за ней и кричал:
— А ну, поддай, толстая курица! А ну, поднажми! Мы рождены, чтобы сказку сделать былью!
Кора почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она летит!
Но это сладостное чувство не успело пустить корней в ее груди, как она поняла, что падает обратно — вот-вот ее ноги коснутся земли…
Но — о ужас! — ни о какой земле и речи быть не могло.
Кинув взгляд вниз, Кора поняла, что нечаянно проскочила обрыв и теперь под ней — несколько десятков метров пропасти. Далеко внизу сквозь утренний туман поблескивает голубая речка. Ей грозила неминуемая гибель!
От страха Кора начала отчаянно молотить по воздуху крыльями, но это мало помогало: ее заваливало набок, и небо, обрыв, раскопки, речка, горы — все медленно вертелось перед глазами. «Кажется, я вхожу в штопор!» — успела подумать Кора.
Сквозь шум крови в ушах и пулеметные удары сердца она услышала отчаянный мальчишеский крик:
— Держись, тетя! Не мельчи! Реже двигай крыльями! Раз — и два!
И — о чудо! — Кора послушалась и начала махать крыльями реже и шире.
Ознакомительная версия.
