Ознакомительная версия.
«А я, вот, совсем запуталась», — мысленно констатировала Айлу (она же Кристина Панченко). — Летающая «тарелка» и акула — они настоящие? Или же, наоборот, умело «смистифицированные»? Вот же, ребус заковыристый…. А, пардон, паромщик? Он-то, надеюсь, настоящий? Или же это мой Мисти, загримированный под алтайского паромщика? Кто бы подсказал…».
Паром грузно причалил к берегу. Путники, попрощавшись с диковатым паромщиком, который любезно перекинул на берег деревянные мостки, уселись в машину. «Жигуль» медленно съехал с настила парома и, недовольно порыкивая, покатил по раздолбанному просёлку.
Впрочем, эта часть маршрута оказалась совсем недолгой и короткой: уже через двенадцать километров, свернув на узенькое боковое ответвление, автомобиль остановился.
— Урочище Кангай, прошу любить и жаловать, — объявила Айлу. — Дальше на машине ехать нельзя — зайсан Костька, объявив здесь режим «личного летнего заповедника», строго-настрого запретил.
— А если, всё же, поехать дальше? — заинтересовался Писарев. — Что тогда будет?
— Через некоторое время машина обязательно остановится. В том смысле, что сломается. Навсегда. То бишь, отремонтировать её будет невозможно, сколько не старайся. Проверено…. Всё, вылезаем, достаём из багажника вещички и стартуем. Можно, конечно, дошагать до лагеря-улуса и по дороге. Но мы перевалим вон через тот невысокий холм, сократив — тем самым — путь на добрые десять километров.
— Ваш Кангай напоминает мне гигантскую поляну, поросшую кустарником (с вкраплением редких хвойных деревьев), и расположившуюся между Катунью и каким-то безумно-мрачным горным массивом, — покинув «Жигули», высказалась Анна Петровна. — Этот мрачный массив и есть — искомый Катунский хребет?
— Он самый, — открыв автомобильный багажник, подтвердила Айлу, а после этого принялась ворчать: — Вроде бы, взрослые и опытные люди — геолог и геодезистка, а туда же. Разве это — походный рюкзак? Насмешка природы сплошная, с узкими лямками. Хорошо ещё, что пакет с продовольствием в него поместится…. А этот дорожный кожаный баул, неудобный для транспортировки пешим ходом? На фига он, спрашивается, нужен? Хлопоты сплошные, и не более того…. Ладно, сделаем, пожалуй, так. Рюкзак, естественно, потащит Сергей Васильевич. А мы, Анна Петровна, будем транспортировать ваш неудобный баул по очереди. И не спорьте со мной, пожалуйста. Ни к чему это. По очереди.
— Хорошо. Только я первая его понесу…
Они двинулись по направлению к холму, и почти сразу же началось топкое болотце, заросшее хилыми кустиками цветущего вереска и одиночными ёлочками-пихточками-сосёнками. Под подошвами резиновых сапог противно зачавкало, а пышный светло-зелёный мох многообещающе заходил меленькими волнами.
— Ерундовое болотце, — не оборачиваясь, заверила шедшая первой Айлу. — По крайней мере, сейчас, в летнее время. Это поздней осенью и ранней весной здесь не пройти, сколько не старайся. А вообще-то, дамы и господа, нам с вами здорово повезло.
— Это в чём же? — не удержался от вопроса любопытный Писарев.
— А недавно в этих местах — целую неделю напролёт — дул очень сильный северо-восточный ветер. Практически ураганный. Всё дул и дул, сволочь упрямая. И высоченные деревья валил. И кусты с корнями выдёргивал из земли. Ужас — что такое было. Только за сутки до вашего прилёта ветер прекратился. Поэтому и всякого «лесного» мусора в водах Катуни и других местных речек нынче хватает…. Но у каждой медали, как известно, две стороны. Поваленный лес и выдранные кусты — это, безусловно, очень плохо. Но ураганный ветер, кроме всего прочего, качественно «раздул» во все стороны злобных кровососущих насекомых: комаров, мошкару, оводов и слепней. А это, как раз, просто замечательно. Теперь целую неделю (а то и дольше), можно будет обходиться без едких антикомариных спреев и неудобных накомарников…
Через некоторое время болото осталось позади. Узкая тропа, беспорядочно петляя среди серо-чёрно-красных скальных обломков, резко пошла вверх. Солнышко принялось припекать уже по-взрослому. Навалилась самая натуральная жара, сопровождаемая вязкой духотой.
— Всё, отдавайте мне баул, — решила Айлу. — Отдавайте-отдавайте, вы уже порядком устали. А также — попрошу возглавить авангард нашего славного отряда.
Анна Петровна, смахнув со лба капельки-бисеринки пота, пошла по тропе первой и вскоре даже оторвалась от своих спутников метров на тридцать-сорок.
— Айлу, а вот зайсан Костька…м-м-м…. Он какой? — неожиданно спросил Писарев.
— Какой? — размеренно шагая, задумалась девушка. — Обыкновенный, скорее всего. Обыкновенный шаман, я имею в виду.
— А шаман — это кто? Если в глобальном понимании?
— В глобальном? Наверное, проводник-посредник.
— Посредник между нашим Миром и…э-э-э, Миром Мёртвых?
— Почему же — Мёртвых? Просто между нашим — и другими Мирами, которых, по заверению Ворона живородящего, существует великое множество.
— Ага, кажется, понял…
— А-а-а! — впереди послышался сдавленный женский крик. — А-а-а, какой кошмар…
Сергей Васильевич, выхватив из бокового кармана брезентовой тёмно-зелёной куртки компактный чёрный пистолет, бросился — со всех ног — вперёд.
«Интересно, а откуда у фигуранта взялся пистолет?», — мысленно удивилась Айлу. — «Как же он, минуя контролирующие службы московского аэропорта, пронёс его на борт самолёта? Очередная шарада навороченная…. Да, непрост наш высокопоставленный питерский бизнесмен. Совсем даже непрост…».
Она, пристроив тяжёлый дорожный баул на шершавом красно-розовом валуне, побежала по тропе.
Анна Петровна, слегка подрагивая всем телом, крепко прижималась спиной к вертикальной поверхности гранитной скалы, а в её огромных светло-серых глазах плескался липкий ужас.
— Милая, успокойся, — бестолково суетился вокруг жены Писарев. — Ну, пожалуйста…. Что случилось?
— Т-т-там, вон за тем к-к-камнем, з-з-змея, — едва шевеля побелевшими губами, сообщила женщина. — П-п-переползает…. Через т-т-тропу…. Оч-ч-чень большая. Ог-г-громная…
— Только не надо паниковать. Срочно возьми себя в руки. Сейчас я взгляну…. Черт побери. Впечатляет. Айлу, посмотрите-ка…. Что можете сообщить нам по данному поводу?
За камнем, действительно, ползла змея: длинная-длинная, иссиня-чёрная, толщиной с человеческую лодыжку, а её извивающийся хвост был украшен тёмно-коричневым уродливым наростом, слегка напоминавшим огромную сосновую шишку.
— Почему вы молчите, госпожа проводница?
— Что тут, собственно, скажешь? Змея, спорить не буду. В отрогах Катунского хребта они — время от времени — встречаются. И большие, в том числе.
Ознакомительная версия.
