— Видишь ли… — Леонид откинулся на спинку кресла, которая протестующе заскрипела, а затем несколько секунд задумчиво и увлеченно разглядывал собственные кулаки, будто бы не видел их никогда. — Еще до начала нашего участия, проект был почти завершен, и проходил уже бета-тестирование. На добровольных помощниках, как это сейчас принято. Им всем первоначально ничего не платили, но ты же знаешь, любители поиграть на халяву найдутся всегда, не проблема. А может, и платили, не знаю точно. Короче, чтобы сохранить секретность, для доступа использовали специальные компьютеры и периферию к ним — с обычной персоналки туда не войдешь. Оборудование устанавливалось у бета-тестера после заключения соответствующего договора. Кстати — тебе тоже такое установят. Нет, погоди, я сначала все расскажу, а потом вопросы. Все это железо работает на гибридных туннельных процессорах, и стóит сейчас, я даже не знаю сколько. Не суть. Ты же наверняка уже слышал, что такое туннельный процессор?
— Что-то слышал, конечно, но только в общих чертах, без деталей. По-моему неопределенно как-то. Я же не специалист в этой сфере. Говорят, что это такой новый процессор, аналоговый, с масштабируемой архитектурой и что он основан на каких-то квантовомеханических принципах типа туннельного эффекта. Предназначен для решения задач с неприлично огромным количеством информации, безобразными по объему банками данных и с совершенно невероятным числом переменных. Так примерно.
— Ну, да, приблизительно так оно и есть. Ты в этом хорошо разбираешься? — я сделал неопределенный жест — Я вот тоже как-то не очень. Ну, это — ладно. Короче, когда удалось реализовать идею голографического туннельного компьютера, то он, как оказалось, сумел значительно превзойти по производительности классическую схему для большинства видов ресурсоемких вычислений. Говоря простым человеческим языком, появились машины, которые осуществляют за считанные часы такие вычисления, на которые у нынешних компьютеров ушли бы столетия. То есть именно эта техника могла справиться с задачей моделирования… даже нет, создания виртуальных миров. Понял теперь, в чем там отличие от заурядного игрового квеста?
— Все равно, компьютерная игра, — начал философствовать я, — это замкнутый мир, у которого есть предел и строгие линии сюжетной направленности. Лучшая игра — реальная жизнь, поскольку у неё отсутствуют направляющие. Нет?
— Лучшая игра это реальная жизнь, говоришь? — хитро переспросил Леонид. — Это чья мудрость, твоя собственная или чья-то чужая?
— Погоди, ты хочешь сказать, что они создали… вернее — сконструировали реальный мир? — не поверил я своим ушам. — Мир, который невозможно отличить от настоящего?
— Ну, грубо говоря, да. Почти невозможно. Так вот, эти компьютеры вместе с соответствующими серверами объединены в свою собственную сеть, для поддержания этого самого мира.
— Ничего себе! — не поверил я. — Фантастика!
— Угу, — кратко подтвердил мой начальник и кивнул на брошюрку, что я вертел в руках. — Фантастика. А за основу взяли ту легенду, что изложена в этой самой книжице. Ну, доработали, конечно, добавили там что-то по мелочам. В чем там главная фишка: ты же видишь всегда только маленький кусочек нашего мира. Я — тоже. И все так. Каждый наблюдает только свой кусочек. Так вот, при создании мира виртуального, нужно просчитать, какой фрагмент этой реальности ты видишь, куда смотрят твои глаза, и быстренько отрендерить его. При нынешних возможностях это происходит мгновенно. Весь мир поддерживать необязательно, главное хранить соответствующие базы данных этого мира и когда требуется создать нужную видимость для каждого игрока. Причем твои собственные мозги, да и любого игрока, при этом подключаются к компьютерной сети напрямую и становятся ее частью. Понял идею?
— То есть, это такая как бы «Матрица», только с возможностью произвольного выхода из нее? А если все игроки разом оттуда уйдут, то никакого мира там просто не останется?
— Ну, да, сохранятся лишь массивы данных и доступ к ним. Только такого не бывает никогда. В этом мире куча живого народу задействовано, не говоря уж о виртуальных персонажах, за которыми ничего кроме компьютерных программ не стоит… Ты никогда не отличишь, с кем имеешь дело — с живым человеком или программой-роботом.
— А как быть с тестом Тьюринга?
— Ну и что? При чем тут тест Тьюринга? Ты же не сможешь никого протестировать. У тебя и времени-то не будет ни на какие тесты. Этот персонаж пошлет тебя куда подальше, да и уйдет. А ты в свою очередь будешь гадать: что это — хамство какого-то игрока или реакция программы. Ты не обольщайся: там даже король не имел абсолютной власти, а если его приказы и требования казались кому-то нелепыми и странными, то монарха свергали без лишних разговоров. Вот так… Кроме того, там же постоянно чьи-то живые мозги подключены и работают. Вносят свой вклад. А ты говоришь, тест Тьюринга.
— Офигеть можно, — сказал я…
С момента зарождения современной вычислительной техники умных людей занимал вопрос: можно ли построить машину, которая могла бы стать разумной. Попыткой поставить на твердую эмпирическую почву решение этой проблемы и стал тест, разработанный английским кибернетиком Аланом Тьюрингом. Первый вариант теста, опубликованный в 1950 году, был несколько запутанным и не вполне ясным, а современная версия теста Тьюринга предполагает следующий мысленный эксперимент. Группа экспертов общается с неизвестным субъектом. Они не видят своего собеседника и могут контактировать с ним только через какую-то изолирующую систему — например, терминал. Им разрешено задавать собеседнику какие угодно вопросы, вести разговор на совершенно произвольные темы. Если в конце эксперимента они не смогут сказать, общались они с человеком или с машиной, а на самом деле они разговаривали именно с машиной, то можно считать, что эта машина прошла тест Тьюринга. В этом случае понимается, что такая машина обладает искусственным разумом неотличимым внешне от разума людей. Нет нужды говорить, что сегодня ни один компьютер не может даже близко подойти к тому, чтобы пройти тест Тьюринга, хотя некоторые из них весьма неплохо работают в очень ограниченной области. Предположим, тем не менее, что в один прекрасный день некая машина все-таки прошла этот тест. Будет ли это означать, что она по-человечески разумна и обладает интеллектом? Черта с два! Джон Р. Сирл (John R. Searle, р.1932), преподаватель философии Калифорнийского университета в Беркли, разработал воображаемую схему, которая показывает, что ответ на этот вопрос будет отрицательным. Эта система под названием «Китайская комната» работает следующим образом. Вы сидите в комнате. В стене этой комнаты есть две щели. Через первую щель вам передают вопросы, написанные по-китайски. Предполагается, что вы, как и Джон Сирл, не знаете китайского. Если это не так, выберите какой-нибудь другой язык, неизвестный вам. Затем вы просматриваете книги с инструкциями типа: «Если вы получили такой-то набор символов, напишите на листке бумаги такой-то, отличный от исходного, набор символов и передайте его обратно через другую щель». Ясно, что если книги с инструкциями достаточно полны, «машина», состоящая из вас и комнаты, сможет пройти тест Тьюринга. При этом очевидно, что вам вовсе не обязательно понимать, что вы делаете. По мнению Сирла, это показывает, что даже если машина прошла тест Тьюринга, это еще не значит, что она понимает, что делает и обладает интеллектом.
