и все испортили. Ты ведь знаешь, что лежало внутри коробки?
- Не знаю и знать не хочу.
- Там лежала реликвия с магическим камнем. Ты не слышала о нем?
- О ком? Нет, конечно!
- Вы с братом, кроме бумаг, нашли еще кулон с камнем.
- Не находили мы никаких кулонов!
- Лучше не обманывай меня! Я чувствую ложь. Эту вещь нельзя держать дома! Это чужой амулет. Он принесет беду. Понимаешь? Его очень долго искали.
- Мне не интересно, что там искали фашисты. Они убивали наших соотечественников! – ответила Полина.
- Соотечественников… – скривился волхв. - Советских патриётов-идиётов! Ты слышала про план Барбаросса?
- Конечно.
- Гитлер планировал блицкриг! Он не хотел лишних жертв среди славян. Не хотел убивать братьев - арийцев. Если бы русские люди не стали защищать поработившую их жидобольшевистскую сволочь, все было бы хорошо.
- Понятно… - задумчиво сказала Полина и отвернулась от Ратибора. Ей захотелось уйти из дома полоумного волхва. Девочка подняла умоляющий взгляд на своего спутника.
- Ратибор, не грузи девушку! – попросил Антон. - Видишь, она в осадке от тебя?
- Ладно, расслабьтесь, - насмешливо сказал хозяин.
- Да, Поля, расслабься, - ухмыльнулся Антон. - Не бери в голову, бери… На, вот, пряники бери, ешь.
Полина, после некоторого раздумья взяла со стола пряник. Как ни странно, есть стала с большим аппетитом.
- Давай еще чаю налью, - заботливо предложил Ратибор девочке, встал и долил ей отвара.
- Политика – не женское дело! – усевшись, неторопливо произнес волхв. – Не должна женщина политикой интересоваться.
- А чем должна? – спросила Полина.
- Женщина – это хранительница очага. Продолжательница рода. Женщина о любви должна думать. Правильно?
- Согласна.
- Ну вот, - примирительно сказал Ратибор. - Ты вот правильным делом занимаешься – картины рисуешь. Я люблю картины.
- Я люблю рисовать, – на Полину вдруг накатило расслабление. - Сейчас, правда, мало рисую. - В ее голове звенело. - В моей жизни был один раз, когда я начала много рисовать. – Поля задумалась, вспоминая это время. - Запоем… Это когда только-только в художку стала ходить…
- Ты пей, пей, – сказал Ратибор. - Мой чай целебный, все хвори из тебя выйдут!
Девочка вдруг словно очнулась от дремоты.
- Я, слава Богу, ничем не болею.
- Откуда знаешь? - скривился волхв.
- У меня мама - врач.
- Плохое слово. Врач, это от слова «врать». А я вот лекарь. Обрядодей и волхв.
– А что значит «обрядодей»?
- Обряды совершаю. Ты спрашивала про мое имя. Это неважно, как родители назвали. Надо, чтобы имя было исконное. Для этого в родной вере обряд деется: имянаречение. Тогда боги будут помогать человеку. Только сначала надо другой обряд совершить – раскрещивание сделать.
- Это как!? – спросила девочка. - Ее все сильнее пугал этот человек с белесоватыми глазами. Теперь точно пора домой. Посмотрев на Антона, поняла, что о чем-то просить его бесполезно. Да и ехать вместе с ним больше не хотелось. Все очарование молодого искусствоведа куда-то испарилось.
- Похоже на обряд имянаречения, - стал объяснять волхв. - Но это только на первый взгляд. У этих двух обрядов разные цели. - Ратибор начал бережно убирать артефакты со стола обратно в сундук.
Полина вынула из сумки смартфон и взглянула на экран: в приложении «Яндекс – такси» рядом со значком «Куда?» был открыт домашний адрес. Она дотронулась до кнопки: «Заказать».
- При раскрещивании отрёкшемуся человеку жрец помогает очиститься от чуждой нам христианской веры, - продолжил разъяснения Ратибор. - При имянаречении же человеку помогают обрести родную веру и встать под покровительство родных богов.
- Какую это «родную веру»?
- Нашу исконную древнюю веру. Ты не слыхала про инглингов?
- Смешное слово: «инглинги». - Полина взглянула на серьезно-торжественную физиономию хозяина, и почувствовала, что вновь накатывают приступы смеха. - Инклинги? Косплей какой-то? Типа, ролевики?
- Мы никому, ничего не доказываем и не пытаемся доказать, - ответил Ратибор. – Надо бы тебе показать нашу Капь Сварога. У самой речки. Мы там ритуалы совершаем. Я тут главный обрядодей, я там и провожу их. Лечу, заговоры разные знаю, призываю помощь богов. Наша вера освобождает от глупых предрассудков, от нелепых запретов. А мы людей раскрепощаем. Раскрещиваем.
Полина смотрела на волхва и совершенно явственно чувствовала, что находится одновременно в нескольких измерениях. «Интересно, - вдруг пришла ей в голову шальная мысль, - если сейчас плеснуть в физиономию этого обрядодея горячим чаем, его ошпарит во всех измерениях, или только в одном?». Девочка с трудом удержалась от искушения провести такой эксперимент. Но вот удержаться от смеха была уже не в силах.
- Могу и тебя от каббалы христианской освободить, – покровительственно предложил Ратибор отсмеявшейся собеседнице. – Можно хоть сейчас. – заблестевшими глазками он уставился на девочку. - Надо бы, конечно, у речки… Раскрещиваемый ведь должен искупаться… Но можно и дома. У меня тут баня есть.
Полина с содроганием представила себя в бане с этим типом, но вместе с испугом почувствовала веселый кураж. Голова кружилась, в теле была удивительная легкость.
- Нет, я сегодня в баню идти не планировала, – улыбнулась девочка. - У меня нет купальника.
- Это ничего, – успокоил ее хозяин дома. - Купальник не нужен. Кто ж в бане одетым моется? Русские люди испокон веков в банях мылись.
И не стеснялись наготы.
И мужчины, и женщины вместе.
Что естественно, то не безобразно. – Ратибор говорил монотонно, медленно, неотрывно глядя девочке в глаза.
- Вы меня что, загипнотизировать хотите? – хихикнула Поля.
- Говори со мной на «ты», - с досадой поморщился волхв.
- Хорошо, договорились. Раз ты такой нестеснительный, – Полина снова хихикнула, – давай я лучше твой портрет нарисую «о натюрель». В античном стиле. Нет, лучше в стиле Рубенса, – засмеялась девочка. - В образе обнаженного античного бога… Вакха… или Силена…
- Ты хотела нам альбом показать, - нервно сказал Антон.
- А, конечно, смотрите, - Поля вынула из сумки свой альбом с эскизами. – Если понравится, можешь присоединиться к своему другу, - смеясь, она протянула Антону альбом. – Тебе тоже какой-нибудь образ подберу. На
