Рекс фыркнул:
— Тебя послушать, Луис, — так тебе самому принадлежит кусочек пирога.
— Так и есть, приятель. Маленький, но кусок. Те, кто стоит перед тобой, вовсе не нищие вроде тебя.
— Ладно, хватит, — вмешался Гарри, — давай к делу.
Рекс допил стакан.
— С удовольствием. И в чем же оно состоит?
— Мисс Анастасис считает, что раз основную роль в подготовке этого билля сыграл Роже со своей МСС, то с тобой на связь здесь выйдет какая–нибудь «шишка», имеющая отношение к средствам связи.
— Вполне возможно.
— Ну так вот, приятель, как только это случится, ты должен сообщить нам ее — или его — имя. Мы хотим знать, кто всем заправляет здесь, кто во главе этой шайки, что бьется за интернационализацию коммуникаций.
— Но почему? По возвращении в Штаты я должен был отчитаться перед Софией Анастасис, а вовсе не перед вами.
— Ты слышал пароль, приятель? Эти сведения нужны нам как можно скорее. Мы не можем ждать, пока ты вернешься.
— Но, допустим, я ничего не узнаю?
— Тогда ты сообщишь нам имя другого здешнего босса, такого, что поддерживает транскоры. Такого, что случись что с ним, будет много шума.
Рекс Бадер недоверчиво покачал головой.
— Бог ты мой, — прошептал он, — этим тоже нужен У–2.
— Чего? — переспросил Луис.
— Да так. О'кей, свое поручение вы выполнили. Почему бы вам не убраться? Каждая секунда вашего пребывания тут только добавляет опасности в мое положение. Я же ни с кем не знаком в этом городе. Откуда вам известно, что эта комната не прослушивается?
Луис ухмыльнулся и вынул из кармана маленький металлический приборчик размером с пачку сигарет.
— Ты когда–нибудь видел такую штуку, Бадер? Мы тебе не какие–нибудь нищие частные детективы. Это скрэмблер. В пределах двадцати футов от него отключаются все электронные устройства.
Тем не менее они с Гарри встали и направились к выходу. Рекс последовал за ними.
У самой двери Гарри вдруг повернулся:
— Ты нам не нравишься, Бадер. Придется тебе напомнить, на кого ты работаешь.
Он взмахнул рукой, целясь Рексу в живот, но сделал ошибку, поддавшись искушению помучить жертву словами.
Рекс отпрянул в сторону, втянул живот и оттолкнул от себя руку противника. Потом отставил правую ногу, изогнулся и изо всех сил ткнул растопыренными пальцами правой руки под ребра Гарри. Гангстер как подкошенный свалился на пол, лицо его побелело от боли. Судорожно дергаясь, он пытался сделать вдох.
Рекс развернулся к его напарнику, но Луис знал свое дело. Он отскочил на шаг, рука его совершила неуловимое движение к левому предплечью. Оп! — и в лицо Рексу уставилось дуло маленького автоматического пистолета.
Луис настороженно покачал головой.
— Хватит. Будь доволен, что сумел вырубить Гарри.
— Похоже, вы меня не за того принимали, — бросил Рекс.
— Было дело, — согласился Луис. — Хватит крутить, Бадер. Мисс Анастасис платит тебе не просто так. Мы платим за то, что нам нужно, то бишь за информацию. Не дожидайся второго предупреждения. Ты его не получишь. И не строй из себя супермена из–за Гарри. Будь ты хоть трижды силачом, тебе не справиться с профессионалом, который вооружен пистолетом. Подумай, Бадер. Тебя купили. Отрабатывай свои деньги, а не то пожалеешь. Подумай, Бадер.
Рекс молча разглядывал его, уперев руки в боки.
Гарри, по–прежнему бледный, кряхтя поднялся с пола.
— Ах ты, щенок!.. Да я тебя!.. — прорычал он.
— Не советую, — предостерег Рекс.
Луис вмешался:
— Хватит, вы! Забудем об этом. Ведете себя, как два недоумка. Пошли отсюда, Гарри.
Гарри свирепо поглядел на своего товарища:
— Еще чего! Тебя–то он не тронул. Ты стоял тут как…
— Заткнись, — рявкнул Луис. — Нам некогда.
Гарри повернулся к Рексу:
— Ты мне еще попадешься, щенок!
Рекс кисло улыбнулся:
— А помнишь тот день, в парке перед моим домом? Вы тогда напали на меня со спины. Что ж мне теперь, целоваться с вами только потому, что у нас один босс?
— Пошли, Гарри, — повторил Луис. — Мисс Анастасис не понравится, что мы тут столько торчим.
— Откуда она узнает? — проворчал Гарри.
Луис вздохнул и засунул пистолет обратно в кобуру под мышкой.
— Узнает. Она все знает.
Рекс Бадер не сказал им, что следующим утром уезжает в Румынию. Не сказал и Тагу Дермотту тоже. Ему начало казаться, что его загнали в угол, где всем видно, что он делает. Того и гляди сейчас заявится Дэйв Циммерман или Темпл Норман.
Можно было добраться до Бухареста по подземному сверхскоростному шоссе, поскольку здешние электропаровые лимузины ничуть не уступали в скорости своим западным собратьям, однако Рекс предпочел поглядеть на Советский комплекс с воздуха.
Правда, с самолета толком ничего не разглядишь. Вообще интересно: чем совершеннее средство передвижения, тем меньше у его пассажира возможности любоваться окружающим пейзажем. Когда вы идете пешком, едете на лошади или на велосипеде, вашему взору открываются все красоты местности. Когда же вы садитесь в автомобиль или на поезд, скорость движения существенно мешает вашему восприятию. А уж про самолет и говорить нечего. Аэропорты в обоих концах трассы да редкие проблески земли внизу сквозь разрывы в облаках.
Рекс предугадал правильно. Полет советского сверхзвукового лайнера проходил на высоте, с которой различить что–либо внизу было отнюдь не просто. Разложив на коленях туристическую карту, Бадер добросовестно пялился в иллюминатор. Самолету понадобилось всего несколько секунд, чтобы преодолеть Моравское нагорье.
Рейс оказался не прямым: лайнер совершил промежуточную посадку в Будапеште, городе, который перед слиянием советских государств в единое целое был столицей Венгрии. Первоначальное раздражение Рекса быстро сменилось восторгом: раскинувшиеся по берегам Дуная близнецы Буда и Пешт являли собой воистину великолепное зрелище, ничуть не уступая, скажем, Сан–Франциско или Нью–Йорку.
Самолет снова поднялся в воздух. Некоторое время спустя в салон вышел стюард с подносом. Вот он приблизился к Рексу Бадеру.
— Не хотите ли барака, товарищ? Это венгерский национальный напиток.
Поблагодарив, Рекс взял предложенный стакан. Понюхал и недовольно сморщился: от напитка исходил слабый аромат абрикосов. Нет, сладкие вина не по нему. Однако…
Он наполовину опорожнил стакан с желтоватой жидкостью, и внутренности его словно обожгло огнем. Рекс ошеломленно прикрыл глаза: никогда в жизни не пробовал он напитка крепче.
Он с почтением поглядел на стакан. Даже если барак в самом деле настаивают на абрикосах, то после перегонки в нем не остается ни капли сахара, зато появляется умопомрачительная крепость. Хорош, ничего не скажешь!
