Ознакомительная версия.
Потом, сытые и довольные жизнью, расслаблялись в рекреационной зоне, а Клещ объяснял, что это все – естественная реакция организма на огромные затраты внутренней энергии. Мол, такое происходит не только с нами, с любой командой, которая работает в плотной среде. А еще добавил, что в реальных условиях намного труднее, потому что там завалиться спать всей командой никто не позволит. Вернее, попробовать можно, только после этого будет, как в старой детской сказке: «Остались от козлика рожки да ножки…»
И Сергей мысленно поблагодарил Хазифа Гюльная за то, что «лавочник» подсунул ему на подпись контракт с «Метлой», а не с «Драгой».
На следующий день из группы выбыл Мосол, и произошло это до обидного глупо. Видимо, он просто не успел толком восстановиться после бассейна, остались какие-то проблемы с мышцами или связками.
Отрабатывали десантирование на поверхность планеты с малых высот, без вспомогательных средств. То есть без парашюта или чего-то подобного. Впрочем, какой может быть парашют, если прыгаешь с высоты около пяти метров?
Вертолет шел низко над песчаной пустыней, разгоняя по сторонам шлейфы мелкой пыли, а бойцы «Метлы-117» по одному падали вниз с открытого заднего пандуса, стремясь сгруппироваться и перекатиться назад так, как этому учили на тренировках в спортзале.
Из-за клубов пыли и песка не сразу разобрались, что Мосол лежит пластом, не в силах подняться. Черепашка Ниндзя, который прыгал как раз перед ним, позднее объяснил всем, что Мосол просто неудачно приземлился – у него как-то странно подвернулась нога, и боец грохнулся на спину, всем весом.
Подняться он так и не смог, что-то сместилось в позвоночнике, из-за этого отнялись ноги. Тренировку прервали, пострадавшего срочно погрузили на санитарную машину, сами попрыгали на борта следом, повезли в госпиталь. По дороге Мосол кусал губы, странно морщил лицо, будто старался удержать слезы, хватал всех за руки, просил извинить его.
Получилось действительно глупо. Никто не пытался говорить ненужные слова, это было бы пафосным и лживым. Товарищи просто молча стискивали пальцы Мосла, тем самым выражая ему поддержку.
…В госпитале сказали, что все обойдется, перелома позвоночника нет. Смещения устранят, зажатые нервные волокна поправят на регенераторе, но все это займет неделю-другую, так что на дальнейшую работу бойца в составе зонд-команды «Метла-117» рассчитывать не следует.
Узнав об этом, Мосол разрыдался, как ребенок. Снова просил извинить, умолял подождать его, потому что «сто семнадцатая» стала для него вторым домом.
Только Клещ ждать не мог, никто не позволил бы ему это сделать. От сержанта вообще мало что зависело. Скомандовали «Кругом! Марш!»? Будь любезен, прижми руку к виску, ответь «Есть!» и выполняй приказ.
Так их осталось шестнадцать.
…Зачем устроили тренинг по рукопашному бою, Воронин так и не понял. Как ни старался, он не смог врубиться в логику командования базы. Ведь не думали же там, наверху, что бойцы «Метлы» станут боксировать с тиграми или крокодилами? Наверное, не думали, не могли там сидеть полные идиоты. Но вот тренинг устроили.
Единственное объяснение, которое Сергею пришло в голову, заключалось в том, что офицеры, а может быть, и сам Клещ, хотели составить более полный психологический портрет каждого бойца зонд-команды. Или до конца понять их сильные и слабые стороны после многочисленных тренировок?
А что тут понимать, Боксер отделал всех. Можно сказать, расписал под орех, и не помогли ни два месяца обучения на базе ликвидаторов, ни объяснения, как действовать против кулачного бойца. Просто Боксер был настоящим профи в этом деле, его готовили и натаскивали с детства. У него за спиной остались сотни поединков, и учебных, и настоящих, а что могли противопоставить ему все прочие? Мышцы, накачанные на тренажерах? Дыхалку, развитую на кроссах?
Единственным, кто устоял, оказался Быкан. И то не потому, что правильно боксировал, просто он «не плыл», хорошо держал удар, хотя и ему крепко досталось в висок и в скулу. Уберегся от более крупных неприятностей он благодаря длинным рукам и физической мощи – сумел учесть полученный опыт, не подпустить Боксера на ближнюю дистанцию.
Сергей, на собственной челюсти попробовавший, что такое молниеносный нокаутирующий удар профи, страшно разозлился. Мало того, что после боя было трудно ужинать – рот открывался с трудом, жевать стало больно, – так эта глупая затея могла поставить под сомнение само существование команды «Метла-117». Бил бы Боксер чуть сильнее и резче, не жалея своих, поломал бы не одну челюсть или нос, и что тогда?!
…Скула болела и ночью, и Воронин долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, наконец, не выдержал. Встал, надел тапки, бесшумно поплелся в душевую – «отмачивать» ноющую челюсть. Долго с наслаждением плескался, даже засовывал голову под кран с холодной водой – так он чувствовал себя почти нормальным человеком. Потом растерся полотенцем и пошел обратно, стараясь не шуметь, не будить товарищей.
Дверь в комнату Отца была приоткрыта, а сам он сидел на койке, дергаясь взад-вперед. Воронин притормозил, шагнул на порог. Ирвин сидел на койке, подобрав под себя ноги, с закрытыми глазами, и раскачивался, как маятник.
– Ты чего? – испуганно спросил Сергей, сделал шаг внутрь, положил руку на плечо товарища. – Ты чего, Отец? Плохо?!
Тот не удивился, не вздрогнул, не открыл глаз. Только странно улыбнулся разбитыми в кровь губами.
– Нет… – ответил тихо, почти неслышно. – Хорошо, все у меня хорошо… Кристинку прооперировали, значит, все правильно. Все как надо…
«Опять про дочь», – понял Сергей, сразу вспомнив маленькую девочку, которая шмыгала носом возле бронеавтобуса, никак не хотела отпускать папу, идти на руки к матери. Словно чувствовала, что расстается с отцом надолго. Или навсегда?
– Раньше ведь как? – Отец вдруг открыл глаза, полубезумно глянул на товарища. – Раньше можно было почку свою продать, это хороших денег стоило. А теперь? Теперь что? Мне сказали, надо тридцать тысяч на операцию Кристинке, а где взять? Где?! У человека две почки, одну можно отдать кому-то нуждающемуся. Как бы стать донором, получить за это хорошие деньги.
Я врачам говорю: вырезайте мою почку, продадим ее! Деньги на операцию найдем! А они в ответ?! Они только головами качают. Поздно, мол. Теперь медицина вперед шагнула, теперь мы почки искусственно выращиваем, в регенераторе. Не нужна, говорят, нам твоя почка. Вот если б ты печень или сердце в качестве донорского органа отдавал…
Представляешь?! Да как же это?! Я им говорю: да вы что, так я сам помру! Они только руками разводят. Значит, не очень тебе нужны деньги… Вот и весь разговор…
Ознакомительная версия.
