Алхимик – прежде всего художник. Он изготовляет единичную, уникальную вещь. Глупо утверждать, говорил доктор Хэссоп, что алхимики вымерли, как динозавры или кондотьеры. Искусство бессмертно. Тайные мастера знают и хранят не только технологию, они владеют еще и магией слов. Бессмысленные для непосвященных, они открывают мастеру вход туда, куда никогда не заглянет случайный человек. Глупцы, домогавшиеся ее великих тайн, уходили ни с чем, ибо забывали, что магия этих слов – искусство. Что имели, то и теряли. Глупец становился безумцем, богач – бедняком, философ – болтуном, приличный человек напрочь терял всякое приличие.
Тайна…
Великое деяние…
Философский камень… Великий магистерий…
Я сам листал досье, которое доктор Хэссоп вел чуть ли не с начала тридцатых годов. Кое о чем я, разумеется, знал и раньше. Раймонд Луллий, алхимик, заточенный королем в лондонскую башню, откупался монетами, отчеканенными из золота невероятных проб. Арнольд из Виллановы получал не менее чистое золото. Фламель в четырнадцатом веке получал еще и алхимическое серебро. Джордж Рипли снабжал рыцарей ордена Иоаннитов, расположившихся на острове Родос, не менее таинственным и чистым металлом. Знаменитый Ван Гельмонт на глазах потрясенных свидетелей получал чистейшее золото из ртути…
Но если бы просто история!
В том же досье хранились документы, связанные со всплывающим время от времени на наших рынках золотом, более чистым, чем природное, с судьбой неких изобретений, могущих повернуть, а то и остановить человеческую историю, с трагической судьбой неких исследователей, ни с того ни с сего вдруг взлетающих на воздух при никем еще не объясненных взрывах…
Алхимики? В наши дни?.. А почему нет?.. Разве нет чего–то высшего в самом этом желании вступить в прямое состязание с природой, творить наравне с нею? В конце концов, любой человек, старающийся при помощи химических реакций и магических заклинаний понять, что в нашем подлунном мире возможно, а что невозможно и почему, в каком–то смысле алхимик.
Искусственное золото? Философский камень?.. Почему нет?..
Уроборос… Две змеи, красная и зеленая, пожирающие друг друга.
Особенно философский камень… Великий магистерий.
Вещество, способное плавить стекло, укрупнять жемчуг, ртуть превращать в золото, исправлять испорченные кислые вина, разглаживать морщины, обесцвечивать веснушки. Только последнее могло бы дать Консультации миллионы… Вещество, снимающее опьянение, возвращающее память, охраняющее от огорчений и тоски, способное возвращать к жизни умирающих! «Если бы только умирающий мог взглянуть на камень, то, ослепленный красотой его и потрясенный его достоинствами, он воспрял бы, отринув увечья, в полном здравии».
И только ли это!..
«У того, кто употребляет камень, в один прекрасный день может открыться внутреннее зрение, снимающее покровы с божественных тайн и открывающее новое – высокое и небесное – боговдохновенное знание. Камень так очищает и иллюминирует тело и душу, что тот, кто обладает камнем, видит, как в зеркале, движение светил… Для этого ему вовсе не надобно глядеть на небо – окна комнаты могут быть закрыты…»
Философский камень…
Доктор Хэссоп обожал архаичную терминологию. Я относился к ней проще. Почему, скажем, не просто катализатор? Универсальный, способный трансмутировать ртуть в золото, единственный, как сам Космос? Интересы шефа и доктора Хэссопа здесь смыкались: владея философским камнем, ты становишься королем вещей.
А как его получить?
Раймонд Луллий считал это делом непростым, но возможным.
«Чтобы приготовить эликсир мудрецов, или философский камень, возьми, сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратится в красного льва. Нагревай этого красного льва на песчаной бане с кислым виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится в камедеобразное вещество, которое можно резать ножом. Положи его в обмазанную глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери отдельно жидкости различной природы, которые появятся при этом. Ты получишь безвкусную флегму, спирт и красные капли. Киммерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост…»
И так далее.
Я усмехнулся. Ладно, золото, более чистое, чем природное… Философский камень, великий магистерий… далее перстень, в гнезде которого затаен адский огонь… Но где человек, который не подошел ко мне на улицах бобрового городка? Какая тайна стоит за ним? Может, и впрямь порошки для получения наследства, те тончайшие яды, следы которых в организме человека не может обнаружить самый дотошный анализ? Или секрет герметической закупорки, которым владели алхимики? В их сосуды при нагревании не могла проникнуть даже окись углерода, а она ведь проникает и сквозь керамику, и сквозь металл. Или греческий огонь? Ни один даже либеральный режим, не говоря о режимах жестких, не отказался бы от вещества, действие которого во много раз превосходит действие напалма…
Ладно, решил я. Не все ли равно?.. Если шеф отправил меня в Спрингз–6, значит, поиск неизвестного человека стоит наших усилий. Понятно, гоночные моторы, электроника, радарные тормоза, парфюмерия – дело ясное и конкретное, но почему, собственно, нам отказываться от порошков Нострадамуса, дарящих человеку некие невероятные парапсихологические возможности – от «напитка забвения», безболезненно лишающего памяти вполне здорового человека, или, скажем, от секрета холодного свечения? Известно, что обыкновенный светлячок светится благодаря органическому катализатору – люциферазе, – известен и его состав, но кто может убедительно воспроизвести названное явление в промышленных масштабах? А ведь судя по сведениям, почерпнутым из старых рукописей, алхимики работали при самодельных лампах холодного свечения, которые, не нагреваясь, светили десятилетиями.
Алхимики…
Тьму грязных закоулков средневековых трущоб, подземелий готических замков, тайных лабораторий, укрывшихся от чужих глаз в трущобах Каира или старого Лондона, веками вспарывали палевые отсветы алхимических горнов. Бессонные ночи, свинцовая пыль, воспаленные глаза, ртутные пары, извивы серого пламени… Возможно, алхимикам иногда везло. Тогда перед их изумленными взорами светилась вдруг щепоть странного вещества. Оно почти не имело веса, обжигало, оставаясь холодным и почти прозрачным.
Алхимики… Их отлучали от церкви, подвешивали на крюках, сжигали прилюдно на городских площадях… Но если доктор Хэссоп прав, они и сейчас продолжают свои таинственные исследования.
