Три пальца — слыхали о таком?
— Слыхали, конечно! — говорил теперь Ларио. — Красноголовые наших мели, как хозяйка пол к Лунному празднику. Да только разобрались уже: не наши его работали, а заезжие. С нас спроса нет!
Мерино в упор уставился на подручного Серого Конни.
— Я тоже сперва так думал, Ларио. Но заезжему нелегко в чужом городе: а эти, смотри-ка — и герцогского корабела дом обнесли, а потом еще так затерялись, что местная стража найти не смогла. Странно ведь, правда? А потом, когда я с одним из заезжих этих пообщался… говорливым парень оказался, Филином кличут… выяснилось, что помогали им в городе. Местные помогали. Пыльники…
Бандиты переглянулись. В голове каждого из них, Мерино в этом не сомневался, запустился мыслительный процесс, отслеживающий все связи, встречи и договоренности последних дней. Они были умными, эти люди, умными и сильными, другие на вершине иерархии преступного мира попросту бы не выжили. Они быстро сложили слова Мерино со своей информацией и пришли к определенному выводу.
— Мы понимаем, — наконец проворчал Сом, и Бартола согласно кивнул. — Мы тебе верим. Если все так, то к тебе нет претензий.
На Жирного Ларио оба бандита не смотрели. Тот нахмурился и напрягся, готовясь ко всему, хотя и знал законы общества: двух вожаков мало для обвинений в его адрес, вернее, в адрес его хозяина. Должен пройти сход, и только там могло решиться, что делать дальше. Но свои законы бандиты хоть и придумывают и даже соблюдают, нарушают они их так же часто, как обычные люди — законы обычные. Поэтому Ларио и напрягся.
— Думаю, дальше общество само должно решить, что делать. — Мерино подвел итог разговору и встал. Мол, раз мы все выяснили, то не пора ли прощаться?
— Да, общество решит. — Пыльники поднялись. — Наша благодарность тебе, Праведник.
— Бельк вас проводит, — кивнул Мерино, уловив ироничный блеск в глазах друга, как бы говорящий: «Слугу найми!»
Когда Бельк вернулся и сказал, что пыльники ушли, Мерино спросил его:
— Что думаешь?
— Чего думать? — откликнулся северянин. — Серого на нож поставят, к гадалке не ходи.
— Это если сход вообще будет, — не согласился Мерино. — Что-то мне подсказывает, что даст деру Серый Конни, как только Жирный ему новости сообщит.
— Куда?
— Демоны его знают, куда. Но он все-таки контрабандист, наверняка есть у него пути отхода, про которые никто не знает. Те же катакомбы под городом.
— Сам говорил — водой они залиты.
— Говорил. Но я говорил, что сам слышал, а не видел. В общем…
— В общем, Бенито еще маленький и сам не справится! — закончил за него Бельк.
— Нет, вот чего ты начинаешь?! — взвился Мерино, обидевшись, как можно обидеться только на правду, сказанную близким человеком в момент, когда к ней совершенно не готов. Взвился, но сразу же сник. — Ну, поможем еще парню…
— Скажи прямо — азарт поймал.
— Ну и это, конечно.
Северянин усмехнулся, легонько толкнул друга в плечо.
— Да я же не против. Какой план, Праведник?
11 сентября 776 года
Город Виса
Во время последнего обсуждения задуманной операции друзья в последний раз обменялись мнениями.
— Барон не похвалит нас, если его сын помрет во время обучения, — осторожно высказался Горота. — Ты не подумай, я вовсе не ставлю под сомнение твое решение, но, ты сам как думаешь: это не слишком?
— Да Гора хотел, чтобы я научил его сына всему, что умею сам, — спокойно отмахнулся Мерино. — А я, кроме всего прочего, умею выживать и убивать. Он — пока нет.
— Волчонку нужно попробовать кровь. — Бельк был так же спокоен, как Праведник, и менее многословен. По его мнению, говорить вообще было не о чем.
— На том и остановимся, — подвел черту Мерино.
Он вовсе не испытывал той уверенности, которую сейчас демонстрировал. Все-таки парнишка еще молод и в сложную минуту может запаниковать. Они, конечно, должны поспеть, если что-то пойдет не так, но мало ли как выйдет? Телега застрянет в проулке, по которому им идти, стража прицепится в самый неподходящий момент. Все что угодно может произойти, невозможно учесть в планировании все переменные, тем более те, о существовании которых даже не знаешь.
А вот Бенедикт, похоже, не волновался. Нет, определенный мандраж, конечно, имел место, но вот волнения, страха неудачи он не испытывал. Это тоже нормально, ведь в шестнадцать лет человек бессмертен. Даже человек, которого учат убивать и умирать люди, насквозь пропахшие смертью. Для него это долгожданная возможность проявить себя, применить все те навыки, которым его обучали долгие четыре года.
— Повторю задачу, — Мерино тронул воспитанника за плечо, привлекая внимание. — Заходишь в таверну, садишься за дальний столик и ведешь наблюдение. Определяешь потенциальных грабителей, начинаешь сорить деньгами. Играешь напившегося юнца: громко и хвастливо рассказываешь о своих подвигах, ну и тому подобное.
— Я помню! — попытался вставить баронет, но Мерино продолжал инструктаж так же монотонно, совершенно игнорируя реплику воспитанника.
— Не допускай драки в таверне. Дождись, когда они заглотят крючок, затем выходи отлить. Постоянно следи за флангами и тылом, только не демонстративно, незаметно. Далее — по обстоятельствам. Мы страхуем, но не вмешиваемся, если ты справляешься.
— Мерино, я помню!
— Еще раз вякнешь — отменю операцию! — рыкнул Праведник, и Бенедикт поспешно заткнулся. — Холодная голова — помнишь? Смотри и принимай решения только взвешенно, даже если нужно быстро. Ты все это умеешь делать в теории.
На этот раз баронет только кивнул.
Для проведения этого своеобразного экзамена Мерино выбрал город Виса. В пользу такого выбора было много доводов. Довольно крупный порт, хоть и речной, куча отребья в портовом районе, настоящий лабиринт улочек, в котором легко затеряться и в котором Мерино хорошо ориентировался. Не слишком далеко от поместья да Гора. Плюс город не из центральных — вряд ли там кто-то сможет узнать Праведника после пятилетнего отсутствия.
План был простой: не более чем проверка навыков и реакций воспитанника. Войти, привлечь внимание грабителей, отбиться от них и уйти. В том, что Бенедикт справится, у Мерино не было ни малейших сомнений. Но важно увидеть: как он будет действовать. Понять, все ли он усвоил. И главное — что он за человек? Ведь опасность и кровь смывают с человека все, оставляя обнаженным само естество, внутренний стержень. Вот этот стержень Мерино и намеревался увидеть во время экзамена. Кого он вырастил — профессионала или жестокого убийцу? Грань тонкая, разглядеть ее можно только в деле.
Таверну выбрали самую что ни на есть захудалую. Ее посетители выглядели именно теми, кем и были: жестокими, беспринципными людьми, готовыми на все ради наживы, при этом достаточно опытными в драке. Сама таверна называлась «Трактир на набережной», хотя располагалась в двух кварталах от реки Рэй и от этой самой набережной.
Бенедикт был одет как начинающий кондотьер, то есть — на что хватило денег. Роскошный камзол с чужого плеча, широкий и в груди, и в талии, из-под которого выглядывала несвежая камиза 54, простые рейтузы и старые сапоги, самая дешевая кираса, на которой можно было разглядеть несколько вмятин, на поясе шпага и пистоля с фитильным замком в чехле. Другими словами, юнец, желающий выглядеть опытным наемником. В трактир он вошел, слишком уж сильно толкнув дверь и всем своим видом демонстрируя чрезмерную уверенность. Мерино наблюдал за игрой воспитанника не без удовольствия. Навык перевоплощения был умением, которому он учил баронета лично.
— Теперь ждем, — сказал Мерино и прислонился к стене дома, стоящего напротив входа в таверну. Гарота и Бельк (у ноги — неразлучный гикот) заняли свои места, посматривая по сторонам и перебрасываясь короткими фразами.
Обучение баронета, можно сказать, подошло к концу. Мерино передал мальчишке все, что сам умел, как и просил да Гора, назначая его наставником сына. В теории, конечно, передал, ну а по другому как? Дальше только сама жизнь способна найти применение полученным навыкам: одни отточит до бритвенной остроты, другие отбросит за ненадобностью. Пора закругляться с играми
