— Она говорит правду, — решительно перебила я её вкрадчивые речи. — Ник, идём отсюда. У нас ещё много дел.
После недолгих колебаний Ник послушался, и побрёл за мной, уткнув взгляд в пол. Мне пришлось взять его за руку и направлять, потому что сам он не желал даже смотреть, куда идёт. А у нас за спиной звенели колокольчики смеха этой подлой женщины.
— А говорила, что не ревнует, — насмехалась она мне вслед.
* * *
В коридоре я открыла окно, и Ник стоял возле него, жадно вдыхая свежий воздух, и время от времени яростно тряс головой. Надо отдать должное — в себя он пришёл на удивление быстро.
— Что это было? — мрачно спросил он. — В голове сплошной туман. Но уже потихоньку проясняется.
— Ты, как последний идиот, поддался привороту, — объяснила я. — А ведь приворот не действует на тех, кто сам его не хочет!
— Чего не хочет? Мне до этой бабёнки и дела-то никакого нет!
— Но она тебе нравилась!
— Ну, да. Симпатичная, можно даже сказать, красивая. И что? Мне многие нравятся, но это не значит, что я с ними хочу! Ты, например, или Гизела.
Мне почему-то ужасно захотелось убить Гизелу. Удивилась, с чего это вдруг я стала такой кровожадной. Раньше подобные желания меня не посещали. Ударить — сколько угодно, но — не убивать же! Тем более, ни магистр живописи, ни Гизела мне ничего плохого не сделали.
— Какие же мы с тобой дураки, Алиса, — помолчав, неожиданно заявил Ник. — Приехали мы сюда под прикрытием…
— Это как?
— Это так, что никто не знал, что мы с тобой сыщики. Догадываться могли сколько угодно, но окончательно убедились бы не раньше, чем через пару дней. И то, это о тебе. А я бы ещё долго так и оставался балбесом-переростком. И что теперь? Мы раскрылись перед всеми магистрами, и получается, что сыщиков здесь стало на два больше, вот и всё. А их и так было достаточно. Мне показалось, что у магистра-физика есть мотив для убийства. А получилось, что прикрытие мы сбросили, а взамен ничего не получили.
— Но разве убийца не среди тех магистров, с которыми она расплачивалась за хорошие оценки сам знаешь чем?
— Их проверяли сыщики под заклятием правдивости. Ты лично их допросила, лжи не заметила. Или у тебя остались какие-то сомнения?
— Не остались, Ник. Но, может, среди магистров есть могущественный маг, который умеет преодолевать заклятия и скрывать мысли?
— И эти умения у него проявились только после убийства? Кстати, если подумать, мотив у магистров хлипкий. Зачем им убивать развратную девку?
— Если герцог узнает…
— Предположим, герцог не знает, что его дочь — отпетая шлюха. Или делает вид, что не знает. Магистры хотят, чтобы всё так и оставалось. Что для этого нужно сделать? Правильный ответ — ничего. Закончит школу и уйдёт из их жизни навсегда. Убивать есть хоть какой-то смысл при угрозе разоблачения. И от кого должна исходить эта угроза?
— Не знаю. Хотя нет, знаю. От той, которую убили! Иначе убивать незачем.
— Правильно, Алиса. Выходит, Эльза угрожала будущему убийце всё рассказать отцу. Как ты себе представляешь этот рассказ? «Папочка, милый, ты знаешь, я такая шлюха, что переспала с магистром, то есть, с несколькими магистрами».
— Нет, не так, — я слегка воспользовалась ясновидением, и теперь представляла этот разговор очень чётко. — Она призналась матери, отцам девочки такого не говорят. «Мамочка, я отяжелела, от кого — не скажу, но с этим надо что-то делать». Вот чего испугался один из магистров, отец ребёнка Эльзы!
— А вот как раз идёт человек, у кого мы узнаем, была ли она беременна.
Ник смотрел куда-то мне за спину, так что пришлось оглянуться. По коридору к нам приближался юноша с величественной осанкой и благородным, хоть и некрасивым лицом. Если верить портретам, почти такое же лицо было в юности у его отца, деда и ещё нескольких предков. Я поспешила присесть в реверансе, Ник ограничился лёгким поклоном, от черни большего и не требуется.
— Рад вас видеть, леди Алиса, — принц в ответ тоже поклонился нам обоим. — В дальнейшем прошу выражать уважение ко мне исключительно словами, раз в день вполне достаточно, а приседаний совсем не нужно, мы же не во Дворце. Николас, ты говорил, что у тебя могут появиться новые вопросы ко мне. Они появились?
— Да, Ваше Высочество.
— Что ж, тогда приглашаю вас обоих отужинать за моим столом. Там и поговорим без посторонних ушей.
— Ваше Высочество, Николас — простолюдин, — напомнила я.
— И что с того, леди Алиса? Вы полагаете, мне никогда раньше не приходилось преломлять хлеб с простолюдинами? Приходилось, и не только мне, но и моему царственному дедушке. С особо храбрыми воинами, с великими поэтами и художниками, а также с богатыми купцами, — принц насмешливо смотрел на меня. — И в их числе уже не раз бывали Николас и его почтеннейший отец.
— А кто его отец? — вырвалось у меня.
— Если Николас счёл нужным утаить от вас имя своего отца, то и мне негоже называть его вслух. Идёмте в трапезную, наш ужин стынет.
* * *
Даже если бы мы пришли на два часа позже, ужин всё равно бы не остыл. Лакеи ждали принца, и начали накрывать, только когда он вошёл. К его столу пришлось идти через всю трапезную. Кое-кто с принцем здоровался, без поклонов и уж тем более не вставая, остальные продолжали есть, не обращая на него внимания. Мне издали приветственно помахала Гизела, я помахала ей в ответ. Ник шёл рядом с Его Высочеством, не глядя по сторонам, и потому не заметил несколько брошенных на него злобных взглядов. Или сделал вид, что не заметил.
Лакеи принесли три стула. Ник что-то шепнул принцу, и тот засмеялся, но как-то смущённо. Потом щёлкнул пальцами, и вполголоса отдал приказ примчавшемуся на зов лакею. Через полминуты на стуле Ника лежала мягкая подушка с монограммой королевской династии. Я долго ждала, пока кто-нибудь придвинет мне стул, не дождалась, и в конце концов села сама.
— Извини, дружище Николас, не сдержался, — продолжая подхихикивать, сказал Его Высочество. — Понимаешь, никогда раньше не слышал, чтобы это место называли так.
— Всё нормально, Ваше Высочество, — ответил Ник. — Тем более, подушка удобная. Лучше скажите, как там наручный амулет, который я вам подарил? Научились по нему время определять?
— С огромным трудом. Не видели таких амулетов, леди Алиса?
Он засучил левый рукав и показал мне браслет с закреплённым на нём диском. Сверху диск был стеклянным, а под стеклом я увидела три стрелки, короткую и две длинных, и двенадцать чёрточек, возле каждой — какие-то знаки. Одна из длинных стрелок, совсем тоненькая, крутилась вокруг центра, совершая полный оборот примерно за минуту. Присмотревшись как следует, разглядела ещё чёрточки, совсем крохотные, по четыре между каждыми из тех, что покрупнее.
