Ночью Рэндон, вернувшийся с одной из групп, отправился проводить меня домой.
— Вы снова обиделись на меня, Элизабет, — устало сказал мужчина, когда мы уже подошли к моему дому. Всю дорогу мы шли молча, как чужие.
— Я отправился в лес с инспектором Беккером и двумя полицейскими. Мы взяли кристалл поиска. Больше никто здесь, кроме меня и Иннелина, не умеет с ним обращаться. И в то время когда другие группы искали ребёнка, мы искали тело. И в отличие от других, я страшно рад, что наши поиски не увенчались успехом. Подумайте сами, мог ли я взять вас с собой?
Мне стало стыдно. Но я так устала, что даже сил извиниться толком не было. Рэндон коротко попрощался:
— Постарайтесь хоть немного отдохнуть. Как только будут известия от Иннелина, я за вами приду.
Я кивнула и поднялась к себе.
За окнами было слышно, как на улице ещё переговариваются люди. Несмотря на поздний час, во многих домах горел свет. Моя комната вдруг показалась мне клеткой, я в ней задыхалась. Кот молча дежурил на подоконнике, рядом с ним в кувшине нахально играл красками бересклет — мол, не отгадаешь, не отгадаешь… Красные листья, похожие на пятнышки крови, вдруг расплылись у меня перед глазами. Я в сердцах схватила кувшин и запустила им в стену. Потом сползла на пол и разрыдалась.
Бледный глаз луны выглянул сквозь клочья облаков, осветив пространство вокруг меня прозрачными лучами. Я сделала пару шагов, и мне сразу же отозвался тихий зловещий шелест. Под моими ногами блестели тысячи мёртвых листьев, вокруг двигались синие тени деревьев. Как я оказалась в ночном лесу?
Резкий шорох слева заставил меня отскочить и прижаться к ближайшему шершавому стволу. Демьюр! Точно! Мой кошан — будь он неладен — не соизволил вернуться с ночной прогулки, пришлось отправиться за ним.
— Демьюр! — позвала я. Коту было хоть бы хны, он бесстрашно углубился в призрачное колеблющееся марево переплетённых веток. Я помчалась за ним, стараясь не терять его из виду. Деревья будто сами расступались передо мной, и всюду меня сопровождал горький шёпот умирающей листвы.
Крупная ветка крепко наподдала мне пониже спины, я, споткнувшись, вылетела на поляну, а изломанные деревья сгрудились вокруг, перекрывая отступление и поскрипывая от нетерпения. В середине поляны возвышался огромный чёрный камень правильной формы, такой глубокой черноты, что даже свет луны, казалось, целиком поглощался им. Кот с разбегу взлетел на этот постамент, зарычал, взъерошил шерсть, раздражённо провёл когтями по камню. Звук был такой, будто гвоздём провели по стеклу, я аж гусиной кожей покрылась.
— Демьюр! — испуганно позвала я. — Иди сюда!
Кот не отреагировал и увлечённо продолжил заниматься вандализмом, снова проехавшись когтями по камню, на сей раз с разбегу. Каменной глыбе такое обращение явно не пришлось по душе, где-то в её недрах зародилось глухое ворчание, а на боковых сторонах засветились багровые символы.
— Демьюр!! — кажется, самое время паниковать.
Деревья возбуждённо заскрипели, их мёртвые ветви вытягивались, накрывая поляну подобно куполу, бледный диск луны отодвигался всё дальше. Мне казалось, что я падаю в колодец, я зажмурилась… и села на кровати, еле дыша и с бешено бьющимся сердцем.
Было тихо, небо уже немного посветлело, в окно заглядывал узкий серп месяца. Демьюр преспокойно дрых у меня в ногах. Вдруг скрежет из моего сна повторился. Я вздрогнула, но оказалось, что кто-то бросил горсть камешков в моё окно. Рэндон! Он же обещал прийти!
С кровати меня буквально сдуло ветром. Демьюр лениво приоткрыл один глаз и снова прикинулся ковриком — приличные коты в такую рань не встают. Накануне я прилегла прямо в одежде, поверх покрывала, так что теперь наспех умылась, пригладила волосы и схватила пальто. Ленты капора завязывала уже на бегу.
Мы вышли в фиолетовые сумерки, только на востоке небо еле-еле начало розоветь. Было зябко, пожухлая трава казалась подёрнулась инеем, будто сединой. Сыпал мелкий редкий зернистый снежок.
В лавке я спросонья чуть не споткнулась об огромный рыже-чёрный меховой стог, лежащий на полу. Стог поднял голову и заколотил по доскам пышным хвостом.
— Что это? — удивился Рэндон, вошедший следом за мной. — И где у него перед?
— Это же альвийский шеффер, да? — воскликнула я. Никогда не видела их вживую.
— Полукровка, — откликнулся Иннелин. — Чистокровный шеффер нас бы всех сожрал, ещё и прилавок бы покусал. Они признают за хозяев только тех, кто вырастил их с щенячьего возраста. Этот пёс подобрее будет. Его зовут Орм.
«Стог» против нашей компании явно ничего не имел. Вместе с ним мы снова направились к мельнице. Я захватила с собой старые перчатки Кэтрин. Пёс уверенно взял след и потянул нас… нет, не в лес, а на окраину Илсбери!
— Ха! Я так и думал… — пробормотал Иннелин с каким-то азартом. Мы прибавили шагу. От земли поднимался туман, улицы, окутанные дымкой, казались призрачными, незнакомыми. По сиреневому небу будто кто-то размазал нежно-розовое пирожное, белые облака были похожи на пышные булки. Я сглотнула. Боже, как мне не стыдно в такое время думать о еде!
Пёс тем временем затащил нас в переулок, замер, напряжённо вытянувшись в струну, потом молча бросился вперёд. Мы мгновенно стряхнули оцепенение.
— Там! — показал Иннелин.
Возле какого-то старого дощатого забора скорчилась маленькая фигурка.
— Это человек!
— Это… это Кэтрин! — крикнула я, задыхаясь.
Из-за дурацких юбок я бежала медленнее всех. Когда я догнала мужчин, Рэндон уже подхватил девочку на руки.
— Жива! — услышала я его радостное восклицание. Меня охватило огромное облегчение, пришлось опереться на забор, чтобы не упасть.
Лицо девочки было синевато-бледным, одна рука наспех перевязана, кажется, оборкой от её же нижней юбки. Но она была тёплой и дышала! Орм сидел, вывалив язык, и выглядел очень довольным собой.
— Несите её в лавку, — скомандовал хокермен. — Элизабет, ты знаешь, где у меня хранятся лекарства. Мы с Ормом тут… прогуляемся.
Рэндон бросил на друга встревоженный взгляд, но возражать не стал. Лицо Иннелина стало жёстким и острым, это был совсем не тот мирный странник и вдохновенный поэт, которого я знала. Попадись ему сейчас убийца, он в полной мере узнал бы, что такое месть альвов.
* * *
Возле лавки нам встретилась по дороге соседка, которая всплеснула руками при виде Кэтрин. Рэндон мигом наладил её в ратушу и к миссис Холланд — сообщить всем радостную весть.
Пока Кэтрин была без сознания, я обработала и зашила глубокие порезы на её руке, затем приготовила травяной чай. Других травм у девочки я не обнаружила, по крайней мере, телесных. Очнувшись, Кэти обрадовалась мне и горячо меня обняла, с Рэндоном осторожно-вежливо поздоровалась. К нашей радости, она вовсе не казалась запуганной и больной, только жаловалась на усталость.
