что я могу, черт побери? Я совсем беспомощна – безоружна, окружена в участке враждебно настроенными полицейскими, меня удерживает силой мужчина вдвое тяжелее меня… Ситуация безнадежная.
– Ладно, послушайте, – я привстала с места. – Я все объясню. Дурацкое недоразумение. Селезенка здесь.
Я выдвинула верхний ящик стола Габриэля. Там, как и говорил детектив, пылился желтый электрошокер.
Молясь, чтобы он оказался заряжен, я схватила его и скользнула пальцем по спусковому крючку. У всех округлились глаза, когда я развернула кресло, направила шокер на удерживающего меня констебля и нажала на крючок. Два электрических провода вонзились в грудь полицейского. От пронзившего его разряда хватка ослабла, а я тем временем вскочила и ударила коленом его напарника между ног. С пронзительным воплем тот рухнул на пол.
Время замедлилось, мои чувства обострились. Я чувствовала вокруг страх – страх полицейских за своих друзей, за себя самих. Это ощущение пульсировало внутри меня, словно наркотический кайф. Волна энергии и силы прокатилась по телу.
Ты питаешься страхом…
Хлопнув ладонью по столу, я перелетела через него и приземлилась на пол на корточках.
За моей спиной выкрикивали приказы. Голос Вуда звучал громче всех – он требовал подкрепления.
Я бросилась к выходу. Тело, подпитываемое страхом, стало быстрым и сильным.
От выхода из участка меня отделял лестничный пролет. Я сбежала вниз, чувствуя обдувающий ветерок. Перепрыгивая через две ступеньки и для равновесия держась за перила, повернула на лестничную клетку – и чуть не столкнулась с полицейским с дубинкой.
Он взмахнул ею, и мой правый кулак тут же врезался ему в лицо. Левой рукой я вцепилась в дубинку. Полицейский заорал от боли и выпустил ее. Эта стычка почти не затормозила меня, и я полетела вниз по лестнице, теперь вооруженная дубинкой.
У стойки дежурного стояли четверо констеблей, все с пистолетами. Этих полицейских с разрешением на ношение огнестрельного оружия прислали сюда, чтобы не дать мне уйти.
– Стоять! – крикнул один из них.
На меня стеной обрушился их страх. Им не хотелось применять оружие, по комнате прокатилась волна паники. Я чувствовала это. Их учащенное сердцебиение. Их сбившееся дыхание. Пот, стекавший по лбам. Мое тело пронзил поток силы.
Пока они кричали мне остановиться, я увернулась, бросилась в сторону, в один из коридоров, и услышала позади грохот. Справа посыпалась штукатурка. Один из констеблей выстрелил в меня.
Это стало сигналом, и все начали стрелять.
Мир сузился до темного бесконечного коридора. Позади – смерть. Мне казалось, что я бегу сквозь туман, а звуки выстрелов ползли следом. Грохот сердца отдавался в ушах, заглушая выстрелы.
Я нырнула влево, в открытую комнату; пули пролетели в нескольких дюймах. Запыхавшись, захлопнула двери и стала лихорадочно искать, чем бы их запереть. Ничего. Я уже слышала приближающийся топот погони. Крики и приказы с каждой секундой становились громче.
Я просунула дубинку между дверными ручками, заблокировав вход. Двери содрогнулись – кто-то попытался их открыть, – но устояли.
Я огляделась по сторонам.
Я оказалась в комнате для допросов. Ни окон, ни других выходов. Я в ловушке.
Я стояла в тесной комнате для допросов с темными стенами. В центре – металлический стол, вокруг три стула: один для подозреваемого, два для следователей.
В большом зеркале отразилось мое обезумевшее лицо, казавшееся бледным при ярком белом свете.
Двери затряслись, но дубинка удержалась между ручками. От паники мне стало трудно дышать.
Раздался грохот – вероятно, кто-то бил по дверям ногой.
Через сколько они выломают двери? Минуту? Две?
Ясно одно: напав на полицейского, я оказалась в еще более глубоком дерьме. Что я натворила, черт возьми?
Я тяжело вздохнула. В любую секунду они могут начать стрелять через дверь. В страхе я попыталась опрокинуть стол и забаррикадироваться им, но он оказался прикручен к полу. Хлипкие стулья из дерева и пластика тоже ни на что не годились, кроме как сидеть на них.
От нового удара в дверь в крови забурлил адреналин. Дубинка сдвинулась: еще несколько ударов – и она упадет.
Постепенно до меня дошло: это конец. Бежать некуда, время работает против меня. Я только все усугубляю. Лучше сдаться сейчас, пока они не выломали двери и не пристрелили меня.
Я уже протянула руку, чтобы убрать дубинку, но что-то меня остановило.
Зелье невидимости.
Вчера это казалось бесполезной сделкой: флакончик мутной жидкости от жуликоватого подростка… Но так казалось до того, как я увидела фейри. Тогда я была другой Кассандрой. Прагматичной реалисткой, доверяющей только фактам.
А если зелье настоящее? Флакончик до сих пор в моей сумке. Я открыла ее и, перетряхнув старые чеки и мелочь, нашла маленькую бутылочку. Откупорила, поднесла ко рту и осушила половину одним глотком. И тут же сморщилась, меня чуть не стошнило. Запах – как на дне могилы, вкус – как у горькой полыни и вонючих грибов. Маслянистая жидкость прилипла к языку. Я подавила рвотные позывы, дыша через нос.
Я не стала невидимкой. Я по-прежнему видела свои руки и чувствовала только тошноту. Неужели я только что отравила себя?
А что, если подействовало? Ведь Элвин сказал, что другие не смогут меня увидеть, но не говорил о том, что я сама не смогу видеть себя. Я закупорила флакон и бросила в сумку.
Третий удар оказался таким сильным, что я аж подпрыгнула. Дубинка с грохотом упала на пол. Через секунду двери распахнулись, и на меня нацелились четыре пистолетных дула. Без сомнения, их обладатели видели меня.
– Руки за голову! – рявкнул один. – Немедленно!
Я медленно опустила руки на затылок.
– К стене! Кому сказал!
Я попятилась к стене, не сводя глаз с нападавших.
– Лицом к стене!
Страх накатывал на них волнами, наполняя меня энергией. Но мне некуда бежать.
Я обернулась и увидела в зеркале свое отражение – бледное, подавленное. А еще увидела, что полицейские совсем рядом.
И тут я почувствовала какую-то связь с зеркалом, оно словно магнитом притягивало меня к себе – всё ближе и ближе. Отражение замерцало, словно звало. И во мне возникло желание подойти к зеркалу, ощутить его мерцание собственной кожей…
Сердце бешено колотилось. Я подошла вплотную, и отражение изменилось. Я увидела в зеркале не только комнату, в которой стояла, но и другое место, похожее на общественный туалет: ряд пустых кабинок, бежевый кафельный пол… Это выглядело как приглашение к побегу.
Кто-то схватил меня сзади и толкнул прямо в мерцающее зеркало, но я не почувствовала удара в лицо. Ощущения были другие: как будто мою голову окунули в
