— Спасибо, конечно, Борис Иванович! Я уже и не чаял…
— Пожалуйста, братец! Помни о моей доброте и щедрости. Но, придётся отслужить! Оправдать, как принято выражаться, высокое доверие мудрого руководства…
— Отслужу! Не сомневайтесь!
— Поздравляю, Лёха! — тепло улыбнулся Артём.
— Спасибо, Тёмный!
— А теперь, капитан, свободен! — скомандовал Мельников. — Приказываю, немедленно лечь спать! Твоя смена начинается в двадцать два ноль-ноль, непосредственно после завершения вечернего приёма пищи. Выполнять, моржову мать!
— Всего один вопрос, товарищ подполковник! Можно? — взмолился Никоненко. — Спасибо за доброту! А как бы…, обмыть новые звёздочки, а? Ведь, полагается! Мол, старинная традиция…
— Вот, во время ужина и обмоем. По пятьдесят капель, понятное дело. Благо, и другой серьёзный повод — усугубить — имеется…. Всё, иди!
Когда за Лёхой захлопнулась дверь, Мельников вопросительно уставился на Артёма:
— Больше ничего не хочешь мне сказать, майор Белов?
— В смысле?
— Не заметил ли, часом, в этом секретном подземелье других странностей, про которые не стал говорить при капитане Никоненко?
— Только звук слышал подозрительный, — почти по-честному признался Артём. — Словно бы кто-то гвозди молотком — в доски — заколачивал. Но, если в этом подземелье водятся говорящие вороны, то почему бы там, собственно, и дятлам не летать? Долбают себе острыми клювами, к примеру, подгнившие шпалы, покрытые цветной плесенью. Типа — ищут полноценное и калорийное пропитание…
— Ну-ну! — криво усмехнулся комендант. — Дятлы, так дятлы. Тебе, Тёмный, виднее…
— Борис Иванович! А можно, я капитана Горнова прихвачу с собой к "Маяковской"?
— Извини, но, нет! Я без него — как без рук. Ещё вопросы будут?
— Мне Татьяна сказала мимоходом, что, мол, подготовила какие-то важные бумаги…
— Ну, этот вопрос мы, пожалуй, отложим на вечер, — досадливо отмахнулся Мельников. — Впрочем, кое-что и сейчас можешь подписать, коль охота заняться каллиграфией. Да, и почитать — кое-чего — будет не вредно.
Он снова подошёл к сейфу, отомкнул и, покопавшись в его недрах, достал две папки: одну тонкую, пластиковую, вторую — картонную, солидную по толщине.
— Заявление о временном приёме в славные Ряды и инструкции "По продвижению в туннелях метрополитена во время Особого режима"? — предположил Артём наугад.
— Догадливый! Читай, Белов, изучай, подписывай…. Не выходя из моего кабинета, понятное дело. Сорок пять минут у тебя — на всё и про всё…. Я тоже, пожалуй, займусь бумажной волокитой. Алексея Никоненко — по всем правилам — оформлю в новом звании. Подготовлю пару-тройку других текущих приказов…. А потом мы с тобой пойдём на платформу, поможем народу. Дельный командир всегда, а особенно, в пиковых ситуациях, должен быть рядом с подчинёнными. Личным примером, так сказать, вселять бодрость, оптимизм и неугасимую веру в светлое будущее…
Заявление, отпечатанное на лазерном принтере, оказалось самым стандартным, хорошо знакомым Артёму по прошлым временам. Впрочем, ему самому ещё не приходилось подписывать таких документов, мол: — "Я, такой-то, паспортные данные, военный билет…. Прошу зачислить — вплоть до полного завершения боевых действий — в состав подразделения ГРУ Министерства обороны России за номером…. Подпись. Обязуюсь соблюдать…. Подпись. Обязуюсь не разглашать в течение…лет…. Подпись. Обязуюсь, обязуюсь, обязуюсь…. Подпись, подпись, подпись….
Поверх заявления уже была (заранее!) наложена резолюция: — "Звание "майор запаса" считать действующим! Назначить Белова А.П. заместителем военного коменданта станции метрополитена "Лесная"! Военный комендант станции — подполковник Мельников Б.И. Дата. Подпись…".
"Однако! Нас здесь, безусловно, ценят! Заместитель коменданта — это вам ни хухры-мухры!", — принялся дурачиться восторженный внутренний голос, но уже секунд через десять-двенадцать насторожился: — "Э-э! Это, что же у нас получается, а? Если подполковник, не дай Бог, погибнет, то тебе, братец, придётся отвечать за всю эту разношерстную банду. И за фашиствующих гопников, и за упрямых сектантов, и за легкомысленных фанатов "Зенита", а так же за женщин, стариков и детей, покусанных ливийскими шакалами…. Оно тебе надо?".
Мельников, который, оказывается, невзначай наблюдал за Артёмом, спросил — насмешливо и чуть насторожённо:
— А ты, Тёмный, думал, небось, что всё будет по лёгкому? Типа — бегай по подземным коридорам и пали из автомата в своё удовольствие? Жарко целуясь — в перерывах — с любимой девушкой? Нет, майор Белов! Не получится так! Пора уже, братишка, взрослеть! А, следовательно, брать на себя всю полноту ответственности…. Подписывай, бродяга! — гаркнул гневным голосом. — Хватит строить из себя романтического мечтателя-идеалиста! Писатель хренов…. Подписал? Молодец! Давай заявление сюда и приступай к изучению инструкций. Потом я тебе выдам соответствующую "корочку", оформленную по всем правилам.
Через оговорённое время подполковник, убрав — в очередной раз — в сейф папки и стопку только что подписанных приказов, поинтересовался:
— Почерпнул, майор, что-нибудь полезного?
— Инструкции, как инструкции, — вяло передёрнул плечами Артём. — Всё, как и всегда. Мол: — "Это — настоятельно рекомендуется, а это, наоборот, строго воспрещается. Но, в крайнем случае, допускается практически всё…". Правда, как определять "крайность" этого самого случая, почему-то не уточняется…. Впрочем, все основные детали изложены доходчиво и внятно. Какое оружие и оборудование взять с собой. Когда производить различные измерения, как и где фиксировать показатели приборов. Чётко прописаны правила общения со спецкомандами других "метрошных" станций. К ним (то есть, к правилам общения) прилагаются развёрнутые дополнения, снабжённые всяческой психологической хренью и прочей аналогичной мутатенью…
— Главное, что основное ты уловил. Это уже хорошо! — подытожил Борис Иванович. — Тогда, верный мой заместитель, пошли на платформу. Отложим на время ознакомление с сухой теорией, и займёмся живой практической деятельностью.
На перроне их уже ждали — восемь-десять просителей, сгрудившихся в компактную группу.
— Народ жаждет пообщаться с высоким начальством, — тихонько шепнул Мельников. — Чисто российский подход, имеющий многовековую историю. Мол: — "Вот, приедет барин, он нас и рассудит…", — объявил "стальным" голосом: — Попрошу, граждане и гражданки, обращаться в порядке живой очереди! То бишь, без глупой суеты и нервной толкучки…
Вперёд выступила пожилая парочка, видимо, муж и жена: обоим было уже порядком за семьдесят, черноволосые с сильной проседью, с характерным восточным разрезом глаз и тёмно-коричневатым цветом кожи. На широком лацкане пиджака мужчины наличествовал крупный значок, свидетельствующий о его принадлежности к КПСС.
