он начал увиваться за этой де Флери, я испугалась. Я была уверена, что эта мерзавка не упустит такую возможность. Что мне оставалось делать? Я стала искать ворожею и мне посоветовали эту Гертруду. Мне пришлось ночью идти к ней в трущобы в сопровождении одной служанки. Я чуть не умерла от страха. Она сказала, что вернёт мне любовь Анри, но ей нужно что-то, что он мне подарил. У меня при себе был только этот перстень, который он привёз из похода. Она что-то чудила со своими картами, брызгала на меня водой, обмахивая каким-то пучком трав, который смачивала в глиняной миске, бормотала какую-то чушь, советуясь с жутким черепом, и велела мне смотреть в хрустальный шар. А потом заявила, что духи приняли моё подношение и Анри вернётся. Я не собиралась отдавать ей перстень, но она сказала, что уже отдала его духам. И я не могла жаловаться на неё или подать в суд, ведь прибегнув к её колдовству, я тоже нарушила закон. Я вернулась домой в отчаянии и проплакала всю ночь.
— Но Анри всё-таки вернулся?
— Нет. Мне пришлось обратиться к другой ворожее. Та взяла только кошель с золотом. Но после этого Анри, наконец, получил отказ этой узкоглазой ведьмы и вернулся ко мне сам.
— Кто посоветовал тебе обратиться к этой Гертруде? — спросил Марк.
— Моя камеристка Манон.
— Откуда она её знает?
— Понятия не имею. Она довольно пронырливая девица.
— Как зовут вторую ворожею?
— Госпожа Барбара. Она недавно прибыла в Сен-Марко, но о ней уже говорят при дворе, правда, тихо и с недомолвками. Я встречалась с ней в доме графини Лафайет.
— Как она выглядит?
— Не знаю. Она тоже была в чёрном, с вуалью на лице. Высокая, судя по голосу, не такая старая, как та.
— Она тоже проводила ритуал при тебе?
— Нет, она только спросила имя и взяла локон его волос.
— Что? — Марк хмуро взглянул на неё. — Ты отдала ей локон Анри?
— Она сказала, что это необходимо.
— Где я могу найти эту гадалку?
— Понятия не имею. Может, знает старая графиня.
— Я спрошу. И заберу на допрос твою камеристку.
— Как хочешь. Я найду себе новую.
— Ладно, — вздохнул Марк, глядя на печальную Аламейру. — Не грусти. Я верну тебе перстень позже, когда закончу с этим делом.
— С каким делом?
— Потом. А пока скажи мне вот что, те повесы, что вечно околачиваются в твоём салоне, Буаселье и де Жаме когда-нибудь интересовались придворными делами и королём?
— Так вот зачем ты приходил ко мне, — ещё больше погрустнела она. — Я думала, что ты скучаешь и ищешь разнообразия в семейной жизни, а ты, выходит, интересовался моими гостями по долгу службы. Что ж, я не в обиде. У меня собираются придворные и провинциалы. Первые говорят на интересующие тебя темы, потому что это их жизнь, а вторые, потому что их одолевает любопытство. Так что…
— Ты можешь присмотреться к этим двоим?
— Следить за ними для тебя в память о нашей любви или это пожелание графа Раймунда? — уточнила она.
— Его пожелание и он платит.
— Ты можешь дать мне аванс? Совсем немного, хотя бы сотню марок, — она жалобно взглянула на него.
— Бедняжка, — нежно улыбнулся он. — Неужели всё так плохо? Конечно, я выручу тебя по старой дружбе. А если ты сообщишь нам что-нибудь интересное, то я уверен, что граф будет более чем щедр.
— Я постараюсь, Марк. Ты ведь заглянешь ко мне как-нибудь вечером? Я люблю Анри, но разве можно забыть первую любовь?
— Загляну, — пообещал он, отстёгивая с пояса кошелёк.
Допросив камеристку Манон, а за ней и ещё нескольких служанок, на которых она указала, Марк узнал, что эти девицы часто обращались к госпоже Гертруде, испытывая материальные затруднения, и она устраивала им свидания с богатыми клиентами, щедро оплачивавшими услуги молодых, хорошо воспитанных девиц. Однако после нескольких таких встреч старуха начинала шантажировать их, угрожая, что об этих похождениях узнают во дворце, и они лишаться своих мест. Она требовала и дальше оказывать подобные услуги, а также приводить к ней новых клиенток, как нуждающихся в деньгах девиц, так и тех, кто желает приворожить кавалера или избавиться от назойливого поклонника. Впрочем, слово «избавиться» в данном случае означало лишь ритуал отворота. Ни одна из этих служанок не знала ничего о смертельных заклятиях.
Закончив допросы, Марк с тревогой подумал о том, что эта Гертруда весьма настойчиво и небезуспешно пыталась запустить свои чёрные щупальца во дворец, и наверно не только Аламейра, но и другие дамы оказались жертвами её обмана. Впрочем, никаких сведений относительно интересующего его дела он так и не добыл.
Отправив обратно во дворец последнюю заплаканную от испуга девушку, он поднялся из камеры для допросов в свой кабинет и посмотрел в окно. Небо на горизонте уже начало светлеть, заливаясь сочной синевой, а, значит, наступил вечер, последний тёмный вечер перед долгим светлым днём. Накинув на плечи плащ и пристегнув к перевязи меч, он вызвал оруженосцев и вместе с ними покинул королевский замок.
Ему хотелось вернуться домой, чтоб снова сесть у растопленного камина и смотреть, как склонилась над рукодельем Мадлен, а возле её ног на ковре играет со своим белоснежным питомцем Валентин. От одного воспоминания об этой картине у него на душе потеплело, однако до того, как отправиться домой, он должен был сделать ещё одно дело.
Графиню Лафайет, маленькую седую старушку в кружевном чепчике с розовыми лентами, неизменно сидевшую в большом кресле в старинном зале, заставленном старомодной мебелью, все помнили старой. Она была такой ещё в те времена, когда Марк юным пажом сопровождал в её салон молодого инфанта Армана. Тогда у неё ещё было своё имение, небольшой, похожий на картинку красивый замок с ухоженными лесами и нивами вокруг. Говорили, что когда-то она была одной из самых красивых дам Сен-Марко и так вскружила голову королю Франциску, что он одно время даже хотел сделать её своей королевой. Но всё-таки, не устояв перед давлением советников, он выбрал более выгодную партию, пожаловав своей безутешной возлюбленной титул и этот чудесный уголок, куда тайком наведывался до самой своей смерти.
Марк был удивлён, когда узнал, что эта милая старушка занималась крупными спекуляциями, скупая и продавая земли вокруг своего тихого имения. Увы, в какой-то момент она потеряла осторожность, впутавшись в опасные махинации и, будучи разоблачённой, обязана была возместить пострадавшим убытки и выплатить в казну огромный штраф. Она потеряла свой очаровательный замок, но всё равно умудрилась остаться наплаву. Не обращая внимания на
