Ровно в полдень Гиллен Йор вошел в приемную из внутреннего коридора. Это был маленький, сухощавый мужчина с сияющей лысиной на затылке и длинной белой бородой. Под невероятно длинными бровями скрывались проницательные темно-карие глаза. Под форменным белым халатом Йор носил синие брюки и высокие, до колен, замшевые сапоги.
— Грей, — рявкнул он, не удостоив взглядом никого из притихших пациентов, и исчез за дверью.
Я поднялся и проследовал за ним. Гиллен уже сидел за столом, и когда я опустился на стул, он махнул рукой в сторону двери, и она закрылась. Целитель положил руки на стол и подался вперед.
— В чем дело?
Я постарался расслабиться.
— Обедал вчера вечером с Бриаллен, и она убедила меня провериться еще раз.
Он прищурился.
— Бриаллен тебя лечила.
— Нет! Просто каждый раз, когда я у нее бываю, она осматривает меня, но не лечит.
— Хорошо. Ты и так не следуешь моим инструкциям, а уж если кто-то посторонний начнет вмешиваться и копаться у тебя в голове, будет совсем плохо.
Чем мне нравится Гиллен Йор, так это тем, что с ним никогда не знаешь, злиться на него или смеяться. Из всех моих знакомых он едва ли не самый сварливый и к тому же лучший целитель на северо-востоке, если не во всех Штатах. Говорят, что когда он несколько десятилетий назад решил податься в Америку, Благой двор потребовал от него остаться в Ирландии или хотя бы на острове Мэн. Гиллен вежливо напомнил королеве, что не имеет чести быть ее подданным, и уехал, послав ей визитную карточку с припиской, в которой говорилось, что прием ведется только по предварительной записи.
Положив ладонь на мой лоб, Гиллен пробормотал что-то себе под нос. В голове у меня запульсировало тепло. Секундой позже он отнял руку, откинулся в кресле и, продолжая приговаривать, повернулся к компьютеру. С того места, где я сидел, был виден только краешек монитора, но я понял, что на экране мой файл. Зазвонил телефон. Гиллен не обратил на него никакого внимания. Прокрутив файл полностью, он снова повернулся ко мне.
— Судя по моим записям, изменений нет. — Снова зазвонил телефон. Он бросил на него сердитый взгляд, но трубку не снял.
— Бриаллен считает, что мне следует пройти курс переобучения и посмотреть, восстановятся способности или нет.
И опять телефон. Гиллен схватил трубку.
— У меня ланч! — Он швырнул трубку на рычаг и уставился на меня. — Неплохая мысль. Мы так и не провели полное исследование на предмет определения степени блокирования и… — Его прервал телефон. Гиллен схватил его и шагнул к двери, открыв ее заранее тычком пальца. У порога его встретил рой светляков, и он попытался отогнать их, как надоедливых мух. На мгновение Гиллен скрылся из виду, и до меня донесся его сердитый рык. Потом в проеме появилась голова. — Сейчас вернусь. Кое-кого надо взгреть. Не уходи.
Я перегнулся через стол, чтобы заглянуть в свой файл. Короткие стандартные записи свидетельствовали об отсутствии изменений. Я огляделся. Обернулся. Посмотрел на дверь. Поднялся и, обойдя стол, подошел к компьютеру.
Щелчок — и на мониторе появилось главное меню. Я перешел к каталогу, набрал в строке поиска слово «ска» и тут же получил определение, немногим отличающееся от того, что дала Бриаллен. В ссылках замелькали указания на инцест, мертворождение и межвидовое потомство. Первая ссылка всего лишь вернула меня к двум другим. Я щелкнул по «межвидовому потомству» и сразу же наткнулся на рекомендацию для целителя при проведении дифференциальной диагностики у пациента с врожденными проявлениями, которые нельзя объяснить физическими причинами, приглашать флита. Судя по всему, флиты обладали уникальной чувствительностью к такого рода особям и могли установить факт нарушения сущности у пациента.
Я торопливо оглянулся на дверь, щелкнул мышкой, убрал собственный файл, снова перескочил на главную страницу и набрал «межвидовое потомство». Четырнадцать совпадений. Я пробежал глазами малопонятные тексты, закачал в себя информацию, вывел на монитор собственный файл и хлопнулся на стул в тот самый момент, когда в кабинет вернулся хозяин.
— Вот что, Коннор, давай установим дату, когда ты придешь для детального обследования, — раздраженно сказал он, усаживаясь за стол. — Я думал, что смогу сделать это сегодня, но не получается. А пока составь план переподготовки и вышли мне электронной почтой. О результатах будешь сообщать регулярно.
— Отлично. Сегодня я на большее и не надеялся. — Я поднялся и направился к двери. За столом в приемной все еще никого не было. — На днях позвоню.
Гиллен недоверчиво посмотрел на меня, потом скосил глаз на компьютер.
— В чем тебе определенно следует потренироваться, так это не оставлять после себя следы. Твоя чертова сущность повсюду. Для твоей работы большой минус.
Я кивнул и отвернулся, чтобы не выдать себя виноватым выражением.
— Ладно, постараюсь.
Гиллен остановил меня уже у двери.
— Кстати, хочу предупредить. Если твой след на моей стороне стола не есть результат твоего состояния, то я сделаю так, что нынешние твои проблемы покажутся мелочью. Понятно?
Притворяться я уже не мог и только отвел глаза.
— Да, Гиллен. До скорого. Пока.
Покинув госпиталь через запасной выход, я огляделся, надеясь обнаружить машину Мердока, с которым созвонился раньше. Детектив, разумеется, опаздывал. Бостон сравнительно небольшой город, и здесь можно легко обойтись без машины, что многие и делают. Но от госпиталя до моего дома добрых полчаса ходьбы, и если есть возможность подъехать, то почему бы ею не воспользоваться. Я уже собирался повернуть к метро, когда Мердок подкатил к тротуару. Прежде чем сесть, пришлось убрать с сиденья коробку из-под пиццы.
— Что-то не так? — поинтересовался Мердок, выезжая на Сторроу-драйв.
— Ничего. Обычная проверка. Помолчи, не отвлекай. Я пытаюсь кое-что запомнить. — Приятно, что кто-то беспокоится о твоем здоровье, но мне нужно было сохранить то, что осталось в голове. В детстве, когда мои способности едва обнаружились, я прошел стандартный курс обучения. В соответствии с традицией, обучение велось устно, и в результате у меня развились прекрасные навыки запоминания. Кому-то они даже показались бы необыкновенными, но для друида хорошая зрительная память — обычное дело. Так или иначе сейчас они пришлись как нельзя кстати. Мы выехали на эстакаду, потом съехали на Саммер-стрит и через несколько минут остановились у моего дома. Открывая дверь, я заметил сделанную огамическими буквами надпись у замка — кто-то нацарапал свои инициалы и год. Какой славный ребенок. Мог бы просто взломать замок. Или вышибить окно. Скорее всего след оставил студент — они постоянно теряют ключи и ищут простое решение.
