— И его сын не возражал? — удивился Жоан.
— Он также влюбился в мачеху, — пожал плечами Анри, наслаждаясь вниманием друзей. — Он пытался войти к ней сразу после похорон отца, но она заперлась в своих покоях, а он так обезумел от страсти, что полез на стену, чтоб пробраться к ней через окно и сверзься вниз. Юная баронесса оплакала и его и осталась единственной владелицей титула и достояния де Флери.
— Ловко, — усмехнулся Жоан. — Хотя, вряд ли бедняжка виновата в гибели мужа и пасынка. Не она ж сожрала печень первого и скинула со стены второго. Ей просто повезло. И она правильно сделала, что приехала к нам! Я надеюсь увидеть её завтра! Те, кто видел её случайно в городе, рассказывают о её красоте, затаив дыхание. Я хочу её видеть!
— Она к тому же свободна, — усмехнулся де Гобер, — и наверняка будет искать покровителя, если приехала сюда.
— Возможно, — неожиданно помрачнел Жоан и обернулся к секретарю. — Что ещё, Жискар? Ты ведь не зря торчишь там битый час, глядя на меня преданными глазами?
— Всего лишь несколько писем и прошений, ваше величество, — ответил тот.
— Что-то такое, с чем не может разобраться канцелярия?
— Глава канцелярии полагает, что по этим посланиям необходимо ваше решение.
— И что там? — Жоан наблюдал, как к мишени вышел Раймунд с дротиками, украшенными лазоревыми пёрышками.
— Личное послание энфера Ликара, — доложил секретарь.
— Оставьте его на моём столе. Я сам прочту и отвечу ему на досуге. Что ещё?
— Прошение виконтессы Монтре о возврате части имущества и просьба дать аудиенцию её пасынку, юному виконту.
— Относительно имущества пусть дадут вежливый отказ, а против аудиенции я не возражаю, пусть присылает своего выкормыша. Посмотрим на него. Дальше?
— Ещё две просьбы об аудиенции. Некий Рикар, барон с юга, просит принять его лично, чтоб предложить свои услуги.
— Кто таков?
— Я с ним знаком, — проговорил Нуаре. — Небогат, вздорен, но владеет весьма недурными виноградниками, правда, заложенными. У него есть очень красивая сестра, которую можно пристроить замуж за нужного человека.
— А виноградники выкупить или арендовать? Бертран, я не хочу тратить на него время. Коль ты его знаешь, встреться с ним приватно и узнай, что он может нам предложить.
— Хорошо, — усмехнулся тот, — хоть его общество не слишком приятно, но вино на его столе всегда выше всяких похвал!
— И последнее, — секретарь уткнул нос в бумаги, — некая девица Фьяметта Брандолино молит ваше величество о защите, поскольку ей угрожает некое весьма влиятельное лицо, как следует из туманных намёков, мужчина.
— Как таинственно и романтично, — пробормотал Жоан. — Что за девица?
— Наглая уличная девка, — поспешно проговорил де Гобер. — Она не заслуживает вашего внимания.
— Вы её знаете? — обернулся к нему Жоан.
— Видел в заведении Эсмеральды.
— Уж не от вас ли она просит защиты? — усмехнулся Анри.
— Я не стал бы связываться с этой особой! — не на шутку оскорбился маркиз.
— А что, она красива? — осведомился король.
— Она зла и не сказал бы, что блещет красотой, скорее наоборот.
— Вот это вряд ли! — усомнился в его словах молодой Раймунд. — Эсмеральда тщательно подбирает девиц в свой бордель. Все писанные красавицы.
— Эту я помню, — заметил Дезире. — Синеглазая блондинка, очень юная и свежая.
— Завтра пусть её приведут ко мне после пира, — распорядился Жоан.
— Она интриганка и к тому же сумасшедшая! — забеспокоился де Гобер. — Королю не пристало встречаться с такими девицами и…
— Антуан, — Жоан мрачно взглянул на него, — вы слишком много на себя берёте, решая, с кем я должен встречаться, а с кем нет. Я желаю видеть завтра эту девицу у себя. А теперь оставьте меня в покое. Закончите это соревнование без меня! Я признаю поражение! Победителя награжу завтра.
Он развернулся и направился к лестнице, по которой, придерживая пальчиками пышную юбку розового платья, осторожно спускалась красивая молодая женщина.
— Дорогая сестра! — воскликнул он, протянув ей руку. — Неужели я дождался радостного дня, когда ты сняла свой траур! Идём, я покажу тебе нечто такое, что тебя порадует!
Он устремился к ней, а де Гобер в волнении рванулся следом, но его удержал Дезире Вайолет.
— Вы поговорите с ним позже, Антуан. Сейчас он желает остаться наедине с вдовствующей королевой, и никто не смеет мешать их общению!
— Вы правы, мой друг, — пробормотал де Гобер, мрачно глядя вслед королю, удалявшемуся под руку со своей спутницей по тенистой аллее ухоженного парка.
На следующий день, едва стемнело, Эдам, надев свой лучший камзол, явился к барону де Сегюру. Тот уже стоял перед большим овальным зеркалом, вставленным в бронзовую раму, расчёсывая частым гребнем свои шёлковые локоны. На нём был изысканный костюм из голубого бархата, золочёный алкорский пояс с вставками из самоцветных камней и белые замшевые ботфорты с ремешками под коленями, украшенными серебряными пряжками. Вокруг него плыло облако нежного аромата, а пальцы, в том числе и раненной руки, висевшей на парчовой перевязи, были украшены драгоценными перстнями.
Взглянув на оруженосца, смущённого скромностью своего наряда, он успокоил его:
— Ты хорош сам по себе, и оправа вполне достойна. Возьми пару перстней и цепь из ларца на столе.
— А могу я воспользоваться вашими благовониями? — уточнил юноша с любопытством заглядывая в ларец.
— Кого ты собираешься соблазнять, Фьяметту или вдовствующую королеву Элеонору? — усмехнулся Марк.
— А вы кого? — живо парировал Эдам. — Неужели баронессу де Сегюр?
— Если тебе повезёт жениться по любви, то ты поймёшь, мой мальчик, что соблазнение собственной жены — это одна из самых увлекательных любовных игр, потому что супруги знают друг друга слишком хорошо, и старые приёмы быстро приедаются. Но в данном случае дело не в этом. Я б с удовольствием ограничился камзолом из узорчатого сукна и парой перстней, но в этот раз я должен произвести впечатление человека успешного и влиятельного, чтоб восхищение моим нарядом стёрло из памяти придворных мой недавний промах в обращении с королём.
— Это такая тактика, — понятливо кивнул Эдам, примерив на палец перстень с рубином. — Могу я взять этот?
— Да, к нему подойдёт то витое кольцо из красного золота с вставками из янтаря и цепь с овальным медальоном… нет, эта велика для тебя. Возьми ту, филигранную с лаковой миниатюрой и обрамлением из яшмы. Флаконы с благовониями здесь. Этот не трогай, иначе будешь выглядеть моим пажом, и пахнуть также. После бери карету и поезжай к моей тётке за Фьяметтой. Горничная моей жены увезла ей платье и украшения ещё утром, и должна была уложить ей волосы и рассказать, как вести себя на пиру. И помни, ты едешь в Шато-Блуа как её сопровождающее лицо, а не для того, чтоб волочиться за фрейлинами.
— Я это учту, — улыбнулся юноша, и Марк отправился в покои супруги, где она прихорашивалась перед выездом.
Шато-Блуа, как и в былые времена, оставался одним из самых красивых замков королевства, специально предназначенных для королевских пиров. Он был выстроен для этих целей королями Сен-Марко и лишь ненадолго выбыл из их владения, когда король Ричард подарил его своему фавориту Монтре, что не мешало ему использовать поместье для собственных нужд, лишь переложив заботы по организации празднеств и соответствующие расходы на плечи виконта.
И вот замок снова отошёл в казну, и король Жоан устраивал в нём пир в честь своей дорогой кузины, вдовствующей королевы Элеоноры, которую любил чистой братской любовью и мечтал о её счастье не менее страстно, чем о своём.
Уже стемнело, и открытые галереи и большие окна замка светились тысячами огней, делая его похожим на сказочную безделушку, спрятанную в бархатных ладонях ночи. Вокруг разносилась музыка, которую без перерыва наигрывал дворцовый оркестр, в залах и на пересечении освещённых факелами аллей парка выступали акробаты, певцы и танцоры, а к высоким воротам одна за другой подъезжали резные и золочёные кареты, и нарядные всадники на лошадях под расшитыми гербами попонами в сопровождении свиты пажей и оруженосцев.
