Под ногой Нади что-то хрустнуло, и голоса замолкли. Таиться больше не было смысла, и полицейская, раздвинув широкие ветви какой-то зелени, вышла к говорившим.
– Прошу прощения, господа, что прервала ваш разговор, я не намеренно. Андрей Сергеевич попросил кое-что проверить…
– Ничего, мы уже закончили, – кивнул Долгорукий. Камердинер только стрельнул в него взглядом.
– Я могу идти, Ваша светлость?
– Ступай.
Илья поклонился, развернулся и пошел к выходу в кухню, по дороге улыбнувшись Наде. Несмотря на то что разговор, кажется, был не из легких, глаза молодого человека сияли. Связано ли это как-то с обещанием прожить подаренные двадцать лет мудро?
Граф повернулся к барышне.
– Вы искали меня?
– Нет, просто прогуливались, – стараясь, чтобы ее голос оставался спокойным, отвечала полицейская. Долгорукий прищурился.
– О, эти оздоровительные прогулки после завтрака, – он улыбнулся. – Всё лучше, чем узнать, что случилось с вашим дядей, верно?
Надя мгновенно вспыхнула.
– Может, желаете составить нам с Его высокородием компанию?
– Ну что вы, – рассмеялся мужчина тихо. – Я не сумасшедший, чтобы нарушать интимный момент промеж двух влюбленных.
– На с Андреем Сергеевичем ничего не связывает, – отчеканила полицейская. Между прочим, совершенно честно.
– Как скажете, Надежда Ивановна. Могу я или идти, или вы хотите мне устроить допрос с пристрастием?
Пожалуй, Наде бы хотелось. Наган, с которым она не расставалась, оттягивал карман и буквально умолял приставить дуло к высокому лбу графа. Но полицейская сдержалась, спрятала руки за спиной, сжимая их там со всей силы в кулаки.
– Не смею вас задерживать, Ваша светлость.
Граф с достоинством кивнул и неторопливо прошел мимо Нади, туда же, куда недавно направился камердинер. Барышня подождала, пока его шаги стихнут, и только после этого позволила себе расслабиться, выдохнуть. Она сама не понимала почему Долгорукий вызывает в ней такую бурю эмоций. Было в графе что-то такое, от чего её внутреннее профессиональное чутье било в набат. Но кроме разговора с изобретателем, который, по сути своей, был лишь досужими сплетнями и предположениями, у Нади на графа ничего не было.
Она решила немного пройтись, прежде чем возвращаться к Андрею. Перспектива забраться на второй этаж пугала, а потому сейчас необходимо было расслабиться, немного подышать. Взгляд упал на высокие окна зимнего сада. Вот, заодно выполнит просьбу мага – выглянуть в окно, посмотреть, что там нынче с погодой.
За окном по-прежнему стоял февральский день. Солнце лениво ползло к зениту, отражаясь на белоснежном покрове земли. Надя прислонилась лбом к холодному окну, чувствуя, как вместе с ледяным прикосновением приходит краткое облегчение. За последние сутки она пережила больше, чем за всю свою жизнь. Мысли снова и снова возвращались к магу. К его серым, внимательным глазам, к поцелую. В груди скрутился теплый и сладкий комок, который жаром растекся по всему телу.
Повинуясь какому-то детскому порыву, Надя дернула дверь сада и сделала шаг вперед в снег. Холод тут же окутал её своими колючими объятиями, прокрался под тонкую ткань блузки, пощипывая влажную спину. Однако горячей голове стало немного легче. Девушка раскинула руки, зажмурилась и запрокинула голову. Вот бы ещё снег пошел, чтобы можно было ловить снежинки языком, как в детстве.
– Не замерзнешь, Снежная королева?
Надя обернулась. В дверях стоял Андрей. Солнце многократно отражалось в его серых глазах, делая их почти прозрачными. Он улыбался и немного щурился. Удивительно, как за столь краткий промежуток времени совершенно незнакомый человек может стать столь родным?
– С льдинкой вместо сердца не мерзнут.
– Вот уж точно, – Голицын рассмеялся, протянул руку. – Заходите, Надежда Ивановна, у вас вся юбка вымокла. А я бы очень не хотел, чтобы вы простудились.
– Не хотите тратить магию на моё лечение? – Надя все-таки повиновалась. Вложила свою руку в ладонь мага, ступила обратно за порог зимнего сада. Подол и правда весь вымок, на него налипли комья снега.
– Не хочу, чтобы вы вовсе болели, – Андрей аккуратно присел перед барышней на одно колено, уже знакомым жестом потер ладони друг об друга, и провел вдоль подола. Снег растаял, от ткани пошёл пар, и скоро юбка была совсем сухой. Маг, не вставая, поднял взгляд на барышню. Он хотел сказать так много и одновременно не знал, с чего начать. Он бы, пожалуй, обнял её колени, прижался, да так бы и стоял до скончания всех времен. Но вместо этого маг лишь молча взял тонкую ладошку с мозолями от оружия, и поцеловал кончики пальцев.
Надя почувствовала, как ноги её подкашиваются, от затопившей её нежности. Хотелось запустить пальцы в русые волосы, чуть оттянуть на затылке, чтобы в ту же секунду впиться острым поцелуем в эту насмешку над собой и всем миром.
Их глаза встретились. Дыхание перехватило, пальцы их переплелись…
– Надо идти, – едва слышно проговорила Надя.
– Надо идти, – тихо вторил маг.
Но никто из них так и не смог пошевелиться.
Где-то под стеклянным куполом раздался переливистое птичье пение. Оно вплеталось в тихое журчание воды и создавало какую-то особую гармонию в саду.
Постойте, птицы?
Эта мысль, кажется, пришла в голову обоим. Лица дознавателей удивленные застыли, они взглянули друг на друга, проверяя, не послышалось ли. Но кто-то из птичьих с очень звонким голосом вновь завёл свою трель.
– Это пеночка, – улыбнулась Надя.
– Откуда знаете? – Андрей неторопливо поднялся, не без сожаления выпустил руку барышни.
– Дядя рассказывал. Он так любил их пение, что специально привез несколько особей в сад. Удивительно, что они ожили только сейчас, – улыбка у полицейской была мечтательной. Она смотрела на Андрея, но как будто сквозь, вспоминая, видимо, что-то приятное.
– Да уж, удивительно, – маг вскинул голову, пытаясь рассмотреть источник звука, маленькое серое тельце, которое было способно издавать такие красивые трели, но не смог.
– Думаю, и вправду нужно идти. Дядя заждался своей очереди, – через паузу произнесла Надя. Андрей только кивнул. И они вместе двинулись прочь из зимнего сада в тишине, сопровождаемой песней пеночки, время от времени касаясь друг друга пальцами.
По дороге им удачно встретился Остин, который тихо о чем-то переговаривался с сыном по-английски. Дознаватели предупредили дворецкого о том, куда направляются.
– С Богом, – с легким акцентом ответил дворецкий, перекрестив молодых людей в дорогу.
Второй этаж встретил их тишиной, сумраком и пылью. От последней Андрей уже, признаться, успел отвыкнуть. К хорошему так быстро привыкаешь, что он почти и позабыл, что только недавно и такой же серой пеленой запустения были покрыты остальные два этажа.
Дознаватели встали перед распахнутой дверью в Овальный зал. Надя с опаской заглянула внутрь и отвернулась, желания входить туда ещё раз не было. По спине бежали мурашки при одной мысли о странных видениях.
– Налево – гостевое крыло. Там спальни для тех, кто останавливался гостями у Владимира Александровича. Направо – хозяйское.
– Полагаю, нет смысла оттягивать неизбежное? – Андрей пожал плечами и первым шагнул в сторону закрытой двери.
Приемная хозяина особняка пахла затхлостью. Сумрак, скопившийся в отдаленных углах комнаты, казался Наде живым, таил в себе опасность. Напряженная всем телом, полицейская все же шагала рядом с Андреем, не отступая ни на шаг. Крепко вцепившись в наган, который несколько успокаивал своей тяжестью, Надя с подозрением осматривала каждый сантиметр комнаты, вздрагивала от малейшего шороха.
– Помните тот свет, что привёл нас к особняку? – Андрей подошел к кофейному столику рядом с удобным на вид диванчиком, попытался рассмотреть узор на деревянной поверхности.
– Конечно, помню, – раздраженно отозвалась Надя. Забудешь такое.
– Я могу ошибаться, но, мне кажется, что свет был в одной из этих комнат.
