засекреченной операции и надеемся, что совместными усилиями мы сможем устранить источник зла на вверенном нам участке фронта борьбы за человечность!
Аплодисментов не последовало. Все сидели молча, глядя на трибуну. Потом раздался низкий хрипловатый голос, который заставил встрепенуться не только меня.
— Комиссар в ходе своего увлекательного рассказа несколько раз упомянул моё имя, — заговорил, поднявшись с места Лонго Руфах. — Да, действительно, я первый сообщил инспекции о том, что Альбелин жив. И мне пришлось затем встречаться с ним. Общение наше было для меня малоприятным, но всё же достаточно информативным. Я, как мне кажется, понял, что он за человек, и потому могу делать некоторые выводы по данному делу. И я повторяю сейчас вам всем то, что я говорил комиссару на базе возле Тартара: Альбелин не имеет к этому никакого отношения. Было бы сейчас очень простым и заманчивым переложить на его плечи ответственность за этот неприятный инцидент и его фантастически изощренными методами оправдать собственное бессилие. Столько лет этого парня никто не мог поймать, так где же нам раскрутить его здесь и теперь! И я утверждаю, что руководство колонией уже сейчас в душе смирилось стем, что раскопать ничего не удастся. Этому есть ещё одна причина, о которой мне говорить неприятно, тем более что у меня пока нет никаких доказательств. Дело в том, что я абсолютно уверен, что в деле замешаны сотрудники колониальной полиции, среди них могут оказаться и весьма высокопоставленные лица.
В зале зашумели. Торсум вскочил с места, но Торнадо махнул рукой и всё смолкло.
— Я не называю имён, не потому что боюсь или набиваю себе цену, а потому что они мне пока неизвестны. Но их нужно выявить, пока не поздно. Как объяснить утечку сверхсекретной информации о координатах баз и паролях крейсера? Можно, конечно, списать всё это на сказочно разветвленную и фантастически оснащённую агентуру императора пиратов, но не проще ли предположить, что это дело рук того, кто вполне официально имеет к ней доступ? Я знаю Альбелина в лицо, я был на базе. Его там не было. Кто сообщал мятежникам время вылета наших истребителей? Кто вообще подал эту идиотскую идею с фотографированием?
— На первый вопрос я уже ответил! — вставил, наконец, красный как рак Торсум. — Один из механиков был убит сразу по возвращении с базы. В его багаже обнаружен портативный передатчик. Скорее всего, Альбелин убрал ненужного свидетеля.
— На Изумрудной? На штабной планете беглый преступник запросто убивает свидетеля? Это так охраняется мозг и сердце колонии?
Торсум с шумом плюхнулся на стул.
— Как был убит свидетель? — спросил Торнадо.
— Выстрелом из бластера.
— Я голову могу дать на отсечение, что он не пользуется лазерным оружием. Он вообще не убивает.
— Убить мог и не он, — ядовито заметил комиссар. — На Изумрудной было некое лицо, которое, кстати, было и на базе, о котором можно предполагать, что оно ранее имело тесные контакты с Альбелином, и которое ты, Торнадо, притащил…
— Ваши предположения, комиссар, были опровергнуты Инспекцией! — взорвался Лонго. — Вы при мне читали ответ секретного отдела. Контакты данными не подтверждаются. Короче, я не собираюсь диктовать вам, в каком направлении следует вести расследование, но прошу учесть моё мнение. Я считаю, что версия об участии в заговоре Альбелина является ложной и надуманной, она уводит нас от подлинных виновников того, что случилось на Тартаре. Вы обратились к нам за помощью? Мы постараемся сделать всё, что в наших силах. Лично я возьму на себя проверку выдвинутой мною версии и прошу при этом вашего содействия.
— Если вы будете действовать в рамках закона, — буркнул мрачный Торсум.
— Естественно, — Лонго сел на место.
Торсум встал.
— Лейтенант Руфах высказал нам своё суждение, которое весьма спорно, но всё же заслуживает внимания. Однако мне не хотелось бы, чтоб вы оказались в плену какой-либо определённой версии, и потому ещё раз обращаю ваше внимание на имеющиеся неопровержимые сведения о том, что Альбелин сейчас жив и находится в колонии. Странно было бы предположить, что такое крупное событие произошло бы без всякого его участия.
«Странно, — согласилась я мысленно, — но только в том случае, если он действительно в колонии. А его здесь нет». Я встала и осторожно, стараясь не привлекать внимания, открыла дверь и вышла. Не успела я дойти до поста у дверей, как позади послышался шум шагов и голоса. Заседание, наконец-то, закончилось. Выбежав в холл, я остановилась в сторонке. Лонго вышел, разговаривая с высоким землянином. Он был мрачен и увлечён разговором. Я окликнула его. Он обернулся.
— Давно ждёшь? — спросил он, подходя. Его собеседник с интересом посмотрел на меня. Это был красивый, худощавый шатен с карими глазами. Присмотревшись, я сразу его узнала. Лет пятнадцать назад он был чемпионом Земли по автогонкам и победителем всех крупных авторалли. После пяти лет абсолютного успеха он вдруг исчез, изрядно опечалив своих поклонников. Его звали…
— Джулиано Нордони, — представил его Лонго. — Один из самых верных и надёжных друзей.
— Даже подаривший тебе отличный автомобиль, — улыбнулась я.
Нордони тоже улыбнулся.
— Хорошим друзьям нельзя делать плохие подарки. Я вас где-то видел. Это возможно?
— Мир тесен, хотя, если честно, я не могу вас вспомнить.
— Значит, я ошибся. Должен проститься с вами. Не забудь, Лонго, завтра в «Паласе», верхний зал. Всего хорошего, мисс.
Он ушёл. Лонго мрачно смотрел по сторонам. Я молчала.
— Ты ничего не хочешь у меня спросить? — наконец заговорил он.
— Я спрошу, когда буду уверена, что ты хочешь ответить.
— Да, — вздохнул он. — Пока я не в настроении.
Выйдя из префектуры, мы сели каждый за руль своей машины. Я чувствовала, что ему нужно о многом подумать и не хотела мешать. Когда в нижнем гараже нашего дома он вышел из машины, чтоб поставить «Сокола» в бокс, я заметила, что он успокоился и его настроение улучшилось.
Когда лифт поднимал нас вместе с «Фольксвагеном» на крышу, я, наконец, спросила:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Только две вещи, — серьёзно ответил он. — Первая: Нордони пригласил нас с тобой завтра на одиннадцатую годовщину своей свадьбы. Вторая: я тебя очень люблю и сейчас думаю, не будет ли слишком наглым с моей стороны повесить все ночные дежурства на Клайда.
VIII
Когда я проснулась на следующее
