родном районе Михалыча были плохо освещены, но не потому, что не было фонарей, а потому что местная шпана их постоянно разбивала. В темноте грабить запоздалых фраеров было куда сподручней.
Прибыли. У места происшествия уже стояли несколько машин. Уазик Михалыча припарковался рядом с такими же патрульным авто.
— Сиди тут, — строго приказал Михалыч и вылез из машины.
Вслед ему прозвучало синхронное от водилы и бесёнка:
— Кто?
— Оба! — рявкнул Михалыч и со злостью хлопнул дверью.
Следом за Михалычем засеменил Петрушкин. Он тоже хлопнул дверью уазика, показывая свою значимость. Бесёнок за стеклом покрутил пальцем у виска, показывая Петрушкину, что он кретин и полный ноль.
На месте происшествия работали человек десять. Трупы ещё не убрали. Михалыч должен был лично посмотреть. Его потому и привезли, что эти трупы, возможно, имели отношение к делу, которым занимался Михалыч.
Шесть накидок. Четыре большие и две маленькие. Михалыч начал с маленьких. Приподняв брезгливо покрывало, он увидел отрубленную голову. Разрисованная сатанинскими знаками рожа что-то изображала напоследок перед смертью, но что именно - трудно было сказать. Возможно, жертва, увидев убийцу, попросила жалобно не убивать, а возможно просто обгадилась в штаны… Но рожа показалась знакомой. Михалыч встал.
— Я так понимаю, они все сатанисты из банды «Рога и копыта»?
— Все до единого, — подтвердил Петрушкин. — Двоим отрубили голову, а вон тем двум, вспороли животы от паха до подбородка.
Михалыча резко вывернуло. Петрушкин еле успел отскочить. То была запоздалая реакция на утреннюю водку. Нет, Михалыч не был брезглив к свежим трупам. Бывало, достанет из сейфа заспиртованную голову серийного убийцы, за которым лет пять гонялся, поставит на свой стол и сидит ест, разглядывая упыря, словно пытался прочесть его проспиртованные мозги, которых там не было.
Михалыч достал из кожанки салфетку и вытер рот.
— Жвачка есть?
— Да, вот, со вкусом малосольного огурца, — подсуетился Петрушкин и отдал шефу последнюю подушечку жвачки.
Михалыч сунул в рот подушечку и начал жевать, обдумывая дальнейшие действия. Сверкали вспышки. Фотограф фиксировал место преступления. Михалыч прошёл ко второму трупу, тому, что с головой, и откинул покрывало. Тонкий качественный разрез говорил о профессионализме и применении всё того же оружия, описанного по другим делам...
Михалыч уже видел такие разрезы. Они сделаны тонким острым мечом самой качественной заточки. Кишки у трупа вывались на асфальт рядом с телом. Вторая голова и четвёртое тело были осмотрены вскользь. Было ясно, что у всех не хватает по одной детали тела… Правого уха! Правда у одного из тел, что с отрубленной головой и со спущенными штанами, отсутствовала половина члена, но это уже было явно из другой области.
— Тут чего-то не хватает, — произнёс Михалыч, — вон тот, с голым задом…
Петрушкин пояснил:
— Шлюха была. Они её избили.
— Жива?
— В критическом состояние отвезли в местную лекарню.
— Случайно, не Маркиза?
— Она самая, шеф.
— Так это она ему член откусила? — Михалыч кивнул в сторону трупа с огрызком члена.
Михалыч инстинктивно потянулся к паху, представляя сцену, но быстро отдёрнул руку.
— Сделают рентген, тогда и узнаем. Но на месте преступления остаток члена обнаружен не был.
Начало светать. Прохожих стало больше. Они обходили милицейское оцепление. Кто-то крестился.
— Сворачивайтесь, — приказал Михалыч, — тут скоро толпа набежит.
— Осталось немного запротоколировать.
— Что тут протоколировать… Скорее всего, это наш серийный убийца. На этот раз ему понадобились уши сатанистов.
— Сразу четырёх?
— Сколько было - столько и взял. Ну не знаю… возможно, про запас… Главное, что все уши правые. Меня это больше интересует.
— Может, ритуал какой? — не унимался Петрушкин.
— Может и ритуал, а может, он себе бусы из ушей сделает. Поймаем — спросим. Пока он всяких ублюдков мочит - я возражать не буду.
Михалыч достал пачку с сигаретами и, вытянув одну, закурил. Пока прикуривал разглядывал пачку. На ней был нарисован обвисший член, который всем своим видом показывал, что будет, если курить, и кидал намёки на место происшествия. Михалыч скривился и сунул пачку обратно в карман брюк, но закуренную сигарету всё же не выкинул.
Из уазика даже через закрытые окна раздавалось мерзкое пение бесёнка. Он там заливал во весь голос: «Мы забрались в камыши, наебались от души, ну зачем нам эти ландыши». Тем самым сводил с ума водилу. Это был у него такой вид протеста за то, что его не взяли с собой на место преступления. Ну, а как его брать, если он однажды у трупа откусил палец и, притащив его домой, положив под утро Михалычу на подушку? Это по хлеще глюков с разговаривающими тараканами будет.
Сигарета обожгла пальцы. Михалыч дёрнул рукой, и бычок упал под ноги. Затушив носком ботинка окурок, Михалыч вспомнил про детство и кружок модных танцев, на которые его водили родители.
— Всё, едем в контору, — скомандовал Михалыч Петрушкину и направился в машине.
Бесёнок замер и припал к стеклу. Слов он не слышал, но, читая по выражению лица хозяина, сообразил, что сейчас уедут. Ему реально уже достало париться в уазике. Он даже пару раз испортил воздух внутри, но Кузьма проигнорировал этот демарш и не выпустил его из машины. Он только приоткрыл форточку и только со своей стороны.
«Ну не сволочь ли?» — обиделся бесёнок, после чего начал петь, заткнув ручкой нос…
Михалыч открыл дверь и потянул носом. Сообразив, что тут произошло, пообещал водиле:
— Я тебе премию выпишу.
— Может, не брать его больше с собой? — заканючил водила.
— Не могу. Он дом верх дном переворачивает пока меня нет. Двигайся, бес, — проворчал Михалыч и плюхнулся на сидение авто.
Бесёнок перепрыгнул на панель и развалился перед стеклом, помахивая своим хвостом. Следом в машину сел Петрушкин. Он забирал копии протоколов осмотра, чтоб потом не тащиться через полгорода за ними. Водила завёл уазик и направился в контору.
Глава 2. Пироженка и фикус.
Главное здание Ленинского отделения Муниципальной Магической Милиции, сокращённо МММ, располагалось, как ему и положено, в центре города по улице Святая простота, 2. Под номером же 1 числилась Ленинская городская администрация, и располагалась она по другую сторону площади.
На часах 7.42.
Машина, что привезла Михалыча, затормозила у главного входа, после чего двери сразу же распахнулись. Петрушкин и Михалыч покинули её салон и оказались перед лестницей ведущей в
